Снижение коррупционных рисков и управление природными парками обсудили на днях в Бишкеке в ходе республиканского семинара. Но тема неожиданно расширилась и переросла в острый диспут о коррупции в стране вообще и о том, что происходит не только в сфере управления природными парками и экологическими процессами.

Антикоррупцию нужно прививать с детства!

Прокурор управления по противодействию коррупции и исполнению законов Генпрокуратуры КР Тилек Саякбаев ярко, зрелищно и образно поделился с участниками семинара своими соображениями, многолетними наблюдениями и выводами в докладе «Антикоррупционная политика в Кыргызстане». Надо отметить, что в профессиональном багаже этого чиновника только в последние годы — аналитическая работа в сфере антикоррупции в главном экономическом ведомстве, а затем в правительстве страны, ныне он противодействует коррупции в рамках функций ГП КР.

Т. Саякбаев напомнил об усилиях страны в сфере антикоррупции. В 2001 году стартовала госпрограмма по борьбе с коррупцией и ее проявлениями, и первые весьма ощутимые результаты не заставили себя ждать. Но затем наступила «пробуксовка», в результате десятилетие действия этой программы оказалось малоэффективным. В 2006 году в Кыргызстане разработаны основы антикоррупционной политики, в 2008-м утверждена новая стратегия. Но, отметил чиновник, планы не сопровождались реальными действиями — законы не проходили антикоррупционную экспертизу, госведомства в целом и чиновники в частности не сканировались на предмет противоправных деяний.

Почему дошло до пробуксовки на одном месте? «В этом процессе, — считает прокурор, — есть две стороны: институциональная (кто ответственен за процесс на уровне государства, какие имеются у них полномочия, инструменты и подходы) и правовое поле (законы, нормы и те, кто их будет исполнять). Несогласованность действий этих сторон и есть причина торможения в антикоррупционном процессе. Также является несовершенным, а значит, неэффективным механизм самоочищения госорганов: приходит новый министр со своим планом, потом уходит, а люди остаются, и все течет (и не изменяется) в прежнем русле. Несовершенны, не выстроены система мониторинга и система оценки. Три антикоррупционные стратегии за последние 20 лет показали их неэффективность».

С августа 2012 года Кыргызстан принял закон о противодействии коррупции, вскоре появился и реальный план действий. Но, отметил Т. Саякбаев, закон — очень рамочный, нужна конкретика: «Сейчас перед страной стоит необходимость осуществления четвертого этапа работы по антикоррупционной политике на 2018-2020 годы. Его инструменты: постоянное совершенствование законодательства на предмет выискивания коррупционных лазеек; антикоррупционная экспертиза (правовая, экологическая, со стороны правозащитников и т. д.); оценка управления коррупционными рисками. Большую поддержку в этом оказывает Венская штаб-квартира ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития), куда Кыргызстан дважды в год сдает отчеты по мерам противодействия коррупции. Они публикуют их на английском языке на своих порталах, и все рейтинговые агентства обращаются именно к ним за информацией по уровню коррупции в Кыргызстане (в том числе «Транспаренси интернешнл», «Ведение бизнеса», «Фридом хаус»). Когда они дают нам рекомендации, мы стремимся сразу их выполнять. Это рекомендации в сфере правосудия (укрепление УК КР и т. д.), судебной системы, антикоррупционного законодательства, взаимодействия с гражданским обществом, декларационной кампании, активизация образования и пропаганды в этом вопросе».

Почему важны эти шаги? По словам прокурора, в стране повсеместно наблюдается конфликт интересов предпринимателей и чиновников. Он также напомнил, что декларационная кампания о доходах в республике пока на грани провала — она не встала на уровень закона, и общество не ощущает ни ее необходимости, ни значения, как это принято в развитых странах мира. Один из путей коррупции — сдача деклараций на бумажных носителях, хотя уже есть возможности только электронного варианта.

Очень актуальна для обуздания противоправных действий антикоррупционная экспертиза экологических проектов и законов со стороны общественности. Во-первых, напомнил чиновник, каждый законопроект должен вывешиваться на сайте ведомства в течение месяца для народного обсуждения и предложения любого гражданина по сути документа должны быть учтены, о чем следует дать ответ автору предложенной поправки. К сожалению, в Минюсте участие общественности в разработке законопроектов стало чересчур «формализованным», подчеркнул Саякбаев. Во-вторых, при обсуждении в парламенте депутаты обязаны приглашать и экспертов, и разработчиков, чтобы выслушать и учесть мнения всех для выпуска действенного закона.

Как обуздать коррупцию? Т. Саякбаев напоминает: необходимость такой борьбы должна с детства вкладываться в умы детей и молодежи, нужно антикоррупционное образование. «Пока что в КР только в пяти вузах из 52 есть предмет «Антикоррупционная политика». В школах же не говорят об этом, и главная причина — отсутствие преподавателей, которые могли бы детям в доступной форме рассказать, что такое коррупция. Подумайте: сегодня каждый ребенок знает, как родители устроили его в детский сад или престижную школу, дети прекрасно осведомлены, кто у кого папа-мама и как решать многие вопросы в обход законов. По телевидению также нужны, очень нужны на регулярной основе (и при постоянной заинтересованности государства) ТВ-ролики, передачи для зрителей разных возрастов на эту тему, и тогда каждый ребенок с детства будет усваивать, кто такие коррупционеры и почему эти деяния — преступление». Для распространения такой дисциплины в вузах, колледжах, лицеях и школах нужны разработанные Минобразования программы плюс система подготовки таких преподавателей, так что дело теперь за МОиН КР.

В разрезе региона Центральной Азии и постсоветских стран в антикоррупционном плане лидируют пока Эстония и Грузия. Как подчеркнул      Т. Саякбаев, «в Эстонии процент хождения наличных денежных средств составляет 0,8 процента. А в Кыргызстане — 97! Причем десять лет назад этот показатель составлял 86 процентов. Вместо сокращения у нас гигантское прибавление, и не помогли ни банкоматы, ни POS-терминалы, вырос объем наличной денежной массы в обращении (как и налички за пределами страны), а отсюда и коррупция, и теневая экономика. В Китае этот показатель — 14, в России — 27, в Латвии и Литве — на уровне 16 процентов хождения наличных. В странах Европы сделки свыше 1 000 евро наличными запрещены, только через «безнал» в банках». Упомянутая выше Венская штаб-квартира ОЭСР также дает в рекомендациях Кыргызстану советы ознакомиться с опытом тех или иных стран в сфере преодоления коррупционных проявлений. Что касается соседних стран по региону, то у каждой свои история и реформы в антикоррупции, не всегда применимые у нас, считает эксперт из Генпрокуратуры.

«Взять в аренду шлагбаум — мечта многих поколений»

Глава ОО «Независимая экологическая экспертиза», эксперт и юрист Олег Печенюк представил результаты антикоррупционной экспертизы в природоохранном законодательстве.

«Проблематика, обсуждаемая сегодня, — использование земель природных парков в Кыргызстане. Изучая вопрос, мы обнаружили: пытаясь выжить в наше непростое время, Госагентство по охране окружающей среды и лесного хозяйства при правительстве КР (ГАООСЛХ) стало сдавать в аренду земли, переданные ему для охраны, налицо нецелевое их использование. Самое главное, в 2015 году госагентство подготовило постановление ПКР №577 «Об утверждении Положения о порядке использования земель государственных природных парков КР», утвержденное кабинетом министров. Но этот документ не должен работать без дополнительно требуемых подзаконных актов. Если сравнить с ситуацией в Госгеологии, то понятно, что, прежде чем подавать документы на получение лицензии, будущий разработчик узнает правила игры: анализирует документацию, результаты поисковых работ, условия конкурса, свои финансы, расположение участка и принимает решение. Здесь же, если кто-то желает взять в аренду тот или иной участок и обращается в ГАООСЛХ за информацией об условиях, ему дают контактный номер телефона каждого из директоров природных парков, поскольку нет никаких документов об условиях и критериях аренды конкретных участков. Мы обращались в госагентство с вопросом: каков механизм регулирования аренды земель? Нам ответили, что конкретного механизма у них нет. Но при этом государственное ведомство сдает земли в аренду! С другой стороны, у нас по перечню в стране — 14 природных парков. А на сайте ГАООСЛХ и Нацстаткома — то 8, то 9, то 10. Значит, четыре гособъекта (весьма и весьма немалых!) потерялись?! Почему? По некоторым критериям, ряд парков можно отнести к лесхозам, но режим пользования там такой же, то есть их тоже следует охранять в связи с уникальностью природного мира, растений, животных! А их сдают в аренду».

«Взять в аренду шлагбаум — мечта многих поколений: покрасил, привязал веревку и сиди себе денежки собирай!» — точно подметил эксперт и расставил верные акценты: «У нас привыкли все объекты оценивать с точки зрения угрозы окружающей среде, например, кумторское предприятие, которое наносит вред экологии страны, хотя и делает все для его минимизации. Но основной природопользователь у нас — это государственное ведомство ГАООСЛХ, которое сдает земли в аренду — а это около 13 процентов лесного фонда и чуть более 4 процентов особо охраняемых природных территорий (причем информация по ним полностью закрытая). К тому же налицо нецелевое использование земель и лесных пастбищ. Мы не раз сталкивались с такими фактами: по документам на участке лесопосадки, а на самом деле ничего подобного, пасется скот на пастбище. Сдается в аренду все! Если раньше на территориях природных парков запрещалось строительство капитальных сооружений, то упомянутым постановлением, наоборот, расширен список по возведению крупных зданий и т. д. Получается, статус природоохранных территорий не сохраняется. Причем местным жителям трудно объяснить, что происходит: вначале им запрещают пасти скот на конкретных участках, объясняя, что это природный парк или ценная территория, а затем появляются приезжие люди и начинают там строить гостиницы или турбазы». При этом деньги идут не в местные бюджеты, а в бюджет дирекции природного парка. Есть и другие хитрости — если строят капитальное сооружение на природоохранной территории или землях сельхозугодий, то этот участок переводится в другие категории, примеры — турбазы «Каракол» и «Ала-Арча».

О. Печенюк рассказал, что экологи, эксперты в сфере охраны окружающей среды бьют тревогу, обращаются в правительство с просьбой приостановить действие указанного постановления, поскольку нет механизма его применения, как нет и уточняющих деталей, что можно, а чего нельзя делать на природоохранных территориях, включая число посещений каждой.

«В данном случае мы говорим о системе сдержек и противовесов: хотим отдыхать на Иссык-Куле или в Караколе, но природа там должна иметь возможность самовосстановиться, а условия для этого создает природоохранный регулятор системы. К примеру, на нашей прославленной «жемчужине» нет ни одного мусорного полигона. Но ведь даже для палаточного лагеря действуют конкретные и многочисленные экологические нормы. Здесь же мы говорим об ответственности за объект регулирования! Если ведомству дали землю для особой охраны — так охраняйте! Манипулируя экологическими рисками, изымая земли из хозяйственного оборота, они перераспределяют бюджеты: средства идут не в местный бюджет, а на содержание ведомства. Чтобы система существовала, должны быть ресурсы. Но их функция основана на охране земель, а не на сдаче в аренду», — сказал эксперт О. Печенюк.

Канат Аскеев, уполномоченный по вопросам противодействия коррупции      ГАООСЛХ при ПКР, сообщил, что назначен на должность всего месяц назад и может отчитаться только за антикоррупционные планы на 2017-й. По его словам, тематика данного семинара с руководством ГАООСЛХ не согласована и потому комментарий по вышеизложенному он, как представитель ведомства, дать не может: «Но госагентством при содействии Совета обороны и Антикоррупционной службы ГКНБ разработан план антикоррупционных мероприятий на этот год. В нем 91 пункт, названы пять коррупционных зон, одновременно и рисков. На 20 июня исполнено 47 процентов плана. До конца года мы намерены выполнить большинство остальных мероприятий». Также он рассказал, что отставание пока идет по мероприятиям, связанным с лесным хозяйством, охотой, укреплением экосистем. Департамент охоты ведомства разработал свою часть механизма действий по реализации плана. В ближайшее время совместно с департаментом леса они намерены выполнить все мероприятия. Работают в ведомстве и в отношении подготовки кадров. По словам чиновника, одно из условий при приеме на работу в госагентство — проверка знания антикоррупционного законодательства.

Коррупция — это дерево, уничтожать надо корни

Представитель гражданского сектора ОО «Экобезопасность», член наблюдательного совета при ПРООН, эксперт по технологии устойчивого развития Вячеслав Наумов: «Я представляю коррупцию в виде большого дерева. Его ветки — проявления коррупции, корни — возможности. Везде в основном идет борьба с ветками — их пытаются обрубить, но вырастают новые и новые. Бывает, что некоторые обладатели веток пытаются обрубить ветку соседа, чтобы себе больше досталось. Борьба с коррупцией будет топтаться на месте, если не уничтожить корневую систему. Именно в этом аспекте нужно рассматривать каждого чиновника — как потенциального коррупционера: есть или нет у него возможности для взяток и давления. И если кто-то пойман на нечистых деяниях, надо в первую очередь посмотреть, а как ему удалось их сделать и кто помогал. Пресечение таких деяний — уменьшение бюрократических процедур, максимальная гласность (что с Интернетом возможно). К сожалению, систематической работы по выявлению коррупционеров у нас нет. Спросил ли кто-то чиновников, откуда у них многомиллионные дома и авто? Можно заводить тысячи уголовных дел». По мнению    В. Наумова, самооздоровление коррумпированной госструктуры — вопрос очень спорный: в такой структуре, даже если туда придет честный человек, он тоже скоро станет коррупционером, так как ему будут диктовать правила игры. «А у нас начинать антикоррупционное образование надо с детского сада, с определения верной системы ценностей», — считает эксперт.

Елена МЕШКОВА.
Фото автора.