Буквально за два дня до самого главного праздника всей страны — Дня Победы — ушел из жизни Имшенецкий Николай Иванович — один из членов кыргызского общества блокадников Ленинграда, человек удивительной судьбы и удивительно насыщенной биографии: капитан третьего ранга; майор госбезопасности в отставке; казачий есаул; ветеран войны и труда; писатель и поэт; заслуженный деятель культуры Кыргызской Республики; лауреат международной литературной премии Ассоциации клуба Айтматова; почетный дипломант международной ассоциации «Тугельбай-ата»; обладатель почетного титула «Друг белорусской общины «Свитанак».

Удостоен двадцатью двумя правительственными наградами. Свободно владел семью языками: русским, белорусским, украинским, сербским, польским, немецким и кыргызским.

Родился он в 1918 г. в крестьянской семье на территории современной Белоруссии, в Витебской губернии, принадлежащей в то время Польше. Белорусские крестьяне уходили с насиженных мест в поисках лучшей доли. И семья Имшенецких, когда будущему поэту было всего полгода, добралась до села Новая Шулба Семипалатинской области Казахстана, где прожила шестнадцать лет.

В 30-е годы, и опять-таки в поисках лучшей доли, Имшенецкие перебрались в Киргизию, в село Беловодское. Здесь Николай окончил среднюю школу и поступил в Киргизский государственный педагогический институт, в котором учился всего два года, окончил его экстерном, сдав выпускные экзамены на «отлично».

Двадцатилетний выпускник педагогического института Н. Имшенецкий был направлен в школу Кызыл-Кии преподавать русский язык и литературу. Здесь он оказался единственным преподавателем, имеющим высшее образование. Естественно, у руководства городского отдела народного образования тут же возникло желание назначить его директором школы.

Молодой педагог, очевидно, не видел свое будущее на педагогическом поприще, а может быть, в нем заговорил юношеский максимализм, он воспротивился предложению и заявил: «Какой из меня директор?! Не буду!».

Понимая, что только военная служба сможет спасти его от назначения, Николай тут же отправился в военкомат и попросился на службу на флот. Удивительно, но он сразу же был принят и направлен в молдавский город Балту, а через месяц — в Севастополь.

С этого времени начались его воинские будни «длиною во всю жизнь». В Севастополе он окончил оружейную школу, получил звание старшины первой статьи и в 1939 г. направлен на финский фронт. Здесь пришлось приобретать многие необходимые военные специальности. В частности, находясь уже на линии фронта, он освоил навыки сапера-подрывника. Наконец, в 1941 г. Николай Имшенецкий в составе 9-й мотострелковой бригады попадает на полуостров Ханко, известный под названием Гангут.

Здесь, на Гангуте, являясь командиром саперного отделения, одновременно пишет очерки в газету «Красный Гангут», сотрудником которой являлся известный уже в то время писатель Михаил Дудин. Солдаты перечитывали стихи Николая Имшенецкого, напечатанные в этой газете:

…Мы будем стоять в неусыпном дозоре,
Пусть камни фашисты сожгут.
Скорей пересохнет Балтийское море,
Чем сдастся советский Гангут!

Помнится, как Николай Иванович в свои 70 лет на юбилейной встрече с юношеским задором читал эти стихи. И нам представилась картинка тех военных лет, когда воины на передовой читали эти строки в «Красном Гангуте» и надеялись очень скоро закончить эту финскую войну. Скорого окончания войны в те дни ждала и моя матушка: отец тоже был участником финской кампании.
Собирать материалы для газеты Николай Имшенецкий отправлялся даже на подводные лодки. Однажды он попал в такой переплет, из которого вышел, как говорится, чуть живым. С подводной лодки, взорванной немецкой торпедой, волна выбросила Николая на остров Гунхольм. «Благо на мне был спасательный пояс!» — смеялся, как обычно, Николай Иванович…

В октябре 1941 г. Николай Имшенецкий вместе с другими корреспондентами газеты «Красный Гангут» стал одним из авторов нашумевшего в то время ответа защитников Гангута барону фон Маннергейму, предложившему им плен…

К концу 1941 г. Николай Имшенецкий был уже в Ленинграде. Сотрудничает в газете Кронштадтской военно-морской базы «Огненный щит». Скоро командование направило его в Высшую школу контрразведки. Через семь месяцев он окончил ее в звании старшего лейтенанта госбезопасности.

Направлен в 1-ю гвардейскую артиллерийскую Глуховскую Краснознаменную орденов Ленина, Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого дивизию прорыва резерва Верховного Главнокомандования. Эту дивизию сформировали по личному указанию Сталина, и она непосредственно ему подчинялась.

И между боями он постоянно писал стихи — стихи Николая Имшенецкого — солдата Великой Отечественной. В 1943 г. просто по-солдатски он написал:

Автомат мой, автомат,
Я тебя берег и чистил,
Был всегда ты на виду.
Били мы с тобой фашистов
И в гоpax, и в поле чистом,
И в болотах, и на льду.
Я тебя в дороге длинной
Нес, как друга, на груди.
Нам бы только до Берлина
Поскорей с тобой дойти!..
Не скупясь, любому чину
Отпускай такой обед,
Чтоб с козлиную овчину
Показался белый свет.
На седом Балтийском море
Не впервой нам воевать.
Никогда фашистской своре
В Ленинграде не бывать!

В отрядах 1-й Глуховской Николай за годы войны прошагал от Польши до Франции — практически половину Европы. Четырежды ранен. И потом, после войны, главной темой его стихов стали подвиги солдат, его однополчан. Причем стихи эти — индивидуальны и многогранны.

Творчество Николая Имшенецкого, особенно творчество, отражающее военное время, художница Татьяна Карташова назвала «поэзии родник неистощимый». В предисловии к одному из семи томов его произведений она пишет о том, что в поэтическую палитру творчества Николая Имшенецкого легко и естественно входят мужественный эпос и драматическое повествование, овеянные легендами сказания, и нежнейшая лирика. В каждом из этих жанров поэт чувствует себя естественно и свободно, вольно и раскованно. Основное место в произведениях занимает воистину неистощимая тема Великой Отечественной войны, всенародного подвига героических сынов и дочерей Отечества.

В частности, его поэтический цикл «Морская гвардия» производит впечатление единой, крепко сотканной поэмы. Он буквально дышит неостываемыми воспоминаниями о героических днях обороны Гангута, Ленинграда, Севастополя, освобождения Праги и штурма Берлина. Эта тема навечно поселилась в цепкой памяти поэта. Она постоянно тревожила его сердце, душу.

Причем главная тревога его была за нравственный аспект темы, роль человека в этой войне, отдельно каждого солдата, матроса, офицера, его характер, поведение, психология, его взгляд на окружающий мир. А свой взгляд на их подвиги он выражал стихами:

Не холмы вы сдвигаете — горы,
Беззаветной отваги полны.
Вы не просто бойцы, вы — саперы,
Работяги железной войны.

Не забывает Николай Имшенецкий очень корректно и мягко напомнить о том, что он такой же, как и все, защитник Родины, такой же, как и все, рядовой войны и рядовой поэзии.

Я вышел в путь не ради громкой славы,
Не ради благ, оваций и наград.
Я — рядовой солдат моей державы,
Я — гвардии поэзии солдат!

Не утаивает он и то, какие тяжелейшие испытания выпали на его долю, какие ужасы пришлось пережить ему в годы всенародного бедствия вместе со всем народом:

Я тоже был убит не раз войною,
Не раз теряла Родина меня.
Мне кажется, что это надо мною
Пылает пламя вечного огня.

После окончания Великой Отечественной Николай Имшенецкий решил уволиться из органов контрразведки. В первый раз он завел разговор на эту тему в 1948 г., но ему не просто отказали, но и строго предупредили, что сотрудникам выход из таких органов по собственному желанию «заказан».
Вместо демобилизации Н. Имшенецкому было предложено сотрудничать в газете «Труд» в специальной рубрике, где печатались рассказы — воспоминания военных лет. И Николай Иванович в это время сосредоточил внимание на очерках о моряках. Но мысль о демобилизации не оставляла поэта-воина.

Помог К. Рокоссовский, с которым Николая Ивановича связывали общие фронтовые дороги. По его совету Н. Имшенецкий обратился к главе правительства республики с просьбой о ходатайстве по поводу увольнения из органов контрразведки и направления на работу в Киргизию.

Вернувшись домой в Киргизию, Н. Имшенецкий сразу же начал работу над главной книгой своей жизни — трилогией «Контрразведчики», которую писал в 1950-1980 гг., то есть десять лет каждый том.

Произведение «Контрразведчики» автобиографично, в его основе — подлинные события и факты. Однако, рассказывая о своей «родной» опергруппе, Николай Имшенецкий сменил имена героев повествования, в том числе свое собственное — здесь он Андрей Тарлеев.

Трилогией «Контрразведчики» Н. Имшенецкий показал, что вечная тема всенародного подвига в годы Великой Отечественной войны непрерывно питает не только его поэзию, но и прозу. Многим читателям хотелось назвать это произведение стихами в прозе, «потому что язык его по-настоящему свеж, поэтичен, точен, а если выразиться одним словом, — великолепен».

В семитомном собрании сочинений Николая Имшенецкого представлен не только многоплановый фундаментальный роман-трилогия «Контрразведчики», не только законченные и отшлифованные документальные повести о белорусских партизанских командирах, среди которых немало кыргызстанцев, но и роман в стихах «Орлиная высота» о животноводах Суусамыра, по мотивам которого впоследствии московский композитор Лев Книппер написал оперу «Мурат».

Довольно волнительно написаны документальная повесть в стихах о трагической судьбе кыргызской девочки Нурии «Дочь Днепра и Нарына», поэмы «Четвертая батарея», «Корабли уходят в ночь», «Рабочий человек», «Океанская душа», «Тульская гармонь», новая поэма о кыргызских энергетиках и связистах «Зажги огонь надежды», героическая драма «Моряки не сдаются» и киносценарий двухсерийного художественного фильма «Черная папка генерала Роджерса». Все эти произведения дают основание утверждать, что творчество воина-поэта Николая Имшенецкого до сегодняшнего дня продолжает вносить свою заметную лепту в поэтическую летопись Великой Отечественной войны.

Следует заметить, что поэт Н. Имшенецкий был едва ли не единственным советским поэтом, которому «сходили с рук» стихи на библейские сюжеты, — религия всегда жила в нем, сыне человека, руководящего церковным хором.

Николай Иванович в поэзии художник с ярко выраженным чувством красоты. «Вот почему так прекрасны в его стихах картины родной природы, пейзажи России и Кыргызстана, Казахстана и Крыма, Кавказа и Сибири, Украины и Молдавии, Кубани и его родной Белоруссии. Его поэтический язык образен и прост, чист и живописен. Временами, и довольно часто, он подобен нежному журчанию родниковой воды», — считает художник Татьяна Карташова.

Удивительно точные слова нашел поэт, чтобы воспеть жемчужину Кыргызстана:

Иссык-Куль, дитя небесных гор,
Я пою твой радужный простор,
Твои плёсы, дали и хребты…
Захватило дух от красоты!

Поэт с одинаковой зоркостью видит живописные горы и долы, поля и равнины, ущелья и реки.
Необыкновенное открытие сделал Николай Имшенецкий, когда впервые увидел высокогорное пастбище Суусамыр:

Но вот ударил первый луч, и мигом
Отпрянул мрак, поверженный в борьбе.
И Сусамыр, как сказочная книга,
Повел повествованье о себе…

Вспоминается сразу известная песня «Ревела буря, дождь шумел», когда читаешь строки Н. Имшенецкого об Иртыше:

Родной Иртыш, свидетель жарких бурь,
Разгладь морщины, бровь-грозу не хмурь,
Угомони гривастую волну —
Встречай голубоглазую весну!

О родине своих предков, Белоруссии, Николай Имшенецкий написал на одном дыхании:

Ветерок и прохладный, и свежий
Оттеснил под орешины мрак.
Ой ты Вежа, ой, белая Вежа,
Для меня ты как в море маяк…
Погляжу я на царство лесное
И восторга опять наберусь.
Предо мною — раздолье родное,
Предо мною — моя Беларусь!

И снова, как будто вдруг вспомнив, где он живет, поэт пишет о Кыргызстиане:

Мне другой земли-красы не надо,
Рядом — звезды,
Рядом — лбы вершин.
Для меня Киргизия — награда,
Я ее солдат, певец и сын!

По-иному, более масштабно, но опять-таки с особенным задором и любовью пишет о Руси — России:

Ты всегда певучая,
Полная добра,
Русь моя могучая,
Матерь и сестра!..
Шагают матросы,
Кубанские плёсы
Во всей черноморской красе.
Я снова с девчонкой
Красивый и звонкий
Иду босиком по росе.

Он не боялся сказать правду и о нашем жестоком времени, о том, какие новые испытания настигли страну в последние десятилетия. Но, как боец, солдат, поэт непоколебимо верил в то, что настанет время и страна снова обретет свою державность.

Hе жить Руси за проволокой ржавой,
Под черной тенью вражеских знамен.
Войдет она могучею державой
В содружество народов и племен…

И здесь снова о себе и своих однополчанах времен Великой Отечественной:

Служу Его Величеству — Народу,
Солдат и в пекле адовом —
Солдат!..

Необыкновенно сдержанна и целомудренна его любовная лирика. Свои чувства он выражает как-то особенно трепетно и тонко, потому что они святые и их не положено разменивать по мелочам. Иногда он говорит о них даже с покаянием.

Да, я поклоняюся богине,
Всей душой ее боготворя.
В ней — и трепет песни соловьиной,
И огнем встающая заря.
Вот она протягивает руки,
И, как звездопад, текущий в ночь,
Прочь уходят беды и разлуки,
Корабли обид уходят прочь.

Особенно много стихов посвятил он своей супруге Валентине Петровне, удивительно милой и мужественной женщине. Немало дней и ночей пришлось провести ей в тревоге за судьбу своего горячо любимого Николая: вот сейчас за ним придут…

Однажды при встрече она рассказывала о том, что главной причиной страха была, конечно же, его «былая служба в контрразведке», да еще во время войны… Но он после войны продолжал проявлять свою бьющую через край энергию, не мог промолчать, пройти мимо, когда какие-то чинуши обижали человека.

Николай Имшенецкий обладал одним завидным достоянием: удивительной жизнестойкостью, непреходящей молодостью души, бьющей через край энергией. Готовясь к своему восьмидесятилетию, поэт в кратчайшие сроки, за каких-то десять месяцев, написал новую книгу стихов «Здравствуй, моя матерь, Беларусь!», в которую вошли одиннадцать новых стихотворений и такое же количество поэм, посвященных его исторической Родине.

Воистину неистощим светлый родник его творчества. Время еще раз подтвердило неоспоримую ценность его поэзии, доказало, что стихи воина-поэта нужны людям и сегодня, потому что они задевают самые чувственные струны нашей души, воспевают красоту человека и окружающего мира, его породившего:

Я иду, как всегда, молодой,
Не старея, не пряча глаза…

В. ВОРОПАЕВА,
профессор Кыргызско-Российского Славянского университета.