Что есть наука? «Слово…» не в первый раз пытается вместе с солидными представителями научного мира ответить на этот архиважный вопрос.
Вот и в этом номере на заданную тему  размышляет директор Института машиноведения академик  Мурат Джуматаев.

Есть произведение японского писателя, лауреата Нобелевской  премии Кензабуро Ое «Опоздавшая молодежь», которое начинается  c вопроса к учащимся школы: «Почему Япония проиграла войну?». Учительница требует, чтобы ученики написали сотни раз этот вопрос  и ответ на него: «Потому что в Японии не развивалась наука».  Да, тогда, в 1945 году, в Японии пытались вдолбить  каждому ребенку, насколько важна наука. И то, чего  достигла эта страна, — прекрасный пример отношения к науке.
Что представляет наука в современном Кыргызстане? Наши «верхние этажи» прекрасно поняли, что наука не дает сиюминутной выгоды. Нужны  ожидания, которые могут быть безрезультатными. А  политика последние  двадцать лет была в поиске быстрых финансовых выгод, в большинстве  случаев для обогащения чиновников. В последние двадцать  лет наука была нужна государству либо для оправдания социальных  потрясений, либо для объяснений причин техногенно-природных катаклизмов.
Я не утверждаю, что науке совсем не уделялось внимания. Однако до  сих пор власти делали вид, что выдают заработную плату научным  работникам, а научные работники делали вид, что отрабатывают  заработную плату. В настоящее время наука, во всяком случае,  фундаментальная, финансируется в виде заработной платы из бюджета  страны. Других источников сегодня нет и скоро, видимо, не появится.  Таким образом, основным заказчиком научно-исследовательских работ  выступает государство. Однако правительству либо нет времени ставить задачи перед учеными, либо там не знают о возможностях последних. Научные отчеты, которые пишутся каждый год, никто на верхних этажах не читает, а краткие рекомендации или выводы ложатся на полку либо в корзину. Вот и ученый народ приспосабливается к такому положению вещей. Многие научились готовить такие отчеты, из которых трудно  уловить какую-нибудь пользу для практики. Благо никого это не интересует.
В советское время наша  техническая наука подразделялась на  академическую, вузовскую и отраслевую. В настоящее время отраслевой технической как таковой в нашей республике нет. Научные работы ведутся в стенах Национальной академии наук и крупных вузах. В связи  с действительной интеграцией в образовательном процессе ученые НАН вносят существенный  вклад в подготовку инженерных кадров. Однако интеграции Академии наук и вузов  в проведение научных исследований до сих пор не можем добиться. Здесь,  очевидно, имеются и субъективные  причины, личностное неприятие  руководителей ведомств. Причины кроятся в нашей системе организации и высшего образования, и науки. Норма нагрузки для  преподавателя вуза в зависимости от должности составляет 800-1000 часов аудиторных занятий. Это 4-5 часов в день. Необходима  подготовка к  занятию. А как после этого заниматься наукой? С учетом того что наши преподаватели работают минимум на 1,5 ставки, а иногда на нескольких, о науке не может быть и речи.
Наши известные  профессора продолжают тематики тридцати-сорокалетней давности. Некоторые темы давно потеряли актуальность и в современных условиях не будут востребованы.
В Национальной   академии наук также сохранилась  советская форма  финансирования. Президиумом Академии наук выделены  приоритетные направления научных исследований. Работающий в  институтах народ пишет проекты  на выполнение фундаментальных или  прикладных исследований и запрашивает финансовые ресурсы. Однако  финансирование выделяется, как и двадцать лет назад, на душу населения, то есть на количество сотрудников, на заработную плату и стипендию  аспирантов. А средств на проведение экспериментов, приобретение  современной экспериментальной техники нет. Поэтому  результаты теоретических исследований не подтверждаются  экспериментами. А работоспособность разработки устанавливается  с помощью наблюдения за работой экспериментальных образцов,  изготовленных за счет внебюджетных средств.
Иногда некоторым  институтам удается получить экспериментальное оборудование на зарубежные гранты. Но эти гранты выделяются строго определенным направлениям науки, связанным с территорией Кыргызстана,  геоэкологией, биоразнообразием и т. д. А направления науки, связанные с  производством и промышленностью, лишены грантов.
Рынок техники имеет жестокую конкуренцию. Так как оборудование, в том числе  машиностроительное, является очень дорогим и используется  сравнительное долгое время, развитые страны не заинтересованы  в появлении конкурентов. Только государства, поставившие перед собой высокие цели стать высокоразвитыми, затрачивают огромные финансы. Примерами являются Китай и Южная Корея.
Нам иногда задают вопрос: зачем заниматься исследованиями, если все  можно купить за рубежом? Но ведь для покупки нужны деньги! С ними, увы, у государства проблемы.
В последние десять лет на рынок поступает очень много  строительного оборудования китайского и южнокорейского производства.  Какого качества, мы знаем на примере дробильного  оборудования, молотов и всего того, что необходимо для изготовления стеновых материалов. В экспериментальном производстве Института  машиноведения НАН мы периодически их ремонтируем. Наши  молоты, которые мы изготовляем уже серийно двадцать лет, по качеству превосходят китайские и южнокорейские. Однако китайские и  южнокорейские обычно поставляются как навесное оборудование к экскаватору, и цена его включена в общую цену.  Потребитель  вынужден покупать молот и искать возможности его использования, иногда реализуя  по очень низким ценам.
Такое же положение с другими нашими разработками — бурильными  машинами, механизмами, оборудованием для добычи и переработки камня… Что делать?
Институт машиноведения самостоятельно пытается проводить работу по поиску потенциальных потребителей своей продукции. Иногда  обращаемся к правительству, различным ведомствам, пытаемся внедриться в различные проекты по строительству  того или иного объекта. За годы независимости в стране создан ряд крупных объектов. Где-то нам удалось принять участие и внедрить наши разработки. Однако не удовлетворяет то, что эти  примеры являются случайными и единичными.
Чтобы заработала национальная  система научно-технического  продвижения на рынок,  необходима  существенная поддержка государства. Кроме  финансовой стороны, существует и социальная. Государство обязано думать о своих гражданах, об их  трудоустройстве, о техническом интеллектуальном развитии, защите достигнутого уровня технического мышления. Как показывает  практика, одного образования, получаемого в вузе, недостаточно. Как  правило, технически грамотными специалистами становятся при  соответствующей подготовке после работы на предприятии или в НИИ в  течение 7-10 лет. Если  предприятия не работают, а НИИ сокращаются  из-за отсутствия финансирования, то о какой базе для подготовки тех же  инженеров-машиностроителей может идти речь?
Пришло время определиться с политикой  государства в области машиностроения. Пора избавиться от иллюзий по  поводу производств-гигантов, нужны небольшие и средние предприятия, изготавливающие импортозамещающую технику и обслуживающие внутренний рынок и рынок соседних стран.  Эти предприятия должны быть  мобильными и готовыми к изменениям спроса рынка. И государство должно содействовать  в становлении этих предприятий если не прямым  инвестированием, то хотя бы размещением заказов для нужд отечественных потребителей. Впрочем, есть закон о первоочередности  приобретения товаров у местных производителей, но он ведь не соблюдается. Мы  не раз обращались в различные государственные  структуры о тех же тендерах на выполнение проектов на территории  республики с использованием не только местной рабочей силы,  но и разработок наших ученых. Но вот начинается какое-то строительство, и мы вновь в стороне. Идет реконструкция дороги Бишкек — Торугарт,  расширяется  автотрасса через Боомское ущелье. Взрывать в некоторых местах невозможно, китайские строители дороги привезли молоты для   расширения. У нас же давно отработана безвзрывная технология,  есть изготовленные  молоты, но мы опять «лишние».
Мы, научные  работники, конструкторы, инженеры, говорим о том,  что наши разработки не уступают зарубежным аналогам. Да, они  не уступают, но зачастую на чертежах и в научных статьях. Порой бывает, что  изготовленный образец отличается от проекта. Виной тому — устаревшее  оборудование, не позволяющее изготовить  детали качественно, с заданной  точностью. Да, наш станочный парк сильно устарел. Это еще одна причина нашей  неконкурентоспособности  предприятий. Сегодня эту  проблему можно решить только с помощью государства. Самим найти  внешние инвестиции, по-видимому, не удастся.  Государство может взять технический кредит у развитых государств в  виде современного машиностроительного оборудования и реализовать в виде льготного долгосрочного кредита работающим предприятиям. По нашему мнению, такие приобретения, несомненно, окупятся.
Очевидно, что дальнейшее бездействие или разрозненные усилия  научных работников Национальной академии наук и вузов с одной  стороны и все еще пытающихся выжить предприятий с другой могут привести к полной потере машиностроения как отрасли. Поэтому, может быть, нам стоит выбрать одну или две разработки института   и попробовать совместными усилиями продвинуть их на рынок. И, конечно же, правительственным органам оказать нам содействие в этом направлении.