Естественной реакцией кыргызстанского общества на усиление авторитаризма  акаевского  режима  стала затяжная  протестная и оппозиционная борьба,  переросшая в  мартовскую  революцию 2005 года. Поэтому, рассматривая  причины, характер и историческое значение этого восстания, ввергнувшего республику в полосу затяжной революционной турбулентности, прежде всего необходимо понять: все происходившие той весной события не являются  случайными, что характерно для различных военных, политических, клановых и других государственных переворотов. Наоборот, мартовская  революция  была  закономерным результатом давно назревшей  ситуации в стране. Ее вызвали  долговременные и объективные предпосылки, обусловленные демократическим  процессом на просторах бывшего тоталитарного мира социализма, и особенности общественно-политического развития постсоветского Кыргызстана.  Как известно, перманентные революционные преобразования стран бывшего СССР и его социалистических сателлитов  представляют собой исторический процесс. Он проходит  несколько закономерных стадий и  начался с горбачевской перестройки, которая однозначно сыграла своеобразную роль февральской революции 1917 года и потому занимает особое место в истории постсоветских стран в качестве прелюдии к дальнейшему «демократическому Октябрю».

Апология мартовской революции 2005 года
С момента произошедших в марте 2005 года событий поднимается вопрос об их оценке. Порою даже серьезные исследователи, а также сами  революционеры высказывают сомнение, разочарование и даже нежелание признать их революционным актом.
Безусловно, март не оправдал надежд многих людей, наивно ждавших кардинальных преобразований сразу же после свержения власти А. Акаева. Как известно, человеческая история таких моментальных перевоплощений не терпит. Поэтому следует признать, что только в перспективе  ученым и   общественности страны  предстоит дать   обоснованную и  научно объективную оценку и только на основании этого окончательно определить форму и характер того социального взрыва в Кыргызстане. А пока что   самобытные события, потрясшие  всю евразийскую цитадель постсоветского авторитарного  пространства, продолжают получать в обществе чрезвычайно   неоднозначную интерпретацию. В том числе и скептические оценки. Надо сказать, что вообще после каждой революции в мировой истории ее всевозможные противники ставили  под сомнение  революционную сущность произошедшего. Например, историческая суть Великой французской революции 1789 года отрицалась целым рядом известных исследователей, начиная  с Эдмунда Берка,  Алексиса де Токвиля и   заканчивая Мадленом, Бенвилем.  По мнению А. Солженицына,  Февральская буржуазно-демократическая  и Октябрьская социалистическая революции, сокрушившие  империю Романовых и радикально изменившие геополитическую конфигурацию всей планеты в ХХ веке, не являются революциями. В частности,   он пишет, что в России  «называют три революции: 1905 года, Февраля 1917 и Октября. Но в 1905-1906 гг. не произошло существенных перемен в государственной и народной жизни и не было движения миллионных масс: была СИМУЛЯЦИЯ РЕВОЛЮЦИИ, было много разрозненного террора (и уголовного), когда революционеры (и уголовники) и интеллигенты толкали, толкали, раскачивали, раскачивали, а оно никак не раскачивалось и не раскачалось. Февраль даже неправдоподобен: дремота страны, ничтожное участие масс — и никакого сопротивления власти. А Октябрь — короткий грубый местный военный переворот по плану, какая уж там революция?».
Ни одна социальная революция, начиная с великих, классических и заканчивая «бархатными», «цветными», не была и не является одномо-ментной,  мгновенным историческим актом,  сразу же приносящим кардинальные перемены. Историей доказано, что   истинная сущность всех исторических и современных социальных революций проявилась  и определилась только спустя определенное  время. За эти годы они прошли серьезные исторические испытания  и пережили различные перипетии судьбы. Если одни состоялись  в течение относительно короткого, «революционного» периода, то другие,  пройдя через реакционные контрреволюции,  термидорианские перерождения и изнурительные реформы, достигли своей цели спустя долгое время. При этом большинство из них  растеряли первоначальные идеалы, изменили  целям и задачам  и завершились под флагом других идей, под руководством другого поколения.
Например, английская буржуазная революция 1640г., начавшаяся под лозунгом всего лишь укрепления позиций парламента, завершилась че-рез 50 лет после казни короля Карла I. К тому времени английский народ, пережив ужасы гражданской войны, республиканскую власть, протекторат и диктатуру О. Кромвеля, реставрацию, а также «Славную революцию» 1688 года, добился установления буржуазно-демократической политической системы с  более широкими политико-правовыми нормами. А со  времен взятия Бастилии, то есть Великой французской буржуазной революции 1789 года, французы свергли старую монархию и тоже казнили короля Людовика XVI, пережили несколько кровавых переворотов, годы якобинской диктатуры М. Робеспьера, правления термидори-анцев, Консульства и Империи Б. Наполеона. В общем, они были свидетелями семи режимов, реставрации и низвержения Бурбонов. В целом задача революции по созданию социального буржуазного государства стала осуществляться лишь после Парижской коммуны 1871 года, то есть через 82 года.
Что касается мартовской революции 2005 года, то она свою историческую миссию выполнила, выведя страну из состояния консервативной стабильности, остановив ускоренный процесс формирования авторитарного режима А. Акаева и внеся существенные коррективы в политический курс страны. Да, если до 2005 года в Кыргызстане существовал прогрессирующий мягкий авторитаризм, то после мартовских событий сформировалась дефектная демократия, которая впоследствии стала трансформироваться в сторону клановой диктатуры. Но, несмотря на политический террор и преследования, именно мартовская революция стала знаковым событием и положительным примером, и именно дефектная демократия дала надежду и возможность продолжить борьбу за демократический Кыргызстан. Можно без преувеличения сказать, что без «шелковой» революции 1991 года не было бы мартовской революции 2005-го,  а без мартовской революции 2005 года не состоялась бы апрельская революция 2010-го. То есть  март был  одним из важных  и славных шагов кыргызстанцев в демократизации страны.
Камо грядеши, Кыргызстан?
К сожалению, несмотря на неоднократные революционные попытки найти приемлемый  общественно-политический курс развития, республика все еще остается в зоне высокой «сейсмической опасности», и который год по Кыргызстану бродит призрак контрреволюции. Конечно,  страна буквально на ощупь, с боями и потерями старается сформировать оптимальную для себя модель, отвечающую  национальным интересам. При этом, неоднократно оказавшись на грани катастрофы, общество, его политическая элита   инстинктивно находят выходы, стремясь избегать крайностей  и  нейтрализуя самые радикальные, авантюри-стские идеи и течения.  В частности, вопреки зловещим предсказаниям всевозможных прорицателей, систематически нивелируются  трещины в обществе, искусственно вызванные на  межрегиональной  и межнацио-нальной почве. Благодаря мудрости и терпению народа в самых тяжелых, военных  условиях приняли новую Конституцию страны, при  отчаянном сопротивлении контрреволюции провели парламентские и президентские выборы, без внешнего вмешательства и оперативно справились с братоубийственным конфликтом на юге страны. Словом, на фоне негативных последствий «арабской весны» величие и мудрость кыргызстанцев  бесспорны.
Все это хорошо. Но, к сожалению, общественно-политическая ситуация страны, складывающаяся после мартовской революции 2005 года, свидетельствует: государство по-прежнему пребывает в положении стагнирующей стабильности. То есть в  стратегическом плане демократический транзит Кыргызстана все еще остается без существенного динамизма, из-за чего переходный период представляется более длительным и по-прежнему неопределенным.  В результате наблюдаются хроническая политическая нестабильность и системные экономические проблемы. Во многом  это объясняется  тем, что мартовскую революцию свернули на определенном этапе  развития,  бакиевский клан узурпировал власть, не позволив осуществить значительные реформы в политической системе,  и революция завершилась только лишь со сменой правящей элиты.
Поэтому после свержения бакиевского режима  необходимо было прежде всего  кардинально модернизировать конфигурацию вертикали управления, пересмотреть позицию и диспозицию институтов власти и переформатировать содержательную часть государственной власти, что и делается нынешним руководством страны. Конечно, в этом контексте намечены и осуществляются хорошие планы. Чувствуются ответственность и желание поднять страну, вывести ее на оптимальную траекторию развития.  Самое главное — мы не должны забывать уроки событий, подобных мартовским в Кыргызстане и «арабской весне». В частности, о том, что общество не может долго оставаться в состоянии  затяжной неопределенности и анархии. История революций ХХ века, состоявшихся в России, Германии, Италии, наглядно доказала, что в таких случаях общество может совершить «бегство от свободы» (Э. Фромм) и добровольно выбрать жесткую власть для наведения порядка в стране.  В этом плане са-мым свежим примером являются уроки «арабской весны».
Прогрессирующий исламский ренессанс в Кыргызстане, динамичное распространение влияния ислама на  различные слои общества, особенно среди молодежи, тоже вызывают определенное опасение. Ведь история может распорядиться так, что «арабская весна», начавшаяся по примеру демократических революций в Кыргызстане,   бумерангом вернется в нашу страну и ее самые нежелательные результаты найдут благодатную почву в пассионарном (энергоизбыточном) теле социального организма нашего государства.

Толобек АБДЫРАХМАНОВ,
ректор КГУ им. А. Арабаева, доктор исторических наук.
Фото Нины Горшковой.