Относительно заявления премьер-министра Казахстана Бакытжана Сагинтаева, озвученного 25 октября 2017 года на заседании Евразийского межправительственного совета в Ереване, правительство Кыргызстана считает важным заявить следующее.

Заявление премьер-министра Бакытжана Сагинтаева, по нашему мнению, в большей степени направлено на оправдание действий Республики Казахстан по нарушению норм прав Евразийского экономического союза и Всемирной торговой организации и по отдельным моментам не соответствует действительности.

По информации казахстанской стороны, за 2014-2016 годы у всех стран — членов Евразийского экономического союза, кроме Кыргызской Республики, наблюдается снижение объема импорта из Китайской Народной Республики.

Стоит отметить, что наша республика стала членом ЕАЭС 12 августа 2015 года, а механизм распределения и зачисления ввозных таможенных пошлин, согласно Договору о присоединении страны к ЕАЭС, заработал лишь в октябре 2015-го. Таким образом, можно сделать вывод, что сопоставление данных за 3 года не совсем корректно.

Вместе с тем стоит отметить, что в 2015 году по сравнению с 2014-м объём импорта Кыргызстана из Китая (согласно официальным данным Евразийской экономической комиссии) снизился на 6,4% в стоимостном выражении, а в физическом выражении объёмы упали с 736,3 тонны до 578,4 тонны, или на 22%.

При этом за 2016 год рост импорта по сравнению с 2015-м из КНР в КР составил 12% в физическом выражении и 42,7% — в стоимостном. Если сравнивать физический объём импорта товаров из Китая за 2016 год с 2014-м, то здесь тоже наблюдается снижение на 12%. Таким образом, можно говорить о том, что рост произошел исключительно за счет введения в действие Единого таможенного тарифа Евразийского экономического союза (далее ЕТТ ЕАЭС) и перехода к стоимостным показателям ставок и стандартам ЕАЭС в части таможенного администрирования.

За 8 месяцев 2017 года наблюдается снижение объёма импорта из Китая в нашу страну на 3,5%, ($927,6 млн.). При этом видно увеличение объёма импорта из Китая во все страны — члены ЕАЭС, за исключением Кыргызстана. Импорт из КНР в Казахстан увеличился на 35,9% ($3,0 млрд.). Поэтому перетока товаров из Китая в Кыргызстан в озвученных казахстанской стороной масштабах не происходит.

В своем выступлении премьер-министр Казахстана Бакытжан Сагинтаев отметил, что за 2015 год, по данным Китая, экспорт в Кыргызстан достиг $4,3 млрд. По данным Кыргызстана, импорт равен $1,0 млрд., отклонение составляет $3,3 млрд. В то же время, согласно статистической базе Comtrade, экспорт из Китая в Казахстан составил $8,4 млрд., в то время как импорт Казахстана из Китая сложился в сумме $3,7 млрд. Таким образом, расхождение равно $4,6 млрд.

Переходя к 2016 году, отмечаем следующее. Экспорт из Китая в Кыргызстан составил $5,6 млрд., а по данным Кыргызстана, импорт составил $1,5 млрд., отклонение — $4,1 млрд. Однако, по данным таможни Китая, экспорт из этой страны в Казахстан сложился на уровне $8,3 млрд., при этом импорт Казахстана из Китая по сопоставимой статистике равен $3,7 млрд., то есть расхождение в $4,6 млрд.

Важно отметить, что увеличение объёмов «серого импорта» на $1,3 млрд. в Казахстане в 2016 году совпадает с его вступлением во Всемирную торговую организацию и получением около 2 000 изъятий из ЕТТ ЕАЭС.

Следует отметить, что значительное влияние на данные расхождения в таможенной статистике оказывает учёт транзитных товаров. Кыргызстан — важная транзитная страна для китайской торговли со странами Центральноазиатского региона. В большинстве случаев в качестве страны назначения в китайских таможенных документах указывается Кыргызстан как первое государство на пути следования транзитных товаров Китая в Узбекистан, Таджикистан, Исламскую Республику Афганистан, Туркменистан. По отчетным данным, за 2016 год порядка 420 тыс. тонн ввезено транзитом через Кыргызстан в Узбекистан и Таджикистан.

Премьер-министр Казахстана также отметил, что если в 2016 году доля расхождения к внешнеторговому обороту Республики Казахстан составляет всего 9%, то доля расхождения к внешнеторговому обороту Кыргызской Республики — более 30%.

Вместе с тем удельный вес импорта в Казахстан из Китая в общем объёме импорта без учета стран — членов ЕАЭС равен 23,4%. Аналогичный показатель для Кыргызстана — 61,6%. Таким образом, сопоставление объёмов импорта к внешнеторговому обороту несопоставимо ввиду разной доли (веса) импорта из Китая в общем объёме импорта двух стран.

Относительно мнения о потере таможенных пошлин за три года в сумме $828 млн. считаем, что данное утверждение также некорректно, так как Кыргызстан присоединился к ЕАЭС 12 августа 2015 года, то есть наша республика в интеграционном объединении находится всего два года.

В заявлении премьер-министра Республики Казахстан не приводится точного механизма расчета сумм потерь таможенных пошлин. Если предположить, что объём потерь таможенных пошлин рассчитывается путём умножения средней таможенной ставки на величину расхождения в объёмах импорта из Китая, то применение вышеуказанного метода является необоснованным. При этом, применяя аналогичный метод к Республике Казахстан в отношении расхождений по импорту, сумма потерь ввозных таможенных пошлин от использования схем «серого импорта» в Казахстан в общий бюджет Евразийского экономического союза за 3 года должна составить более $1,0 млрд.

Более того, говорить о потерях по таможенной пошлине в отношении товаров, озвученных казахстанской стороной, не совсем корректно, так как к этим товарам применяются специфические ставки таможенных пошлин.

Стоит отметить, в Кыргызстане применяются ставки ЕТТ ЕАЭС, перечень изъятий из ЕТТ минимальный и составляет всего 166 позиций, в то время как изъятия Казахстана в рамках Всемирной торговой организации насчитывают в настоящее время около 2 000 позиций.

Решением Высшего Евразийского экономического совета от 16 октября 2015 года №22 «О некоторых вопросах, связанных с присоединением Республики Казахстан ко Всемирной торговой организации» утвержден Перечень товаров, по которым таможенными службами должны применяться единые стоимостные показатели. В целях соблюдения данного правила Евразийской экономической комиссией проведен мониторинг практики таможенного оформления таких товаров. По данным этого анализа, объём ввезенных товаров из данного перечня ниже установленного уровня стоимостного показателя от общего объёма подконтрольных товаров в Республику Казахстан составил 47%, тогда как в Кыргызскую Республику — всего 15%. По данному показателю Казахстан занимает вторую позицию, а Кыргызстан — последнюю (5-е место), что позволяет сделать вывод о том, что общий бюджет ЕАЭС недосчитался поступлений по 47% товаров, включенных в Перечень товаров, имеющих общие стоимостные индикаторы риска.

Большие претензии Казахстан предъявляет к объёмам импорта по 62-й и 64-й группам товаров (одежда и обувь), а также 07-й и 08-й группам (овощи и фрукты). Так, по озвученным данным казахстанской стороной, в Кыргызстан ввозится одежды больше, чем в Казахстан, в среднем в 65 и более раз. Хотя, по данным Comtrade, по 62-й группе экспорт в Кыргызстан из КНР составил за 2016 год $1,54 млрд., а в Казахстан — $0,57 млрд. То есть разница — лишь 2,7 раза соответственно, заявление казахстанской стороны более чем некорректно.

При этом по 62-й группе, по данным КНР, экспорт в Казахстан равен $578 млн. По данным Казахстана, импорт из этой республики этой же группы товаров составил $42,2 млн. Таким образом, расхождение в 13,7 раза, а по Кыргызстану — в 19 раз.

По данным Comtrade, по 64-й группе экспорт в Кыргызстан из КНР составил за 2016 год $0,9 млрд., а в Казахстан — $1,2 млрд. При этом, по данным Казахстана, импорт из Китая этой же группы товаров составил $119 млн. Таким образом, наблюдается расхождение в 10,1 раза, в то время как по Кыргызстану — всего в 3,8 раза.

По позициям «фрукты и овощи» (07-08-е группы ТН ВЭД) в Кыргызстане за январь-сентябрь 2017 года наблюдается снижение импорта из КНР овощей и фруктов в натуральном выражении в 4 раза — с 56 тыс. тонн до 13 тыс. тонн. Аналогичная картина и в стоимостном выражении. Так, импорт овощей и фруктов снизился с $23,2 млн. до $6 млн. При этом за 5 месяцев 2017 года импорт в Казахстан по 07-й группе товаров увеличился в разы. Если за 2016 год ввезли 30,8 тыс. тонн, то только за 5 месяцев 2017-го — 99,2 тыс. тонн.

Кроме того, отмечено, что Кыргызстан существенно занижает таможенную стоимость при проведении таможенной очистки по отдельным видам товаров. В частности, приводились примёры по позициям «сапоги женские» и «блузки женские». При этом в Казахстане есть аналогичные случаи занижения таможенной стоимости по товарам, не подпадающим под изъятие ВТО.

Так, например, в Казахстан по группе «мешки и пакеты» за 2016 год ввезено 14,3 тыс. тонн, стоимость составила 1,19 доллара/1 кг, по сравнению с данными Кыргызстана — почти в 2 раза ниже (2,29 доллара/1 кг). Для сравнения, по 62-й товарной группе ТН ВЭД «предметы одежды» импорт из Китая в 2016 году в Кыргызстан составил 7 710 тонн, как было озвучено в выступлении казахстанской стороной. Обратим внимание на то, что в Казахстан ввезено мешков в два раза больше, чем в Кыргызстан предметов одежды.

По позиции «электроды» за 2016 год ввезено 5,3 тыс. тонн, стоимость равна 0,64 доллара/1 кг, по сравнению с Кыргызстаном это почти в 4,7 раза ниже (2,98 доллара/1 кг); по позиции «ткани» за 2016 год ввезено 1,6 тыс. тонн, стоимость составила 1,86 доллара/1 кг, по сравнению с Кыргызстаном — почти в 1,5 раза ниже (2,61 доллара/1 кг).

Следует подчеркнуть, что наша республика в свою очередь не поднимала в рамках ЕАЭС вопроса о перетоках товаров, которые завезены по сниженным ставкам ВТО. При этом 24% всей импортируемой продукции в Казахстан проходят процедуру растаможки по ставке Всемирной торговой организации.

Более того, Республика Казахстан взяла обязательство по недопущению вывоза данной продукции за пределы своей территории, то есть исключительно для внутреннего потребления. Данные перетоки значительно подрывают конкурентоспособность экономики Кыргызстана. Однако на сегодня на территорию нашей страны продолжают поступать товары, завезенные под изъятиями ВТО, и со вступлением Казахстана во Всемирную торговую организацию ввезено товаров на сумму 7,7 млрд. сомов, или $115,5 млн. То есть на всю эту сумму не представлены соответствующие товаросопроводительные документы, подтверждающие, что товар завезен по ставкам ЕТТ и легитимно ввезен в Кыргызстан.

Относительно потерь по НДС следует отметить, что вопросы налогообложения являются прерогативой самого государства — члена Евразийского экономического союза и определяются национальным законодательством. Каждая страна самостоятельно устанавливает ставки налогов. Бизнес сам выбирает место, где проводить таможенную очистку. Ставки ЕТТ едины, и выбор страны зависит от других факторов, таких как сопутствующие формальные, а также неформальные сборы, легкость ведения бизнеса и других конкурентных преимуществ.

Более того, в целях повышения эффективности контроля таможенной стоимости товаров, ввозимых на единую таможенную территорию ЕАЭС, решением Объединённой коллегии таможенных служб Евразийского экономического союза (далее ОКТС) №22/28 от 17.03.2017 года утвержден Перечень товаров, в отношении которых осуществляется контроль уровня таможенной стоимости (далее перечень), состоящих из 765 кодов ТН ВЭД.

На сегодня в рамках работы рабочей группы при ОКТС по развитию системы управления рисками унифицировано 505 кодов, по которым установлены единые для всех пяти стран стоимостные индикаторы риска. Осталось унифицировать 260 кодов. Данная работа продолжается в рамках деятельности этой рабочей группы. Кыргызстан никогда не отказывался от участия в работе данной группы. В этой связи заявление казахстанской стороны о нежелании исполнять План совместных действий Комитета государственных доходов Министерства финансов Республики Казахстан и Государственной таможенной службой при правительстве Кыргызской Республики считаем необоснованным.

Надо отметить, что в целом данные вопросы актуальны не только для Кыргызстана, но и для Казахстана. Полагаем, что озвученные проблемы будут решены при внедрении единого механизма прослеживаемости и маркировки товаров в рамках Евразийского экономического союза. При этом отмечаем, что Кыргызстан полностью поддерживает внедрение данного механизма. В этой связи заявляем, что установление для Кыргызстана усиленных механизмов контроля товаропотока можно рассматривать как инструмент скрытого ограничения торговли и дискриминации, что в итоге не способствует достижению основных целей и принципов союза, таких как свобода передвижения товаров, услуг, капитала и рабочей силы, а также установленных норм в рамках Всемирной торговой организации.