Наш собеседник —  Эднан КАРАБАЕВ, экс-министр иностранных дел, директор форсайт-центра baromener.kg

— Эднан Осконович, о необходимости интеграции в Центральной Азии говорили и твердят все: политики, отечественные интеллектуалы, зарубежные эксперты. Однако вместо того чтобы сблизиться, мы отдаляемся. Почему?
— На мой взгляд, причину нужно видеть в том, что сохраняются основные параметры, подталкивающие и одновременно препятствующие интеграционным процессам.
— Какие именно?
— Первое — это наличие внешних игроков. Второе — конфронтационный потенциал региона. Третье — различная степень самостоятельности государств в выборе пути развития. И четвертое — различный уровень экономического развития, экономических возможностей и одновременно рост конкуренции между центральноазиатскими республиками за внешнюю помощь.
В результате вот уже больше двадцати лет наши страны и остальной мир пытаются найти ответ на вопрос: как преодолеть препятствия для интеграционных процессов нашего региона? Вопрос актуальный, поскольку с каждым годом проблема добрососедства становится все более очевидной — перекрываются и даже минируются границы, звучит угроза разорвать единое энергетическое кольцо, стали постоянными газовые споры, ситуация в 2010 году, когда соседи отгородились от постреволюционного Кыргызстана, последнее противостояние между Таджикистаном и Узбекистаном. Примеров много.
Не вызывает сомнений, что как сами центральноазиатские республики, так и внешний фактор в определенной мере заинтересованы в стабилизации региона. Каждый игрок, преследуя свои интересы, не может не понимать, что для их реализации требуется стабильность Центральной Азии. И одновременно в регионе сформировалась ситуация, когда сотрудничество-конкуренция внешних игроков стала одним из факторов, препятствующих интеграции.
— Вы имеете в виду Россию, США и Китай?
— Да, это три основных игрока, знакомые всем. И ни для кого не секрет, что наши страны давно научились жить, лавируя и играя на их сотрудничестве и конкуренции. Военное присутствие американцев сбалансировано нашим общим участием в ОДКБ. Экономическое присутствие Китая уравновешено ЕврАзЭС. И так далее.
При этом Россия и США учатся договариваться. Особенно на фоне роста китайского присутствия в Центральной Азии. Китайские инвестиции в наш регион только возрастают, формируется инфраструктура, не говоря уже о нелегальной миграции, истинные размеры которой вряд ли смогут назвать даже спецслужбы. В этом плане и Россия, и США заинтересованы во взаимодействии. Хотя, конечно, остается и конкуренция, особенно в военном плане, в вопросах безопасности и сотрудничества с Афганистаном.
Что касается Китая, то его участие в Центральной Азии удобно для России и США по отдельности как механизм сдерживания конкурента. При этом сам Китай может объединяться как  с США в свете Евразийского союза, ограничивающего его влияние в Центральной Азии, так и с Россией, особенно в энергетическом вопросе.
При этом, несмотря на видимую возможность взаимодействия, интересы всех этих государств различные  в отношении как отдельно взятой республики, так и региона в целом, а также в отношении собственного места и роли в формирующемся миропорядке. Поскольку если в конце прошлого века мир проходил трансформацию от двуполярности к моноуправлению США, а затем начался период перетасовки центров сил, то сегодня он вплотную подошел к тому этапу, когда начнется формирование новой системы международных отношений. Соответственно США, Китай, Россия к этому готовятся, и каждый отводит Центральной Азии свое место в геостратегических планах.
—  Но ведь есть  еще и другие внешние игроки. В последние полтора десятилетия активно выстраивают  сотрудничество со странами региона в экономике, образовательной сфере Турция, Иран. На стадии разведки и возможной активизации отношений с нами  страны Персидского залива. Какой у них интерес?
— Эти страны еще только находятся на стадии формирования себя как новых центров силы. Тем не менее нельзя не видеть их за тремя главными игроками  и не уделять им должного внимания. Есть присутствие европейцев, которые хоть и географически удалены, и экономически еще не настолько здесь закрепились, но вполне могут активизироваться, особенно в сотрудничестве с Китаем. Присутствуют и страны АТР, не говоря уже о международных организациях и ТНК. И клубок интересов и противоречий, дележ сфер влияния ресурсной базы стал       краеугольным камнем на пути центральноазиатской интеграции. Тем более при отсутствии в ЦА механизма сдержек и противовесов, который бы позволил работать с регионом как с единым геополитическим институтом. В свое время я неоднократно поднимал вопрос о том, чтобы создать межгосударственный совет стран Центральной Азии. Но, к сожалению, мы остановились лишь на этапе двухсторонних межгособъединений, причем в рамках только трех стран.
Естественно, когда каждый из перечисленных мной внешних игроков и каждая из наших республик решает собственные интересы, в Центральной Азии возрастает только конфликтный потенциал.
И он усиливается внутренними противоречиями как между нашими странами, так и внутри каждой из республик.
— Остановитесь, пожалуйста, подробнее на этих  противоречиях.
—  Начнем с того, что центральноазиатской интеграции не хватает согласия политических элит. Здесь и десятилетиями накапливаемые и культивируемые противоречия между главами государств, и брожение политических сил, и интересы собственного бизнеса.
При этом необходимо учитывать, что если интеграция, скажем, Евросоюза зиждилась на столетиях межгосударственного взаимодействия, интеграция СНГ или    ЕврАзЭС — на десятилетиях советского сосуществования, то опыт сотрудничества Центральной Азии ограничивается годами. Соответственно республики еще не научились делиться своими суверенитетами, что особенно четко прослеживается на примере Казахстана и Узбекистана, которые борются за лидерство. Кстати, на мой взгляд, проблема  состоит даже не в конкуренции за главенство, при определенных условиях это могло бы стать катализатором общего развития, а, напротив, в отсутствии реального желания у обоих государств возглавить региональную интеграцию. Поскольку в стратегическом развитии ни Казахстан, ни Узбекистан не ставят сотрудничество в Центральной Азии во главу угла. Соответственно их противодействие остается на уровне «не дать другому стать главным».
Точно так же не сложилось четкое понимание сотрудничества и своей роли в вопросах обеспечения безопасности. Сегодня данный аспект решается в рамках ОДКБ и ШОС, но при этом каждая из стран в любой момент может уменьшить свое участие в работе того же ОДКБ или вообще от него отказаться — российское присутствие в вопросах обеспечения безопасности региона это позволяет.
Более-менее прогресс можно отметить только в экономической сфере, где было создано некое подобие единого экономического пространства. Однако разноуровневые экономики и при этом их однотипность  оставляют интеграционные процессы на уровне «обмена по необходимости» и отсутствия полноценного выхода на мировые рынки. В Центральной Азии так и не сложилась единая взаимодополняемая экономическая система.
Слабость экономик Таджикистана и Кыргызстана, безусловно, не способствует полноценной интеграции. В нашем же случае тормозом стали и политическая нестабильность, вылившаяся в две революции, и постоянное противостояние власти и оппозиции.
Кстати, сегодня даже эта незначительная интеграция экономического пространства будет приостановлена вхождением Казахстана в Таможенный союз. Несмотря на то что Кыргызстан и Таджикистан также подали заявку на участие в ТС, о едином пространстве говорить не приходится без участия Узбекистана.
И, конечно, большой урон интеграции региона в целом наносит, мягко говоря, слабое присутствие Туркменистана в региональных процессах.
— Как могут в дальнейшем развиваться события в Центральной Азии?
— Мне представляются следующие варианты развития. Первый — Центральная Азия сохранится на уровне сосуществующих государств, вынужденных сотрудничать в вопросах безопасности или миграции при отсутствии единой региональной политики. По большому счету мы будем говорить о ресурсной территории, на которой в тот или иной момент одна из стран будет получать большие или меньшие дивиденды от внешнего фактора.
Второй вариант более оптимистичный. Это поступательное движение региона в рамках Таможенного и Евразийского союзов, которое позволит более-менее равномерно развивать экономики и построить новые связи между центральноазиатскими республиками. Риском в данном случае является рост российского влияния в регионе, который соответственно вызовет противодействие со стороны других игроков. Насколько страны по отдельности и Центральная Азия в целом смогут им противостоять — другой разговор.
И третий вариант, на мой взгляд, наиболее желанный, но и наиболее труднодостижимый — это если центральноазиатские государства начнут консолидироваться в единый центр мировой политики. Для того чтобы перестать быть ресурсной территорией и сформироваться как международный фактор, необходимо создать единый региональный межгосударственный совет и принять единую стратегию регионального долгосрочного развития. Безусловно, это сложно и потребует значительных ресурсов и времени, но проблема  быть или не быть Центральной Азии как единому региону с каждым годом приобретает все большую актуальность.
Время малых государств и изоляционизма прошло, сегодня мир все больше предпочитает многоярусное сотрудничество, чем двухсторонние отношения, и региональные объединения позволят более полновесно решать собственные задачи, а не служить средством достижения интересов внешнего фактора.
Соответственно нам придется решить, в какой системе ценностей мы хотим жить — в привнесенных извне или собственных, сформированных нашим менталитетом, историей и национальными интересами.
— Какие же шаги следует предпринять, чтобы пять постсоветских республик пошли по самому желанному, как вы говорите, пути — консолидации в единый центр мировой политики?
Во-первых, необходимо четко определить ядро интеграции, содержание и этапы экономических трансформаций и социальных реформ.
Во-вторых, ясная стратегия и реальные цели предполагают  единый рынок. Единый в смысле отсутствия любых технических и налоговых границ, ставящих барьер свободному движению товаров, капитала, рабочей силы.
В-третьих, необходимо признать в качестве приоритетного направления во внешней политике государств ЦА более тесное взаимодействие.
В-четвертых, требуется активизировать решение вопросов границ, признания территориальной целостности, проблем анклавов и приграничного сотрудничества.
В-пятых, следует помнить, что будущее не детерминировано, объективные закономерности взаимосвязаны с деятельностью конкретных личностей и преломляются через неё. Очень многое будет зависеть от того, насколько лидеры стран Центральной Азии смогут поставить интеграционные наднациональные интересы выше личных амбиций и, более того, национальных интересов.
В-шестых, интеграция — это не беспроблемный процесс. Понадобятся время, осмысление, опыт, накопленные ошибки и их разумное преодоление. Скорее всего, потребуется двух- или разноскоростная и многоступенчатая интеграция при формировании своеобразных «интеграционных центров».
И, наконец, необходимо создать механизмы, которые будут реально реализовывать принятые на высшем уровне решения.
— Спасибо за интервью.

Кифаят АСКЕРОВА.