Близится к концу объявленный Президентом страны А. Атамбаевым Год истории и культуры. Несомненно, он стал временем активизации исторических исследований. Перед историками страны обозначились горизонты новых, не изученных доселе тем и направлений поиска. Вместе с тем завалов и белых пятен в отечественной исторической науке остается немало. Это связано не только с тем, что один год — слишком малый срок для проведения масштабного и глубокого знакомства с прошлым. Маститые ученые — академик Бегималы Джамгерчинов, доктор исторических наук Кушпек Усенбаев — для сбора материалов и опубликования своих трудов по избранным темам потратили целые жизни.

А теперь историю пишут все кому не лень

Надо признать, что в настоящее время чрезвычайно понизились требования к качеству и научной объективности исторических исследований. За последние 30 лет по истории Кыргызстана защитились более 200 докторов и кандидатов наук. Это, думаю, больше, чем во Франции. Но только отдельные из их работ можно считать каким-то открытием и определенным вкладом в науку.

Увеличившаяся в условиях суверенитета и роста национального самосознания потребность в исторических знаниях сподвигла заняться историей стоящих далеко от науки лиц. По меткому замечанию доктора исторических наук Усеналы Чотонова, книги и статьи по истории у нас пишут даже повара (интервью кыргызскому радио от 20 сентября 2016 г.).

В настоящее время те скромные достижения исторической науки в рамках марксистско-ленинской методологии оказались в загоне и не появилась новая альтернативная история, основанная на последних достижениях исторической, в целом гуманитарной науки. Профессиональные историки идут на поводу псевдоученых, не заявляя о себе, не опровергая последних. Солидное научное учреждение — Институт истории НАН — самоустранилось, проявляя полное равнодушие в отношении псевдоисториков, не выдавая никакой научной продукции, кроме штамповки очередных кандидатов и докторов наук. Да и что требовать, если до сих пор не разработана концепция развития исторической науки, не обозначены ее проблемы, задачи и пути их решения, не говоря уж о переосмыслении на научном и глобальном уровнях. До сих пор на госуровне отсутствуют научная политика и научный приоритет, отвечающие современным требованиям,

— совершенно справедливо отмечает доктор исторических наук Тынчболот Джуманалиев в своей статье «Проблемы и задачи кыргызской исторической науки на современном этапе».

Следует отметить, что у определенной части историков присутствует желание приуменьшать, а то и замалчивать роль русских и советских историков в формировании исторических знаний о кыргызах. Разумеется, это далеко от истины. О том, как русский царь Петр I заложил основы кыргызоведения в Российской империи, повествуется в следующем историческом эссе.

Кунсткамера — золотой клад для историков

Золотой клад для ученых, прежде всего этнографов, — сокровища знаменитой Кунсткамеры, основанной Петром I в далеком 1714 году. Это один из старейших музеев мира. В первых его коллекциях находились вещи, собранные самим Петром I, в том числе купленные за границей. Для пополнения экспозиций музея направлялись специальные экспедиции в Сибирь, Среднюю Азию и другие районы.

Когда в 1724 году основали Российскую академию наук, Кунсткамеру включили в ее состав. Фонды музея постепенно превратились в лабораторию ученых. Академия наук планомерно расширяла музейный фонд Кунсткамеры как национального центра изучения культурного наследия народов мира.

В настоящее время Кунсткамера официально именуется Музеем антропологии и этнографии им. Петра Великого Российской академии наук. Здесь собраны богатейшие материалы по этнографии народов Средней Азии и Казахстана. Первые коллекции по данному региону приобретены еще при жизни Петра I. В 1742 году в Кунсткамеру поступили бухарские башмаки, а в 1779-м — экспонаты из Казахстана.

Только в 1891 году музей пополнился 2,5 тыс. предметов, собранных известными путешественниками и исследователями, выезжавшими в малоизученные районы Центральной Азии. Среди собирателей туркестанских коллекций — путешественник Г. Грум-Гржимайло, совершивший три экспедиции, А. Регель, изучавший в 1881-1883 годах районы верховьев Амударьи, выдающийся востоковед-тюрколог И. Катанов, командированный в 1889-1892 годах Географическим обществом в Джунгарию и Восточный Туркестан для изучения быта и языков тюркских народов. В 1893 году И. Катанов передал музею коллекцию по этнографии населения Семиречья.

Фонды Средней Азии и Казахстана содержат богатый фотоиллюстративный материал, в котором представлены картины быта местного населения. Здесь же хранятся портреты местной знати, на которую опиралась царская администрация.
Значительным вкладом в изучение края явился так называемый Туркестанский альбом, оформленный по распоряжению туркестанского генерал-губернатора К. фон Кауфмана. Его называли покорителем и устроителем Туркестанского края.

Работы по созданию альбома велись более двух лет. Он вышел в свет всего в шести экземплярах. По оценкам современников, Туркестанский альбом являлся «величайшей художественной редкостью». В Кунсткамеру альбом поступил в 1874 году.

В настоящее время в музее хранится одна из четырех частей Туркестанского альбома — этнографическая. Она состоит из двух больших томов. В них содержатся портреты представителей разных народов Средней Азии, изображения традиционных жилищ, кочевок, поселений, городов, сцен домашней и общественной жизни местного населения, религиозных обрядов и т. п.

В музее хранятся и фотокопии произведений известного русского художника В. Верещагина, экспозиция исследователя И. Полякова, передавшего в 1880 году в музей фотографии, сделанные им в Семиреченской области. Жизнь и быт кочевников, запечатленные ученым, вызывают у этнографов живой интерес.

В том же, 1880 году в Кунсткамеру поступил Этнографический альбом «дикокаменных киргизов», выполненный художником М. Кошаровым. Кроме того, в музее хранятся и две тетради с зарисовками этого художника: «Этнографические рисунки одежды, утварь, оружие и другие вещи дикокаменных и Большой орды киргизов» и «Типы дикокаменных и Большой орды киргизов».

Огромную роль в формировании фонда музея, посвященного Средней Азии и Казахстану, сыграл Русский комитет по изучению Средней и Восточной Азии, которым руководили выдающиеся ученые В. Радлов, В. Бартольд, Л. Штернберг и др. В 1914 году комитет снарядил в припамирские области совместную франко-русскую экспедицию. Ее участники сдали в Кунсткамеру много предметов быта и фотографий.

Всего по Среднеазиатско-Казахстанскому региону в музее хранится 8 тыс. предметов. Особо впечатляют 500 образцов среднеазиатских тканей, в том числе роскошные шелковые ткани и бархат из кладовых бухарских эмиров, подаренные Николаю II в 1913 году в честь празднования 300-летия дома Романовых. Богатые коллекции вышивок (186 образцов — собиратель А. Писарчик) были собраны в Средней Азии специально по заданию музея. 550 предметов по культуре кыргызов и узбеков передал в фонды музея сотрудник МЭА Г. Симаков.

Революция 1917 года и вслед за ней гражданская война внесли существенную корректировку в деятельность Кунсткамеры. Лишь в конце 20-х годов начинает восстанавливаться прежняя собирательская деятельность.

Кунсткамера Российской академии наук располагает уникальными материалами по истории и быту кыргызского народа, прежде всего по его дореволюционной истории. Исключительная их научная значимость ставит острую необходимость приобретения копий этих материалов для музеев Кыргызстана, тем более что в Кунсткамере создан специальный обменный фонд. Следует отметить, что Кунсткамера регулярно организует тематические выездные выставки своих экспозиций, в том числе за рубеж. Работники нашего Исторического музея совместно с коллегами по Центральной Азии могли бы выступить инициаторами таких начинаний.

Кемелбек КОЖОМКУЛОВ,
историк.