В начале мая к нам постучалась беда: тяжело заболел глава семьи.

На третий день поступили в клинику при Управделами Президента. Его лечили лучшие специалисты этой больницы, врачи из инфекционной, завкафедрой Медакадемии, неврологи, хирурги, отоларингологи и другие. Выс-тавлен страшный диагноз: гнойный менингит, абсцесс мозга. Получал огромное количество антибиотиков, других лекарств, но состояние с каждым днем ухудшалось. На восьмой день он был при смерти, а мы все в панике, потому что все средства исчерпаны…

Кто-то из родственников предложил пригласить профессора Сапарбу Тобокалову. В республике ее знают как сильного гепатолога, а что она является инфекционистом, мы как-то забыли. Ухватились за предложение как утопающий за соломинку. Невзирая на глубокую ночь, она приехала, осмотрела больного, расспросила нас и сразу же поставила диагноз: клещевой энцефалит. Отменила прежнее лечение. Позвонила главврачу инфекционной больницы, попросила глобулин, но он сказал, что этого лекарства у них нет. Почему так ответил, мы поняли позже. Он не был уверен в правильности диагноза, поставленного С. Тобокаловой, ведь его специалисты говорили о другом. Назавтра собрали консилиум — человек 10 профессоров и врачей, которые лечили его раньше.

Стоя за дверью, я поражалась, с какой мягкостью и тактичностью, но твердо отстаивала доктор свое мнение, объясняла, доказывала. В конце все согласились. После звонка «сверху» главный врач инфекционной больницы выделил то лекарство, остальное мы доставили из Москвы.

Уже на второй день состояние больного улучшилось. Сапарбу Тобокаловна говорила, что и клещевой энцефалит тоже не «сахар», восстановление будет медленным, могут остаться проблемы с памятью.

Спустя две недели мы сами пригласили одного профессора-невролога, которого очень хвалили. Он сразу сказал, что нужна срочная операция: у больного опухоль мозга. Мы лихорадочно стали собираться в его клинику. В последний момент позвонили Тобокаловой. Она ничего не сказала о враче и нашем решении, только посоветовала прежде вызвать на консультацию двух-трех неврологов и обязательно пригласить академика Миталипа Мамытовича. Каюсь, я сказала, что Мамытов очень пожилой и едва ли хорошо оперирует (слова того врача). Сапарбу Тобокаловна ответила, как отрезала: «Он поставит вам правильный диагноз и, если потребуется, прооперирует». Академик так же, не оскорбляя чести и достоинства коллеги, высказался против операции, убедительных данных за опухоль мозга он не нашел. Сейчас мы дома.

За эти три кошмарных месяца побывали в нескольких больницах, увидели многих врачей и медсестер, на себе испытали их отношение к профессии, больным и коллегам.

До конца своих дней будем благодарны прекрасной души человеку, высокой квалификации инфекционисту, беззаветно служащему своему народу Сапарбу Тобокаловне и всем медицинским работникам за возвращенную жизнь и надежду. Пока есть блестящая плеяда докторов советской школы, молодым есть с кого брать пример.

Семья КУБАТОВЫХ.