20-22 июля нынешнего года в Бишкеке под эгидой Президента Алмазбека Атамбаева пройдет Международный форум «Алтайская цивилизация и родственные народы алтайской языковой семьи», в работе которого примут участие ведущие ученые более десяти стран мира, таких как Индия, Германия, Венгрия, Казахстан, Китай, Кыргызстан, Корея, Монголия, Россия, Турция, Узбекистан и др. В программу включен и научный доклад «Кыргызы Алтая, Центральной Азии и Ала-Тоо в исторических источниках России (XVII-XIX вв.)», автор которого — заслуженный работник образования КР, лауреат Государственной премии в области науки и техники, профессор Доолотбек Сапаралиев. С содержанием этого доклада редакция газеты решила ознакомить своих читателей.

Сведения русских источников в сопоставительном анализе с другими историческими материалами позволяют нам более глубоко и аргументированно осветить вопросы этнической и политической истории народов Центральной Азии, в частности кыргызов.

В изучении народов Алтая, Центральной Азии и Ала-Тоо XVII-XIX веков богатый материал дают русские исторические данные: архивные расспросные речи (сказки, рапорты, докладные записки), письма правителей соседних с Россией государств; путевые журналы, воспоминания послов-дипломатов (И. Унковского, Ф. Беневини, М. Угрюмова,

Ф. Назарова, Ф. Зибберштейна, Н. Потанина, Ч. Валиханова и др.) и путешественников (Ф. Ефремова, Р. Данибегошвили, Мир Иззет Уллы и др.), проезжавших через территорию Кыргызстана; труды ученых России (Н. Татищева, П. Рычкова, Г. Миллера, И. Фишера, И. Андреева, А. Левшина, И. Бичурина, А. Пушкина, П. Словцова, В. Радлова, Ч. Валиханова и др.).

К сожалению, использование такого поистине замечательного и бесценного материала затруднено терминологическим разнобоем, на что еще в 1927 году указывал знаменитый русский востоковед академик Василий Бартольд (1869-1930 гг.). Сложность в том, что в этот период по еще не до конца выясненным причинам кыргызами (слово было эндоэтнонимом — самоназванием коренного населения современной Кыргызской Республики) стали именовать и казахов (коренное население нынешней Республики Казахстан) в форме «киргиз-кайсаки», «киргиз-касаки», «киргизы», что по существу является экзоэтнонимом, то есть наименованием, даваемым этносу со стороны других народов. Проблему породило и то, что, кроме вышеназванных самостоятельных народов, носителями этнонима «кыргыз» являлись и жители Алтая (в верховьях реки Енисей, в районе городов Красноярска, Томска, Абакана) — коренное население Республики Хакасии Российской Федерации, так называемые енисейские (сибирские) кыргызы (езерцы, алтырцы, алтысарцы и другие, ныне известные как хакасы).

Мы приводим далеко не полный перечень встречающихся в русских источниках названий нашего народа: «киргизская орда», «большие киргизы», «буруты», «белые буруты», «алатай-киргиз», «киргиз-калмыки», «узбекские киргизы», «кырк юзы», «дикие киргизы», «коренные киргизы», «черные киргизы», «каменные киргизы», «дико-каменные киргизы», «кара киргизы» и т. д. Как видим, на протяжении всего трех столетий нам выпала честь носить более десяти названий. Заметим, все они действительно принадлежали предкам современных жителей нашей республики. И они, на наш взгляд, с одной стороны, являются выразителем большой политической активности кыргызов в международных отношениях Центральной Азии XVII-XIX веков, а с другой — отражают сам процесс познания нас россиянами как отдельного и самостоятельного народа.

Поэтому тщательный критический анализ, изучение и выяснение названий кыргызов в русских исторических источниках в целях правильного их использования являются одной из необходимых и неотложных задач исследователей истории народов Сибири, Средней Азии и Казахстана.

В данной статье на основе выявленных нами новых архивных документов и ранее опубликованной литературы мы попытались проследить время фиксации русскими источниками вышеупомянутых названий кыргызов, так называемых алатооских, то есть предков основного населения страны, и дать им свое пояснение, которое, на наш взгляд, может способствовать разрешению спорных вопросов в этнической истории народов Центральной Азии и кыргызов в частности.

По сведениям российского историка Герарда Миллера (1705-1783 гг.), в 1604 году впервые в пределах Сибири упоминаются как название волости «киргиссы», которые «ясак (дань) давали в Кетский острог» России. А по данным историка П. Словцова (1767-1843 гг.), в сибирских летописаниях отмечено, как в 1606 году под Томском русские колонисты встретились с местным племенем киргиз, в 1628-м — под Красноярском, а потом — все чаще по мере освоения русскими юго-восточной части Сибири. Эти сведения относились, конечно же, к енисейским кыргызам, которые в 1634-м как подданные монгольского государства Алтын ханов дали шерть — присягу на подданство России и стали платить ясак в Красноярский острог. Поэтому их иногда называли двоеданцами. Такие ученые, как К. Козмин, Л. Потапов, А. Арзыматов, А. Абдыкалыков, Л. Кызласов, Ю. Худяков, В. Бутанаев и другие, считают их предками современных хакасов.

В начале XVIII века из-за обострения отношений енисейских кыргызов с местными властями России, как поясняется в русском архивном документе 1738 года, «…киргизам и теленгутам от разных сибирских городских комендантов чинены многие обиды, и жить оным тамо стало невозможно, и для того он (Контайша — правитель Джунгарского ханства. — Прим. Д. С.) киргизов и теленгутов взял к себе, а землю оставил в пусте». Эта военная акция джунгаров (в отношении примерно 20-тысячного населения енисейских кыргызов) осуществилась осенью 1702-го с помощью 2,5 тысячи войск в одностороннем и насильственном порядке. Конечно же, не все население им удалось захватить, многие успели скрыться. Первоначально их устроили в Или-Иртышском междуречии, а затем некоторых из них расселили в Таласскую долину.

Правящая элита енисейских кыргызов находилась неподалеку от Урги (ставки) Джунгарского хана, располагавшейся на западе реки Или и восточной части озера Иссык-Куль, активно участвовала в государственных делах ханства, а ее воины привлекались к военным действиям джунгар как против алатооских кыргызов, так и против других народов Средней Азии. Как свидетельствует архивный документ 1749 года, в Джунгарии некоторые группы енисейских и алатооских кыргызов находились под единым управлением одного воинского подразделения, в частности, в материале указывается, что зайсан Найман Зарги уговорил Ользо Цагунова (сына, бывшего под хановым «гневом и прощенного» и имевшего «немалое число в Урге под командою бурутов (алатооских кыргызов. — Прим. Д. С.) и киргис» (по-видимому, енисейских. — Прим. Д. С.) бежать со своим отрядом к правителю Коканда Абдыкарымбеку.

Существование двух этнических общностей с идентичными этнонимами внутри одного государства закономерно породило модернизацию их названия. Так, появляются термины «бурут» (на монг. яз. — «иноверцы») — алатооские кыргызы, исповедавшие мусульманство, и «кыргызы-калмыки» — енисейские кыргызы, которые придерживались идолопоклонничества, являясь, как и западные монголы, ламаистами.

Зависимость как енисейских кыргызов, так и бурутов от калмаков побудила первых к возвращению на исконную родину. Они стремились вернуться (в 1745 г.) на территорию Российской империи, в Южную Сибирь, при удобном случае не воздерживаясь и от ухода совместно с бурутами к независимым алатооским кыргызам. По архивным материалам прослеживается по крайней мере два случая их бегства в Кокандское владение, где в соседстве с узбеками в Ферганской долине проживало немало и тянь-шаньских кыргызов. Следы этих енисейских кыргызов на территории страны прослеживаются в этнографических исследованиях как дореволюционных (Н. Аристов и др.), так и советских (С. Абрамзон, Я. Винников и др.) авторов. Примечательно, что они в настоящее время проживают в Ляйлякском районе Баткенской области и к родовым названиям добавляют приставку «сибирги» («сибирги-кесек»), то есть сибирские кыргызы, а старожилы рассказывают, что их деды переселились из Сибири с берегов Енисея. Своеобразность этнографического быта ляйлякских кыргызов отмечалась исследователями давно. В пользу этого указывает и сходство топонимов Южной Сибири, Алтая и юга республики, которые наглядно свидетельствуют об их древнем родстве.

Немало енисейских кыргызов, как и алатооских (бурутов), оставалось в Джунгарии вплоть до разгрома и захвата Джунгарского ханства Цинской империей. В 1757 году их отдельные группы переселились в Россию и приняли ее подданство. Часть из них была размещена в Поволжье среди калмыков-торгоутов, а затем — среди астраханских туркменов, казахов и башкир. Некоторые, вероятно, остались в Южной Сибири на Алтае и влились в среду местных народностей (хакасов, алтайцев и др.).

Сведения об алатооских (тянь-шаньских) кыргызах впервые встречаются в расспросной речи русских послов Т. Петрова и И. Куницина, побывавших в 1616 году у калмаков — представителей западных монголов, которую они изложили по прибытии в Москву. В ней указывается, «что в Колматцкой земле (Джунгарском ханстве. — Прим. Д. С.) ныне в подданстве и в послушанье Казачья Большая орда да Киргизская орда (казахи Старшего жуза и государство алатооских кыргызов. — Прим. Д. С.), и тем обеими ордами калмаки сильны». Еще данные о них содержатся в расспросной речи другого русского посла к калмыкам И. Савельева (1618 г.), где говорится, что во время приема его Богатыр Тайшей «в той же избе (юрте) было Казачьи орды два человека послов да киргизской земли пять человек, а приходили оне выкупать полону (плененных. — Прим. Д. С.)«.

Следующие и весьма важные, на наш взгляд, материалы обнаружил в фонде Сибирского приказа Центрального госархива древних актов России кыргызский ученый Асанбек Абдыкалыков. Он нашел грамоту русскому царю Михаилу Федоровичу, присланную из Тобольска в 1625 году. В ней говорится: «Да сентября ж де в 29-й день (1624 г. — Прим. Д. С.) приехал ис калмаков в Тобольск Тобольской юртовской жилец бухаретин Мухтар Авжеев, а в расспросе Вам (царю. — Прим. Д. С.) сказал… да мунгальские же люди сложились (заключили союз. — Прим. Д. С.) с Казачьею ордою и з большими киргизами». Важность этой информации — в приводимом здесь названии «большие киргизы». На наш взгляд, это еще одно доказательство, что алатооские кыргызы были многочисленнее сибирских и что русские в начале XVII века хорошо отличали их друг от друга, а также от казахов, одних называя «большие киргизы», вторых — просто «киргизы», а третьих — «казачья орда» и «казаки».

Очередной вариант названия алатооских кыргызов приводится известным историком Сибири И. Фишером в сочинении «Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием», опубликованном в Санкт-Петербурге в 1774 году. Автор, описывая поход калмакского Батыр-хун-тайши на казахов в 1643-м, указывает, «что он с самого начала овладел двумя провинциями или народом Алат-кыргызским и Токмакским, которые до 10 тысяч человек считались». Эти сведения большинство исследователей справедливо относят к жителям, населявшим в то время районы современной Чуйской долины, имея в виду горы Ала-Тоо и поселение Токмак. И. Фишер особое внимание уделил этнической истории, в частности, различным сведениям из источников о «киргизах», встречающихся в Сибири (у Миллера — «киргиссы»), среди «усбеков» в Средней Азии (у хивинского Абулгази Багадур хана), а также на Кавказе (у Рюбрюкса — «кергесы»). В последнем случае он, предполагая название «черкес» как испорченное слово «кергес», утверждал, что имя «киргиз» «происходит от некоторого родожитья, нежели собственно народу». Рассуждая об этногенезе народов, историк приходит к довольно простому заключению: «…все поколение, которое именуется киргизами, одного происхождения: особливо… бурутские киргизы (алатооские кыргызы. — Прим. Д. С.) с соседями своими киргизскими кайсаками составляли, бесспорно, один народ».

В расспросной речи белого калмака Алгазы (27 августа 1707 г.), данной им в Приказной избе в Кузнецке воеводе О. Качанову после посещения Джунгарии, сообщается о военных действиях белых калмаков и енисейских кыргызов против бурутов, от которых «они живут весьма опасно».

Конкретное место локализации алатооских кыргызов как этноним «буруты» содержится в материалах русского дипломата Ивана Унковского, побывавшего в ставке джунгарского хана Цевана Рабтана в 1722-1723 годах. Говоря о военных успехах хана, дипломат писал: «К тому же народом, именуемым бурутами, завладел, которые кочуют около озера, именуемого Тускель (Иссык-Куль в горах Ала-Тоо. — Прим. Д. С.), и с Казачьею ордою граничат. Сказывают, будто оных около 5 000 кибиток находится, а войска их будто около 3 000 собраться может». Следует отметить, что автор дает сведения и о сибирских кыргызах, переселенных калмаками в начале XVIII века в Джунгарию.

О происхождении термина «бурут» существуют разные мнения: самое раннее принадлежит русскому синологу ХIХ века Никите Бичурину (1777-1868 гг.), который предполагает, что они «уже в IV веке появились на нынешних местах (в пределах Кыргызстана. — Прим. Д. С.) под китайскими именами: «болу», «булу» и «болюй». «Болу» и «булу» сходствуют со словом «бурут», следовательно, «бурут» есть древнее имя киргизцов, которыми китайцы и монголы и доныне называют их».

Интересную мысль высказал известный русский этнолог Николай Аристов (1847-1910 гг.), который предполагал, что слово происходит от «бури» (точнее, по-кыргызски «бєрї». — Прим. Д. С.), означающее в переводе на русский «волк». Определенно он предусматривал название одного из родов родоплеменной группы кыргызов — адигине — бюрю.

Интересно и то, что известный синолог Доржи Банзаров отождествлял местность Баргуджин Тукум с названием «бургуты», или «буруты» и «буряты». По мнению кыргызского синолога Таалайбека Бейшеналиева, термин «бурут» в переводе с ойратского языка означает «горцы»; им ойраты, то есть калмаки, именовали тянь-шаньских кыргызов. Но это нам представляется неприемлемым, так как этносов, обитавших в горах, в то время было много.

Параллельный вариант термина «бурут» с пояснением «киргиз» мы встречаем в журнале другого русского дипломата Ивана Угрюмова, бывшего в Джунгарии в 1731-1733 годах. Заметим, он казахов называет «казачья орда и казаки», что наблюдается и в других архивных документах 1749-1760 годов.

Интересное название кыргызов встречается в архивном документе — рассказе (сказке) тарского жителя Григория Данилова (1749 г.), где говорится о походе джунгаров (калмаков-ойратов) «на киргиз-калмыков, они же буруты, кои состоят особливо землицем». Это, вероятно, отражает то, что часть алатооских кыргызов временно находилась в политическом союзе с калмаками.

В рапорте сибирского губернатора В. Мятлева в Госколлегию иностранных дел России от 13 января 1756 года приводятся сообщения джунгарских послов, в которых утверждается, что Амурсана (лидер калмаков, поднявший антицинское восстание в конце 1755-го) прислал своих людей на Алтай к зайсану Омбо, «чтобы он со своею областью шел к нему, Амурсане, вспоможением для войны с мунгальцами (с цинами. — Прим. Д. С.) и белыми бурутами (независимыми алатооскими кыргызами. — Прим. Д. С.)«. Современник этих информаторов и историк Сибири И. Фишер писал: «Восточные народы соединяют с именами цветов разные понятия: белый, например, означает, между прочим, никому не подвластного, свободного от должности и податей, также нечто радостное, щастие приносящее и прочее». Не исключено, что информаторы-алтайцы в целях отличия алатооских кыргызов, находящихся в подчиненном положении (например, группа во главе с зайсаном Аширматом) в Джунгарии, от независимых сородичей, называли последних белыми бурутами. Видимо, они также подмечали районы их местожительства: «горы Ала-Тоо» (в переводе с тюркского означающее «бело-пестрые горы» или «белоснежные горы»).

Этническое словосочетание «Алатай-кыргызы» (кыргызы Ала-Тоо) употребляется в 1750 году в рукописи «Краткое известие о татарах…» ученого Российской академии наук оренбургского служащего Петра Рычкова (1712-1777 гг.). Он утверждает: «Алатай-кыргызы, народ кочевой и сильной, за Ташкентом от большой Кайсацкой орды расстоянием в пяти-шести днях кочуют около городов Ходжента, Найматана и Марталана (Наманган и Маргалан. — Прим. Д. С.) в горах каменистых и неприступных, они именуются Ала-Тай (от того сей народ и звания имеет) и суть между Зюнгарского владения и реки Сыр-Дарьей называемой, при урочищах Бахалжи и Куркуре. Их некоторая часть состоит под зюнгарами, а прочее особо, которые часто воюют с зюнгарскими калмыками. Избираются их на войну от двадцати до тридцати тысяч человек. Киргиз-кайсацкой за Яиком кочующий и в трех ордах состоящий народ, по разным сказаниям, суть отродье оных Алатай-киргизов…» Автор этих строк в 1762 году рассматривал кыргызов в качестве представителей «татарских народов», которые «суть сущее отродье древних скифов», попытался согласовать противоречивые сведения французского посла Плано Карпини (XIII в.) и хивинского историка Абулгази Багадур хана (XVII в.) об отношениях кыргызов к завоевательным действиям Чингисхана. «По сказанию Абулгази Багадур хана, — замечал далее П. Рычков, — самим Чингисом покорены были, тем паче поддались ему те киргисы, кои в сибирской стороне находились и коих профессор Миллер обстоятельно описал. А по Карпини, Чингис не мог покорить сих, яко неприступных местах живущих, и будучи многими походами обязан, может быть, оставил их непокорных, а покорены они уже были при сыне его… Но нам в том дальней потребности нет, сие только надлежит знать, что наши киргис-кайсаки от оных Алатай-киргисцов подлинно произошли и в нынешних местах не весьма давно усилились».

В документах 1759 года в связи с событиями в Восточном Туркестане упоминается название «узбекские кыргызы», во главе которых Ердене (точнее, Ирдана) бий — владелец Коканда второй половины XVIII века. Оно также дается с известными нам пояснениями, что «их калмаки называют и бурутами». Это, на наш взгляд, выражает политический союз кыргызов с узбеками Кокандского ханства на данном этапе их истории.

Самые интересные данные приводятся в объявлении башкирцев Казаккула Казанбаева и Унтея Азлаева от 3 августа 1766 года, ездивших к казахам Среднего жуза. В нем они говорят, что «Аблай султан пошел на крыгь юзов ис числа называемых кыргызов, уже выехавших в летнее кочевье, войною…» Примечательно, что это словосочетание написано раздельно, в нем можно видеть чередования числительных «сорок» («кырк») и «сотня» («юз», «жуз»), то есть «кырк-жуз» — «сорок сотен». Это ли не объяснение тюркского (правда, в данном случае казахского) происхождения слова «кыргыз», о котором существуют разные гипотезы. Одну из них, как раз вышесказанную, в конце ХIХ века предположил немецкий ученый Фридрих Вильгельм (Василий Васильевич) Радлов (1777-1863 гг.), который в труде «Этнический обзор турецких племен Сибири и Монголии» указывал, что «на мой взгляд, имя кыргыз происходит от кырк — йус».

Заметим, что о происхождении слова «кыргыз» от числительного обосновывал в свое время и известный синолог Доржи Банзаров (1822-1855 гг.) — как кырк-ыз, «сороковики». В восточных источниках ХVI века, в частности «Маджму ат-таварих», также приводятся толкования от «кырк-гызов», или кырк/о/-гузов, то есть сорок огузов.

Интересное название зафиксировано в дневниковых записях Николая Рычкова — сына академика Петра Рычкова. Во время своего путешествия по казахской степи в 1771 году он, давая разъяснения горам Улу-Тау и Ала-Тау, указывает, что в Ала-Тау живут «коренные киргисцы», а, говоря о казахах, применяет термин «киргис кайсаки» и утверждает, что они отделились от них. Эти данные еще раз свидетельствуют о том, что жившие в то время в горах Ала-Тоо кыргызы не были пришлыми, а по крайней мере частично являлись автохтонным (коренным или местным) населением и что, по всей вероятности, казахи отделились от них.

В архивных документах России начинает встречаться название «дикие киргизы», в частности, военнослужащий Иван Абдулин впервые так написал в объявлении, поданном им 9 октября 1771 года после возвращения с кочевьев казахского Аблай Султана. Он пишет: «Еще слышал я от киргизов (казахов. — Прим. Д. С.), что они приносят жалобу Аблай Султану на диких киргизцев, кои последние Большой Киргизской (казахской. — Прим. Д. С.) орды Баланайскую волость разбили…» Как видим, здесь военнослужащий, вероятно, хотел, с одной стороны, отметить народ, не известный россиянам и отличающийся от казахов, а с другой — подчеркнуть их вольность и неподвластность, то есть политическую самостоятельность и суверенность. Настолько позволяют судить последние переводы кыргызских писем, в частности, относящиеся к первому посольству в Россию в 1785 году Атаке баатыра, в них не упоминается, какие они, кыргызы. Зато в русском переводе XVIII века они даны как «дикие киргизы».

В материалах сибирского служителя капитана Ивана Андреева «Описание Средней орды киргис-кайсаков…», опубликованных в журнале «Новые ежемесячные сочинения», в 1795-1796 годах встречается название «дикие черные и закаменные кыргызы». По нашему мнению, автор использовал это название после встречи с первыми послами алатооских кыргызов, побывавшими в Санкт-Петербурге, которые, называя себя «черные» (кыргызский перевод «кара»), подчеркивали, что они настоящие (нукура), или истинные, носители этнонима «кыргыз». Но И. Андреев применил его в русском переводе, а не в кыргызском звучании. Вот почему оно оставалось безызвестным до третьего официального кыргызского посольства в Омск, то есть до 1824 года.

С 1786-1795 годов встречаются «каменные киргисы» и «закаменные киргизы» в рапорте Г. Штрадмана от 1 февраля 1795-го, где, вероятнее всего, подчеркивается характеристика рельефа места кочевий кыргызов, горные массивы Тянь-Шаня. «Дикокаменных киргизов» мы встречаем в рапорте русского есаула Т. Нюхалова (8 февраля 1847 г.), где имелись в виду малоосвоенность и труднодоступность горной местности кыргызов, а не степень их социально-культурного развития.

Из вышеприведенного следует, что многообразие терминологического названия кыргызов в русских источниках указывает, с одной стороны, на древнюю родственность носителей этих этносов, а с другой — на их политическую активность в этом регионе, а также выражает сам процесс познания русскими тянь-шаньских (алатооских) кыргызов как отдельного самостоятельного народа.

Доолотбек САПАРАЛИЕВ,
заслуженный работник образования Кыргызской Республики,
лауреат Государственной премии в области науки и техники, профессор.