На редакционном столе прозаические этюды, зарисовки, философские размышления бишкекчанина Виктора Ярцева. Его небольшие по форме рассказы по-хорошему сентиментальны, поэтичны и наполнены философскими размышлениями о ценности жизни, ее быстротечности. Благоуханный цветок, засохшее деревце, капель за окном — из этих небольших деталей, впечатлений, ощущений автор выкладывает мозаику своих рассказов, сплетая обыденное и вечное. В рассказах царит осень, и это не столько время года, сколько метафизическое состояние души и мыслей, возможность взглянуть отстраненно и внимательно на окружающий мир и понять, что каждое его мгновение неповторимо.

Вы любите слушать дождь?

Вы любите слушать дождь? Да-да, самый обыкновенный летний дождь, с ломкими косыми струями, несмолкающей песней, пронзающий тишину июльского вечера.

Тихо, бережно шепчется дождь с листвой. Он любит путаться в листьях длинными голубыми космами, прыгая бисеринками с листка на листок. Капельки катятся на влажную спокойную землю, подскакивая и рассыпаясь на сотни бриллиантовых брызг.

«Пульп-пульп», — скороговоркой, обгоняя друг друга, ныряют дождинки во взъерошенные лужи. Скачет дождик, словно мальчишка босыми ногами по теплой воде.

Деловито и озабоченно тарахтит он по железным крышам, словно приглашая послушать дивный рассказ о теплых морях, дальних странах, где он серой тучкой промчался, не расплескав влажную чашу своей голубой щедрости…

Чуть дунет ветерок-шалун — деревья под окном гибко изогнутся, прижмут влажные ветки к стеклу и зовут мокрой от дождя ладонью: «Выходите слушать дождь!»

Вы любите слушать дождь? Обыкновенный летний дождь…

 * * *

На окне засох лимон. Деревце всего в шесть листьев постояло на солнышке без полива и умерло. Потеряли свой веселый зеленый глянец сердцевидные листья и равнодушно поникли на тонком стебле. И уже ничего не поможет: ни живительная влага, ни запоздалая забота — увял росток, так и не став деревом.

…Так и в нашей жизни: от равнодушия и безучастия умирают мечты, теряется вера, исчезает надежда.

И уже ничего не поможет — ни ласка, ни жалость, ни хмельные обещания — не выросшей из брошенного чувства ни любовь, ни счастье, ни судьба…

Шаги в осень

…И вновь закружила в своем извечном языческом танце огненная осенняя круговерть. Снова желтая поземка шуршит под ногами, собирая в темные сугробы жухлые помертвелые листья. Будто и не было ни беззаботного весеннего хоровода, ни лета, ленивого от света и духоты.

Усиленно сутулятся под серым дождем помрачневшие дубы, стойкими атлантами подпирая низкие тучи, не в силах даже стряхнуть оцепенения холодных капель с рыжих ресниц. Полыхают, догорая, тополя и осины, но и эта унылая капель не может ни угасить пламя их костров, ни остановить это публичное самосожжение природы, уходящей в осень…

…Пробежит по ветвям упругий ветер, зябко окропит тугой влажной волной дождя, и вновь рвутся в свой первый и последний полет стаи сердец и ладоней. В лебединой песне взмывают они вверх и с легким шорохом умиротворенно падают в печальный строй уже ушедших…

…И тихие легкие шаги по мокрому вечернему асфальту — тоже в осень. И желтый бледный отблеск фонарей в темных безднах луж, и слабый свет в окне. Шепчут что-то вслед обиженные молчанием дубы, в безответном вызове бросая во тьму темные перчатки…

…Но глухо и потерянно звучат шаги во влажных коридорах улиц и аллей, все дальше и дальше унося нас в осень…

Дембельский этюд

…Осень …мутная мгла дрожит от звуков. Рано утром все вокруг тонет в мягком упругом тумане, и только к полудню истрепанное за лето солнце нехотя убирает своими поблекшими лучами эту грустную пелену. Огненные шапки осин осыпают землю крохотными золотыми парусами. С тихим шелестом падает навзничь старый лист. Как будто еще одна мечта, еще одно желание остались без надежд.

…Осень, осень… Ленивая, желтая, спокойная… Нет ничего в мире безмятежнее нее… Даже серый нахмуренный дождь не торопится укрыть землю бесчисленными зеркалами луж…

Осень… Невозмутимая, неподатливая… Мысли невольно растворяются в этом потоке огненных тонов. Все чего-то ждет. Ждет недовольное рассветом небо, заждалась кого-то притихшая речка. Даже дуб-великан стоит, задумавшись, как бы решая, сбросить ли с себя порыжевший летний наряд…

…И это все осень

Друзья, у которых дембель этой осенью, теребят податливые шапки осин. Они торопят осень. Дрожит и падает на холодный бетон армейского плаца желтый лист, но осень спокойно и невозмутимо красит по ночам все новые деревья в свой любимый цвет. Ее не поторопишь, не остановишь…

…А где-то там, за плотной стеной белоствольных русских берез, — родной дом, любимая. И у нее под ногами тихо шелестит золотая флотилия. И она, как и мы, ловит нежными знакомыми ладонями падающие листья и думает о тебе. Она тоже ждет… «Тихая осень. …Тихая, ласковая осень».

Роза

Будто сети, раскинула роза свои запахи, очарованье загадочного взгляда сквозь мохнатые ресницы. Как слезы восторга и умиления от собственной чистоты и невинности, осушает она по утрам капли росы в лучах восходящего летнего солнца. И стебель — стан ее колючий, опора вызывающей прелести — усыпан шипами, как проклятьями завистливых соперниц.

…Но время бежит быстротечной мыслью. Поникшим парусом колыхнулись в последний раз ее опавшие лепестки, выветрилось дурманящее дыхание. И только шипы, с виду еще страшней и недоступней, готовы разить и ранить.

А тронешь — легко обломаются и бесшумно исчезнут в траве у твоих ног…

 * * *

То ли ветер весенний прикатил сюда семечко, то ли вешней водой яблоко принесло, но выросла на дне глубокой балки яблоня. Неказистая, до макушки рукой достать, стоит себе, желтыми листьями шелестит.

Меж ветвей уютно гнездышко прилепилось, сейчас оно пустое — сентябрь по полям шагает. Выкормыши гнезда в теплые края подались. Да и сама яблонька к зиме готовится — присмирела, призадумалась…

Посидеть под яблонькой — одно удовольствие, особенно после ходьбы по клевернику в поисках перепела. Тихо-тихо кругом, лишь где-то возле самых облаков галдит стая вернувшихся ворон. Восковым комочком падает рядом небольшое яблоко, кожица у него тонкая, желтая, и оттого кажется, будто яблоко изнутри светится. На вкус оно терпкое, кисло-сладкое, слегка с горечью. Чудятся в яблоке и запах подсушенного зверобоя, и медвяный аромат клеверного поля, и даже ветерок, он тоже в этом яблоке.

…А день осенний неотвратимо клонится к вечеру. Тяжелое красное солнце уже устало ушло за ширму придорожных тополей, и они осветились той особенной желтизной, которую можно увидеть только в такие осенние дни…

Входит осень

Робко, словно невеста, входит к нам осень. Нежной, невесомой рукой багряно красит она ветки тополей, буйным костром вспыхивают от ее прикосновения шапки осин.

Идет она парками, улицами, лесными и полевыми тропами, бережно шелестя сухими стеблями. Печально летят вслед за ней помертвелые листья…

Ранняя осень… Еще не плачет она серыми дождями из сморщенных облаков, не ерошит колючими струями тусклые лужи.

Осень… Пора воспоминаний. Потому-то именно в эту спокойную, чуть печальную пору приходят они. Под ее невозмутимым, неизбежно охватывающим все вокруг багрянцем невольно оглядываешься назад. Что осталось там, за этим грустным листопадом?

…Помнишь, ты стояла, легко касаясь плечом корявого ствола громадного дуба, маленькая, призрачная в мокром лесном тумане и с улыбкой смотрела на меня. В распущенных твоих волосах невозмутимо вызывающе запутался бурый лист осени, отчего ты похожа была на лесную фею. Я набирал пригоршни таких же ломких листьев и щедро бросал их вверх… они падали вокруг, шелестя. Нам казалось тогда, что будет вечно этот пьянящий запах осеннего леса, это дурманящее счастьем первое чувство единения и любви… Откуда было нам, семнадцатилетним, видеть надвигающиеся тучи равнодушия, чувствовать изначальное веяние стужи поздней осени…

Осень… Это извечная пора увядания, печальным криком высоко плывущего журавлиного клина наполняет сердце грустным ощущением мимолетности, скоротечности времени…

Смотришь на эту неизбежную круговерть, на отсчет вечерних фонарей в тусклых лужах, приникнув всем существом к осенней оторопи, и все это — и фонари, и мокрый от дождя сумрачный дом со знакомыми окнами, за которыми помнили тебя, — переносится на годы назад, туда, в юность, безмятежную, навсегда ушедшую. Кажется, и не было ее… Или мы просто не замечаем этих розовых лет, когда веришь в бесконечность юности и собственное бессмертие?

В эту пору мы ждем впереди целую жизнь. Ведь все тогда было юным: и мы, и она, и эта осенняя желтая леность, и тихий шепот падающих листьев, и эта мучительная осень…

Неужели это были лучшие дни нашей жизни?

Робко, словно невеста, входит в нас осень…

Взгляд

На сером асфальте лежит букет цветов. Всего несколько увядших, засыхающих на равнодушном солнцепеке роз.

Возможно, их оставила рука отчаявшегося или потерявшего счет времени. А может быть, впервые обманутый выронил их на горячий асфальт, даже не заметив потери.

…И цветы — уже не цветы, а грустное воспоминание о чьей-то боли, невозвратимой потере, утраченной надежде.

На сером асфальте, чуть краснея, лежит чье-то гаснущее сердце…