Пару лет назад преданные всеобщей огласке случаи насилия над несовершеннолетними всколыхнули всю страну: и жестокостью по отношению к жертвам, и числом таких ЧП, и тем, что виновными, как правило, выступают родные и близкие люди. Сейчас в СМИ попадает меньше информации подобного рода, но проблема остается не только актуальной, но еще и трудно выявляемой. Ведь происходит подобное внутри семьи, и зачастую родственники очень не хотят, чтобы такой вот неприглядный «мусор» выносился из дома, да и виновный — не чужой человек. О практике выявления и сложности реабилитации жертв мы побеседовали с арт-терапевтом Центра защиты детей психологом Ольгой БИДЕНКО.

— Какие признаки могут указывать на то, что по отношению к ребенку совершается насилие?

— Если это происходит в семье, родственники не могут этого не заметить: мальчик или девочка становятся замкнутыми, исчезает желание учиться. Если насильником является родственник, то ребенок избегает встреч и общения с ним. В моей практике был случай: бабушка одна воспитывала внучку, мама уехала на заработки. Приехал в гости родственник, бабушка уложила его спать в одной комнате с девочкой-подростком. Мужчина попытался ее изнасиловать. Девочка смогла отбиться, естественно, испугалась, но бабушке не рассказывала о случившемся. После этого подросток начал избегать общения с дядей. Летом бабушка стала отправлять ее в село как раз к насильнику, чтобы внучка помогла при сборе урожая и что-то для дома смогла заработать. А ребенок боится туда ехать, плачет. Бабушка ее обвиняет в том, что она лентяйка, ничего не хочет делать… Надо внимательней относиться к детям, их поведению. Если в глазах родных ребенок ведет себя неправильно, не торопитесь его наказывать. Стоит разобраться, почему он так поступает.

Что касается физического насилия, то дети очень тяжело переживают, когда мать покрывает отца, занимающегося рукоприкладством. Подросток чувствует себя беспомощным, ему некому пожаловаться, не у кого искать защиты, мир становится опасным. Если в семье есть авторитетные родные (бабушки, тети), они должны вмешиваться и останавливать подобные явления. Соседи также могут слышать крики, когда избивают детей. Но, как показывает практика, люди не знают, куда обратиться за помощью, кто может вмешаться в такой семейный конфликт. Если вы замечаете, что в отношении ребенка происходит насилие, нужно обратиться в отдел поддержки семьи и детей. Его специалисты работают совместно с инспекторами по делам детей. Представители таких служб побеседуют с родителем, избивающим ребенка, предупредят об ответственности, и он в следующий раз уже подумает, поднимать руку на своего ребенка или нет. Ведь, как правило, семейные тираны считают, что никто не вправе вмешиваться в происходящее в их семье. Или объясняют проявление жестокости необходимостью воспитательных мер. Но в законе есть нормы, позволяющие бороться с домашним насилием.

— Какова роль школы в предотвращении насилия над детьми?

— Роль учителя очень велика. Ребенок, который подвергается избиениям, унижениям, постоянно находится в страхе, тревоге. Важно, чтобы он в школе почувствовал себя в безопасности, ощутил, что здесь он нужен, что его принимают таким, какой он есть. Помочь в этом может педагог. В рамках профилактики ЦЗД проводит тренинги среди учителей столицы. Основная идея — создание в школе дружелюбной среды. Мы обучаем педагогов, как выявлять случаи насилия, информируем, куда обращаться в таких случаях, как поддержать ребенка. Мы предлагаем упражнения и тесты. Учителя сами потом делились в разговорах, что тесты позволяют выявлять ребят, у которых есть проблемы с родителями. После бесед с классными руководителями эти ученики начинали раскрываться, жаловались на то, что не складываются отношения дома. И то, что учитель поддерживает ученика, имеет большое значение: тот понимает, что кто-то из взрослых может оказать помощь, защитить, проявить участие. А если учитель еще и поговорит с родителями, объяснит ошибки в воспитании, то тогда вообще все очень хорошо складывается.

Поэтому на тренингах мы учим педагогов, как интересно проводить родительские собрания по воспитанию детей без насилия. Учителя сразу зажигаются, получая от нас современные методики с нестандартным подходом, они выявляют немало случаев насилия. Если раньше они боялись выносить такие ситуации на рассмотрение комиссий по делам детей, то после тренингов поняли, что этот механизм по защите детей действенен.

— Охотно ли папы и мамы соглашаются ходить на тренинги по воспитанию своих детей?

— Надо заметить, что в целевых школах мы проводим работу с детьми по профилактике насилия. Вместе обсуждаем ситуации, где может угрожать опасность, как себя при этом вести, как избегать неприятностей, рассказываем о видах насилия.

Говорим, к кому обратиться за помощью, если дома избивает отец или в случае школьного рэкета. Мы не учим, чтобы они один на один решали свою проблему. Основной посыл: обращайтесь за помощью к взрослым, для этого даем телефоны отделов по поддержке семьи и детей, инспекций по делам детей. Главный акцент делаем на праве ребенка обратиться за помощью к социальному педагогу, психологу, учителю.

С родителями этих ребят мы также проводим тренинги. Они тоже заинтересованы в сотрудничестве со школой. После применения новых методов папы и мамы активно начинают ходить на собрания, интересоваться успехами детей, методами воспитания и начинается диалог во благо ребенка. В рамках этого проекта родители и дети меняются ролями. И тогда папы и мамы могут почувствовать, как они сами ведут себя по отношению к маленьким и как порой бывают неправы.

Существует еще одна категория родителей, с которыми мы работаем. При ЦЗД есть два центра дневного пребывания — на Ошском базаре и ТРК «Дордой». Сюда приходят дети, находящиеся в трудной жизненной ситуации, работающие подростки. Мы их кормим, готовим к школе, возвращаем за парты. А также ведем профилактическую работу с их семьями, приглашаем к нам их пап и мам. Как правило, это внутренние мигранты, имеющие проблемы с пропиской, доступом к медобслуживанию к другим госуслугам, многим требуется помощь в получении пособий. Мы помогаем им и с восстановлением документов. А поскольку поддерживаем ребят, родители заинтересованы в сотрудничестве с нами. Мы учим их основам воспитания, как реагировать на проступки подростков. Важно, чтобы родители осознали: детям необходимо уделять много времени. Взрослые, как проводники, должны вести детей по жизни. Быть готовыми, что ребенок может допускать ошибки, и наша задача спокойно рассказывать, как нужно поступать, а как нет. Очень часто родители говорят своим чадам: «Веди себя правильно». Но нужно объяснить, что взрослые подразумевают при этом. Ведь ребенок сам многого не знает. А если накричать, отшлепать — это не объяснит ему, в чем его ошибка. Он только осознает: я плохой, я никчемный. Когда же он еще и слышит от родителей и окружающих: «Ты тупой, ты хулиган, тебе дорога в спецшколу», он начинает подсознательно действовать по такой установке. Ведь ребенок о себе узнает от родителей, учителей. Поэтому важно понять: не бывает сложных детей, несовершеннолетних формирует поведение окружающих и в первую очередь родителей.

— В чем особенности психологической реабилитации детей после насилия и как долго она может длиться?

— Это процесс сложный. Потому что пострадавший ребенок прежде всего начинает винить себя во всем: «Раз меня бьют, значит, я плохой». Еще тяжелее переносится сексуальное насилие, на долгие годы в сознании жертвы остаются стрессы, страхи. В своей практике мы столкнулись с ситуацией, когда женщина обвиняла своего второго мужа в изнасиловании ее дочери. Но когда стали разбираться с этим психологи, врачи, выяснилось, что мама когда-то сама, испытав сексуальное насилие, живет в этом страхе всю жизнь и проецирует пережитое на свою семью. Ей даже удалось дочку убедить, что ту изнасиловали. А мужчина оказался невиновен. Психологическая помощь необходима была женщине, прожившей с этой травмой многие годы.

Поэтому с жертвами обязательно должны работать психологи. Когда к нам в ЦЗД попадают такие ребята, мы стараемся, чтобы они оставались у нас как можно дольше, дабы изолировать от той обстановки, где произошла трагедия, и чтобы избежать контактов с насильником. Цель работы специалистов — помочь жертве справиться с пережитым. Надо сказать спасибо нашей милиции, она очень быстро реагирует на заявления о случаях насилия в отношении несовершеннолетних, но, к сожалению, сама процедура проведения расследования настолько недружелюбна по отношению к потерпевшей стороне, что дети получают дополнительный стресс во время разбирательства. Например, нет отдельных комнат для собеседования со следователем. Как правило, показания дети дают в кабинете, где находится еще несколько сотрудников милиции, ведутся допросы других граждан. Представляете, как ребенку в такой обстановке рассказывать о том, что с ним произошло! Судебные заседания могут по несколько раз откладываться. И на заседаниях в присутствии всех дети должны описывать, как происходило насилие. Это очень непросто для жертв. В центре проходила реабилитацию после насилия девочка, которая после проведения психологической терапии раскрылась, стала участвовать в самодеятельности: танцевала, пела. А потом начались суды, разбирательства, и она словно угасла. Каждый раз нам с трудом приходилось ее готовить к таким процедурам.

Очень важный момент в реабилитации — если виновный несет наказание. Это дает уверенность в защите, поддерживает веру в справедливость. Если этого не произойдет, остается глубокая травма, детскому сознанию непросто примириться с этим.

— Людей, совершающих насилие, тем более сексуальное, можно ли отнести к адекватным и исправит ли их тюрьма?

— Тюрьма, скорее всего, не исправит. Необходима психологическая работа и с ними. Как правило, люди, совершающие насилие, сами в детстве пережили что-то подобное. Если с жертвой в тот период не была проведена психологическая реабилитация, она проносит с собой через долгие годы очень сильные переживания: чувство обиды, вины и даже агрессии. И во взрослом возрасте идет проекция пережитых эмоций на нынешнее свое состояние, человек психологически не может выйти из той ситуации, он прокручивает ее снова и снова, старается испытать чувства, которые тогда испытал.

— Как специалист, работающий с жертвами насилия и так или иначе знающий проблему изнутри, расскажите, необходимо ли применять кастрацию к насильникам? Ведь одно время у нас горячо обсуждался этот вопрос на законодательном уровне.

— Мне кажется, что сначала надо отработать систему дознания на всех ее этапах, чтобы создать комфортные условия для допросов, подготовить психологическую службу. Я уже приводила пример, когда женщина, пережив насилие в детстве, переносила ситуацию на ребенка. Если вводить строгие меры наказания, нужно все-таки подготовить систему настолько хорошо, чтобы не допускались ошибки.

Но наш центр направлен на работу по защите детей и на их реабилитацию. Мы действуем в Бишкеке, но очень много подобных проблем в регионах. Сейчас на стадии рассмотрения в Жогорку Кенеше находится законопроект, который позволил бы органам местного самоуправления финансировать работу дневных центров пребывания детей. Здесь могли бы заниматься ребятами с ограниченными возможностями здоровья и с выходцами из мало- обеспеченных семей, девочками и мальчиками, находящимися в трудной жизненной ситуации. Это позволило бы увеличить охват тех детей, кому нужна помощь психологов, социальных работников, педагогов.

Дмитрий АЩЕУЛОВ.