В выпуске газеты «В конце недели» за 28 октября опубликован материал «Драки добром не кончаются», в котором поднята проблема детской и подростковой агрессии. Сегодня в беседе со специалистом мы продолжим обсуждение темы и попробуем найти ответы на извечные вопросы в трудных ситуациях: кто виноват и что делать? Алла Владимировна КЛЕВАКОВА — клинический психолог, психодиагност и тренер программ по развитию личности медицинского центра КГМА. Работает на кафедре Кыргызско-Российского Славянского университета. В её профессиональной копилке — опыт работы в психиатрии и медицинской академии. У неё трое детей — два сына и маленькая дочка.

— Алла Владимировна, австрийский учёный Конрад Лоренц доказывал в одной из работ, что агрессия — вовсе не зло, а природный инстинкт, помогающий выживанию вида, и он не направлен на его самоуничтожение. Сегодня стало даже модным быть агрессивным. И агрессия рассматривается как механизм психологической защиты личности от воздействия на неё внешнего мира…

— Прежде всего следует разделять понятия. Есть агрессия как действие, а есть эмоции: злость, обида, гнев например. Очень часто мы не разрешаем своим детям проявлять ту же злость, наставляя: «Хорошие девочки не злятся». Конечно же, ребёнок в присутствии родителей не будет злиться, но станет это делать в другом месте. То же относится и к мальчикам, особенно из тех семей, где воспитанием занимаются мама и бабушка, нет мужского присутствия.

Очень опасна ситуация двойных стандартов. Приводят на консультацию ребёнка. Начинаешь беседовать, и выясняется, что семья полная и благополучная. Всё в ней вроде бы хорошо, а ребёнок агрессирует уже в начальной школе. Ищем причину, и оказывается, что мама видит в сыне творческую личность и с раннего возраста несколько раз в неделю водит его на занятия музыкой. А папа мечтает увидеть на профессиональном ринге боксёром. Мальчик же находится как бы меж двух огней. Приходится работать с родителями. Как только добиваешься того, чтобы они, как говорится, смотрели в одну сторону и шагали в одном направлении, тогда и ребёнок успокаивается. Дети же не могут разобраться в себе, понять, что с ними происходит. Если откровенно, то и мы, взрослые, сами не научены различать свои чувства. В идеале же те родители, которые умеют справляться со своими эмоциями и на личном примере учат этому ребёнка, помогают понять, что с ним происходит в той или иной ситуации. Методом беседы они выясняют: «Кто тебя обидел, на что ты рассердился, что с тобой не так?» Объясняют сыну или дочери, что злиться — это нормально. Только вот куда злость направлять — в конструктивное или деструктивное русло? Задача родителей — показать ребёнку, как она ему может быть полезна. В достижении успехов в учебе, например, спорте, других увлечениях.

Шпаргалка для взрослых

• Быть внимательным к нуждам и потребностям ребёнка.
• Демонстрировать модель неагрессивного поведения.
• Быть последовательным в наказаниях ребенка, наказывать за конкретные поступки.
• Наказания не должны унижать ребенка.
• Обучать приемлемым способам выражения гнева.
• Давать ребёнку возможность проявлять гнев непосредственно после фрустрирующего события, эмоционального состояния, когда человек не имеет возможности удовлетворить свои потребности и желания, преодолеть какое-то препятствие.
• Обучать распознаванию собственного эмоционального состояния и состояния окружающих людей.
• Развивать способность к эмпатии — понимать состояние другого человека, сочувствовать ему.

— То есть многое зависит в первую очередь от семьи?

— Да. Допустим, что семья нормальная, обеспеченная, где нет скандалов, пьянства, выяснения отношений, но есть двойные стандарты в чём бы то ни было, ребенок, наблюдающий это, дома белый и пушистый, подстраивающийся под родителей. Но энергия требует выхода, он и направляет её на разрушительные действия.

А бывает, что дети таким поведением привлекают внимание к себе. Дескать, пока он хороший, на него никто не обращает внимания. А как только что-то натворит, пусть и негативное, сразу папа и мама оказываются рядом, ведут к психологу, везут в больницу, разбираются в причинах случившегося, беседуют с ним.

Ещё одна причина деструктивного поведения ребенка — насилие в семье. Он видит, что бить — нормально. Унижать — тоже обычное дело. Что делают с ним, он станет делать с другими.

— И, став взрослым, будет так же вести себя в собственной семье?

— Не случайно ранее родители смотрели на семью потенциального жениха или невесты и в случае какого-либо неблагополучия не советовали вступать в такой брак.

— Сейчас родителей молодые не слушают. А потом получают сюрпризы в виде ссор, срыва зла на детях.

— Есть такие мамы, которые приходят и говорят: «Я бью своих детей и ничего не могу с собой поделать. Понимаю, что поступаю плохо. Виню себя, страдаю, мучаюсь, но продолжаю бить, срывать гнев и плохое настроение на них». Когда начали работать с такой мамой и детьми, которые тоже дрались и были неконтролируемы, выяснилось, что её в детстве также били.

— Корень родительских ошибок в воспитании детей кроется в их собственном детстве? А по-другому не умеем и не научены? И если супруги росли в семьях с разным подходом к воспитанию, тогда конфликты неизбежны?

— Если в одной семье не было физического насилия, а второго из супругов били, то их разногласия и метания ложатся тяжестью на плечи детей. Ведь до определенного возраста родители для детей — боги, на которых они равняются, кому подчиняются и у кого учатся. Ребёнок не понимает, что происходит в семье, но эмоции накапливаются.

— Профессор, доктор педагогических наук Т. Уметов считает, что агрессивное поведение детей формируется и под воздействием современных мультиков. Вспомним хотя бы эпизод с лягушкой, которую надувает Шрек, и она в итоге взрывается. Детвора смеётся. А ведь это жестокое обращение с животным. И в подсознание ребёнка, по мнению профессора, закладывается тот же 25-й кадр. Не редкость в мультфильмах — сражения с убийствами и кровью.

— Я старалась вместе смотреть мультики и со старшим, и со вторым сыном. Объяснять происходящее. Самое ужасное и отвратительное сегодня то, что оградить ребёнка от всего не получается. Если оно уже есть, никуда от этого не деться. Другое дело, как он получаемую информацию считывает. В случае с упомянутой вами лягушкой и Шреком надо объяснить, что это плохо. Она живая, и ей очень больно. Следует обсуждать каждый эпизод. А как у нас в большинстве бывает? Дети пришли из школы, включили компьютер или телевизор, что хотели, посмотрели.

Мой старший сын уже в подростковом возрасте. Очень чувствуется его стремление к самостоятельности. В эту пору родители в глазах детей становятся неидеальными. Но радует, что сыну не надо напоминать, допустим, о том, что у него сегодня занятие музыкой и надо успеть сделать домашнее задание. Он сам по желанию составляет график дня: у него гитара, репетитор по английскому языку, уроки в школе и дома. Есть и обязанности в семье.

— Он не сидит у компьютера?! Не играет?

— Конечно сидит и играет. Мне часто задают вопрос о пользе и вреде компьютерных игр. Согласна, что сетевые игры отчасти влияют на агрессию ребенка. Игра — феномен. Её воздействие на детей изучалось и изучается сегодня. Доказано, что в головном мозге происходят биохимические процессы и изменения, потому что ребёнок берет на себя модель поведения героя, в которого играет. Он идентифицирует себя с ним, присоединяется к нему. Но по окончании игры не всякая психика может отключаться, отсоединяться от происходящего на мониторе. И этот момент родителям очень важно не упустить. Когда приводят ко мне ребёнка, мол, много сидит у компьютера, начинаю интересоваться, чем ещё он увлекается, сколько времени семья проводит вместе и чем занимается. Оказывается, папа сидит у компьютера и мама — у монитора. Ребёнок тоже в смартфоне. Не шумит и никому не мешает. Всё ясно.

— Но игра игре рознь. У наших ребят есть отнюдь не безобидные. Например, «Привет из космоса», «Коридор», в которых происходит жестокое избиение жертвы, а она не имеет права жаловаться…

— Потому что будет исключена из социальной группы, а для детей быть изгоем — страшное дело. Помните, какой шум поднялся по поводу «Синего кита»?

— Один восьмиклассник в Бишкеке даже выпрыгнул из окна, следуя приказам организаторов игры…

— Причины тому — низкая самооценка подростков и отсутствие внимания со стороны родителей, которые не интересуются, чем увлекается сын или дочь. Дети в такой ситуации ищут и находят нишу, где их принимают: разные секты, сборища, игры, мероприятия, то есть кто куда попадёт. Но если у ребёнка здоровая самооценка, он уверен в себе, умеет продуктивно работать с собственными эмоциями, направлять агрессию в продуктивное русло, он не окажется ни в одной сомнительной стае. У моей знакомой тринадцатилетний сын тоже играл в «Синего кита». Но когда последовало последнее задание и угроза убить родителей, если он не выполнит его, подросток понял, что доигрался и в чём суть. «Да пожалуйста, убивайте!» — ответил парнишка организаторам. И от него отстали. А есть дети очень чувствительные, «тонкокожие», ранимые и нежные. Такие всё принимают серьёзно на свой счёт и верят в реальность угроз.

— У дочери моих знакомых, шестиклассницы, никак не получается установить дружеские отношения с одноклассницами.

— Причина всё та же — дети слишком много времени проводят в виртуальном мире. Мало живого общения с ровесниками. Девочка не умеет общаться, не может, у неё не получается. Возможно, что-то происходит и в её внутреннем мире. Надо бы оказать ей психологическую помощь.

— Алла Владимировна, а встречались ли в вашей практике случаи, когда родители, не реализовавшие какую-то свою мечту, авторитарно навязывают её детям?

— Очень часто, к сожалению. На первом занятии со студентами я всегда спрашиваю, по своему ли желанию они выбрали специальность. Выясняется порой, что едва ли не половина группы последовала советам, а ведь они — будущие врачи! «Я хотел бы поступить на юридический факультет, — поделился как-то один юноша, — но у нас бабушка, папа и мама — медики. У меня просто не могло быть вариантов». Отсюда у нас множество людей, работающих с мыслью: скорей бы закончился день. В практике моей очень редки обращения родителей, когда просят помочь определить темперамент ребенка, направление, в котором он может найти себя.

— Готовя публикацию об агрессивном поведении школьников, я провела анонимное анкетирование. Меня поразило, что девочки не уступают юношам в активном участии в разборках и драках. Более того, девочки-подростки отличаются большей жестокостью.

— А нет разницы. Сейчас с телеэкранов, в кино, на различных сайтах в смартфонах — изобилие разрешающей деструктивной пропаганды. Подростки считают, что унизить, оскорбить или избить кого-то, значит, показать свое превосходство над кем-то. И это круто!

— Скажите как специалист, можно ли считать детскую агрессивность обратной стороной беззащитности ребёнка, своеобразным способом защиты?

— Есть такое выражение «Лучший способ защиты — нападение». Мир кажется ребенку агрессивным не потому, что он такой на самом деле, просто по множеству разных причин он так его воспринимает и защищается. В таком случае агрессия действительно метод психологической защиты.

— Ребята в анкетах признавались, что, если не пойдёшь на намечаемую драку, тебе не простят. Станешь предметом насмешек и издевательств. Приходится идти…

— Как раз это и является тестом на умение подростка отстаивать свои границы, позиции и взгляд, самооценки и уверенности ребёнка в собственных силах: «Я не пойду. Не хочу, и всё». Но есть дети ведомые, которые легко подчиняются. И мы, родители, сами воспитываем таких удобных ребят сначала для себя, а потом для кого-то. Мы не интересуемся чувствами ребёнка: чего он хочет, как бы поступил в конкретной ситуации, что полезно, на его взгляд, а что нет. Мы: «Я сказала тебе делай уроки, значит, делай!», «Будешь заниматься спортом!», «Я сказала, значит, встал и пошел!» Воспитываем в нём позицию подчиненного. Он выйдет в социум и найдёт такого же «родителя», который станет для него более значимым и будет руководить им. А если у мальчика или девочки всё в порядке с самооценкой, они на деструктивное предложение ответят: «Вам надо, вы и идите!» У меня старший сын как-то заметил младшему: «Какой у тебя беспорядок на столе!» В ответ: «Тебе нравится чистота, а меня мой порядок устраивает».

— Что можете сказать о возрастных кризисах подростков?

— Кризисы не такие уж и страшные сами по себе, если у родителей контакт с ребёнком. Никаких переломных моментов может и не быть, когда они доверяют, не привязывают к своему мнению, позволяют ему высказать собственную точку зрения. Часто из благих намерений мы пытаемся уберечь, предостеречь дитя, а вызываем только протест. Убеждена, что с детьми можно договариваться в любом возрасте. Лично у меня не было кризисов с сыном, чтобы я не знала, что делать. Мы разговариваем обо всём. Конечно, есть недовольство порой с его стороны, не без этого. Понимаю, что оно — проявление своего «я», и если начну сына «крутить в бараний рог», начнутся конфликты и кризис будет и у него, и у меня.

— С какими просьбами чаще всего обращаются к вам родители?

— Самая распространенная просьба: «Сделайте так, чтобы он меня слушал!» И закрывают дверь, оставляя меня наедине с ребёнком. «Нет, заходите вместе, — говорю им, — без вас я не смогу выполнить ваше желание и ни один волшебник не сможет!» Первый вопрос родителям: «Вы хотите, чтобы сын как личность был поломан?» И далее ведём речь о самооценке, уверенности, значимости.

Об этом мы говорили выше, ведь сегодня немало взрослых, которые живут и не знают, чего хотят, так как за них в своё время всё решали родители. Есть очень красноречивый анекдот на эту тему.

Мама из окна зовёт гуляющего во дворе сына домой. А он спрашивает её в свою очередь: «Что, мам? Я замёрз или проголодался?»

— Спасибо, Алла Владимировна, за содержательный разговор и советы. Надеемся, что он будет полезен всем родителям. И в особенности тем, кто не знает, что в воспитании детей помощь психолога иногда просто необходима.

Беседу вела
Тамара НЕШКУМАЙ.