(Продолжение. Начало в №№ 30, 41)

По классическому сюжету во время первой встречи со своей невестой кочевник Манас, не знавший правил восточной этики, берет ее за руку. И возмущенная Каныкей ранит его в кисть. Разгневанный батыр дает команду разгромить Бухару и забрать ее в наложницы.
Юная таджичка, чтобы спасти свой город и народ, готова пожертвовать собой.

К кыргызам я пойду сама!
И там судьбу свою найду!
А если будет груб со мной,
Покончу тут же
я с собой!

— клянется она отцу и, подняв белый платок, идет навстречу войскам Манаса.

Канеткенде коёмун
Калктын баарын
сойдуруп?
Каршы чыксам астынан
Кайтарармын койдуруп…
Кара кыргыз канына…
Парча тажик, Хива їчїн
Багыштадым башынды…
(«Манас». С. Орозбаков, т. II, стр. 411, 413)
И вмиг Манас слетел
с коня,
И к ней навстречу
п обежал,
И рану с кровью на руке
Он, как безумный, целовал.
Могучий, храбрый
эр Манас
Врагов жестоких
побеждал,
Но от побед тех боевых
Такого счастья
он не знал…
— Ну встань, мой хан!
Прости меня!
Отныне дерзости такой
Ты не увидишь никогда! —
Сказала Санирабига…
Потом и свадьба началась…

К сожалению, этой романтической сцены в сводном четырехтомнике нет, включен вариант, унижающий честь и достоинство героев.

Поздней ночью Манас пробирается к спящей невесте, хватает её, а та с перепугу ранит его кинжалом.

Пришел я встретиться
с тобой,
Ты сукой оказалась злой! —
Свой гнев Манас
сдержать не смог,
И, пнув ногой
невесту в бок,
Он ребра Каныкей сломал…

— Алам деп катын
жактырып,
Канчыкка калдым
каптырып!…
Эми каарын Манас
калыптыр
Ачуусуна чыдабай
Абайлап баатыр
турабы ай!
Кабыргасын Каныштын
Кыйрата тээп салыптыр…
(«Манас», т. I, стр. 263).

На второй же день хитрая Каныкей с переломанными ребрами, прихватив с собой малолетнюю сестренку, сама идет к Манасу и становится его женой.

Арадан эки кїн єттї …
Кыраан жеўен, Каныкей
Сыр билдирбей эркелеп
Аруукени жетелеп…
Кырка тартып
Манастын
Кашына келип турганы.
(там же, стр. 263)

Такие же нелепицы допустили и в сводных вариантах 4-томника «Семетея» и «Сейтека».
Во второй части трилогии «Семетей», составленной А. Токомбаевым, овдовевшая Каныкей решает пустить на скачки своего коня Тайтору и, если он придет первым, признаться Семетею, что она ему не сестра, а мать, а отец его — Великий кыргызский батыр.

Ее родной брат Исмаил, узнав об этом, стыдится, что Каныкей таким образом хочет выйти замуж, приказывает Семетею:

Иди на скачки, посмотри!
И, если конь твоей
сестры
Придет на финиш
впереди,
Ты, бросив клич:
«Манас! Манас!»,
Коня по кругу проведи.
А если дряхлый Тайтору
Придет последним,
не жалей.
Ты этой сучке Каныкей
Башку немедля отруби,
А тело брось голодным
псам,
И Тайтору там заруби!

И юный Семетей покорно мчится, чтобы в случае неудачи убить родную мать.

— Тур, Семетей, барып кел!
Астына чыкса Тайтору…
Манастап ураан
чакырып,
Бери сїйрєп алып кел!
Артта калса Тайтору,
Кармап алып канчыкты.
Канын суудай агызып.
Курмандыкка чалып кел!
Жол їстїнє сїйрєтїп,
Даўгыттарга жарып кел.
Башын кесип байланып
Атакеў Ысмаилга
алып кел!
(«Семетей», т. III, Фрунзе, 1959 г., стр. 49)

Соответствует ли это здравой логике? Мог ли благородный Исмаил, вырастивший Семетея как сына, поручить ему отрубить голову родной матери лишь за то, что вдова решила выйти замуж? А куда девалась ее клятва, данная умирающему Манасу, что ни одна мужская рука не коснется ее тела?!
Сам Саякбай Каралаев, сочинивший этот эпизод, при исполнении так входил в роль, что слушатели плакали. В Госархиве сохранились кинокадры 1946 года, снятые Ю. Герштейном, где мой отец Ташим записывает от Саякбая испытание Тайтору. Я в это время стоял за кадром, подавал им чай и обливался слезами. Очень боялся, что юный Семетей вот-вот убьет свою невинную маму… Есть кинокадры 1961 года, где я, будучи автором сценария научно-популярного фильма «Великий эпос», с мокрыми глазами слушаю этот же эпизод. Великий манасчи исполнял его по моей просьбе. Но одно дело слушать манасчи, когда находишься под впечатлением его исполнительского мастерства, не вдаваясь в содержание, другое, когда читаешь этот текст, анализируя содержание и образы героев.

В предисловии к 4-томному сводному варианту трилогии доктор языкознания, лингвист Болот Мураталиевич Юнусалиев признавался, что устное исполнение эпоса воспринимается под влиянием музыкального ритма, актерского перевоплощения, мимики. Но, когда остаешься с текстом эпизодов один на один, бросаются в глаза многословия, излишние повторы, художественные несовершенства поэтики, разрозненность, нелогическое развитие сюжетной линии и прочие противоречия.
С такими моментами я столкнулся, когда с составителем прозаического сюжета С. Орозбекова З. Бектеновым работал над дословным переводом «Манаса». Но вводить какие-то поправки и уточнения не допускалось, т. к. издание было академическим, предназначалось не для широкого читателя, а для науки и изучения, его готовил Московский институт мировой литературы.
Сказание о Семетее во всех известных вариантах сказителей завершается тем, что он приходит на могилу Манаса, а здесь:

Кыяз и подлый Ханчоро
Вдвоем к кумбезу подошли:
— Эй, хан! Не прячься,
выходи! —
Кричали в ярости они.
И вдруг с небес
раздался гром,
На землю грянул
снег с дождем!
Когда Кыяз и Ханчоро
С мечами в мавзолей
вошли,
Там Семетея не нашли —
Вознесся в небо Семетей…
Сыр найзаны булгалап,
Ханчоро найза салды эми.
Ошол кезде Семетей
Ээрип кеткен эмедей
Кєзгє тїшпєй жок болду,
Чыны менен Семетей
Кайып болуп кетиптир…
(«Семетей», т. III, Ф. 1959 г., стр. 132)

Этот финальный эпизод имеет глубокий, можно сказать, божественный смысл. Семетея забирает к себе небесный Бог — Кокё-Тенгир, чтобы он, как и дух Манаса, благословлял и берег свой народ от коварства, зла и в трудный час посылал на землю спасителя и защитника. Неугасимая, божественная вера народа в добро и справедливость…

В 4-томном сводном варианте юный Сейтек, избранный ханом, в горах встречает своего отца — оглохшего Семетея. Оказывается, когда раненный Семетей укрылся в гробнице, его соблазнила, похитила и лишила слуха юная сестра Айчурек — красавица Кёкмончок, и все эти годы он живет с ней и ее восемьюдесятью подругами в горах и лишь по пятницам выходит на охоту.

…Аленгер жаап тїн тїшїп,
Так ошонтип турганда…
Кыйын сулуу кыз кєрдїм…
Бузуп ийди канымды…
Айчїрєк катын сиўдиси —
Єткєрє сулуу Кєкмончок
Бек азгырды єзїмдї…
Кошулууго болдум зар…,
Кєкмончок єўдїї зайбым
бар…
(«Сейтек», т. IV, ф., 1960 г., стр. 204)

Любимую жену Семетея насилует предатель Кыяз; сын Сейтек, скрывая свое происхождение, растет сиротой; мудрая, прекрасная мать Каныкей нищенкой живет в шалаше и пасет телят; верный друг, молочный брат Гюлчоро, истекая кровью, томится в темном зиндане; пьянчуга Ханчоро с подлой Чачыкей грабят и угнетают народ, а он в это время, ничего не слыша, кайфует с юной женой и ее подругами и отдыхает на охоте. Вот таким отпетым бабником возвращается к сыну наследник Великого Манаса — Семетей в сводном варианте. А куда девался символический смысл вознесения Семетея на небеса?!

В предисловии к своему сокращенному варианту, изданному в 2007 году, народный писатель Бексултан Жакиев совершенно справедливо пишет о том, что 4-томник 1959 года напомнил о гениальном творении кыргызского народа, вызвал большой читательский интерес, однако в этом сведенном варианте, составленном разными авторами, под зорким глазом партцензуры, допущены неувязки логического развития сюжета, многословные повторы, упущены сцены, имеющие глубокий смысл, снизился и художественный уровень, что в конечном счете охладило читательский интерес; в результате четырехтомник уценили и списали букинистам.

Видимо, по этой причине иные устные исполнители «Манаса» и литераторы на основе сюжета из 4-томника стремятся по-своему описать причину и следствия событий. Яркий пример тому: разные интерпретации «Поминок Кокетея», вариации «Семетея» и «Сейтека».

В 90-е годы прошлого века почтенный житель Китая Жусуп Мамай сочинил и издал в Синцзяне свой вариант «Манаса» в 220 000 строк, весом в 4 кг («Кыргыз элини тарыхый эпосу «Манас». Айтуучу Жусуп Мамай. Шиўжиаў эл басмасы. 2004- ж.). Китайский автор описал свое видение событий, характеров и образы эпических героев.

Во всех классических сказаниях молодой Жакып женится на вдове своего брата Чыйырды, но она долго не рожает. По прибытии на Алтай Чыйырды советует взять ему вторую жену — токол. Но оказалось, что здесь все кыргызы имеют кровное родство. «Кто в жены кровь свою возьмет, родится труп или урод», — гласит народная мудрость. Чайырды приводит в дом юную калмычку Бакдолёт.
По ночам Чыйырды через тюндюк обращается к Всевышнему:

— Услышь меня,
Коке-Тенгир,
И дай здоровье старику!
Я жизнь отдам, рассудок
свой,
Лишь бы родился плод
живой.
Пошли зачатье Бакдолёт.
Красотке глупой, молодой…
Я в жертву все тебе
отдам.
Но только дай ребенка нам.

— рыдает байбиче, и Бог посылает ей Манаса.
Калмычка Бакдолёт принимает роды и режет Манасу пуповину.
В семейных страданиях бездетного Жакыпа выражена тоска кыргызского народа, который ждет от Бога достойного сына, который как бы, как и покойный хан Ногой (дед Манаса), объединил кыргызские племена, защитил от врагов и возвратил на Родину.

В письменном сочинении Ж. Мамая мать Манаса Чыйырды представлена как калмычка, которую в 14 лет как боевой трофей привез Акбалта и подарил старику Жакыпу.

Чыйырдыны Акбалта
Он тєрт жашар чагында.
Олжолоп алып келди эле…
Баарыбыздан улуу деп.
Бай Жакыпка берди эле…
(«Манас». Ж. Мамай, 2004 г., стр. 10)

Калмычка Чыйырды долго не рожает. Разгневанный Жакып отвозит ее в дикий лес, одну оставляет в старой юрте.

Жыртык їйдї артканы.
Кїнєстїї чердїї токойго
Алып барып таштады…
Укмушту Жакып
баштады.
Чыйырдыны талаага
Алып барып таштады.

А в том лесу ходили дровосеки, охотники, птицеловы и прочие гуляки.

Отун, жыгач алганга. —
Айылдап барган канча жан,
Тузакчы бар токойдо,
Кыргоол уулап кармаган
Ойноп жїргєн дагы бар…
(там же, стр. 17)

Через девять месяцев Чыйырды возвращается беременной и рожает Манаса, у которого одна рука в жиру, другая в крови, готовая потопить в ней весь мир, т. е. «кровопийца».

Ичинен чыкты эр бала…
Оў колунда майы бар,
Сол колундо каны бар.
Бїтїн дїйнє кылымды
Сойучудай жайы бар.
(там же, стр. 17)

Таким образом теряется символический смысл рождения народного героя, меняется его национальное происхождение, остается неизвестным, от кого он родился.

Испокон веков кыргызский народ поклоняется облику жены Манаса Каныкей как символу верной, мудрой жены и матери.

Прошли года. Прошли века.
Забылась Санирабига.
Осталось имя Каныкей,
Что значит — ханская
никей…
Таджичку древнюю кыргыз
Считает матерью своей.
Как символу любви, семьи,
Подруги, матери, жены,
Мы поклониться ей
должны…

По сочинению Ж. Мамая китайский перебежчик Алманбет узнает, что Манас, поверив сплетням о связи Каныкей с Чубаком, отвез жену под Самарканд. Шесть лет невинная Каныкей живет там одна в черной юрте.

Каардап Манас катынын
Самаркандын Кара-Суу
Алып барып таштады…
Алты жыл боздоп Каныкей
Ак жерден кїйїп
каншады…
(там же, стр. 209-210)

Алманбету с трудом удается уговорить Манаса вернуть свою невинную жену

Жыртык кара їй берген…
Адашып кара уй берген
Алты жылда табышты…
(там же стр. 210)

Вот таким примитивным и безжалостным Отелло оказался великий герой кыргызского народа. Хотя, как известно: жена Цезаря должна быть вне подозрений. Именно такова и жена Манаса, Каныкей!

Представьте себе, что было за эти шесть лет с красавицей, одиноко живущей в рваной юрте рядом с Самаркандом, где женщин своих прячут за высокими заборами, кутают в педжабы и прочее тряпье, лица укрывают сеткой паранджи, а сторожей кастрируют, превращая в евнухов?

Этот выдуманный эпизод преподаватель вуза со сцены филармонии, переполненной студентами, пропагандировал молодежи как образец любви и верности.

По классическому варианту С. Каралаева, как мы знаем, Каныкей, выйдя навстречу Манасу с новорожденным Семетеем, боясь его сглаза, не показывает ему сына.

В письменном тексте Ж. Мамая, когда Манас хотел взять сына и насладиться запахом младенца, он оказался весь в испражнениях. Манас, отвернув нос от дурного запаха, с упреком возвращает его матери.

В таком художественно-гигиеническом формате подан этот трагический эпизод.

Баланы катып койнуна…
Жыланач басып койнуна,
Єзїнїн жытып єткєрїп,
Кош колдоп Каныш сунду
эле.
Колунан алып эркесин
Шилесинен жыттады.
Мурдунун учу тиерде,
Башын кайра тартканы:
— Жакшы иш эмес,
Каныкей,
Бок жыттантып
чунакты,
Мына мындай бакканы?.
(Там же, стр. 404).

Отрадно, что книга о Манасе вышла в Китае, куда он ходил войной, за что покойный аксакал Жусуп Мамай достоин глубокого уважения и благодарности. Однако сочинения почтенного аксакала по теории литературоведения нельзя считать устным народным творчеством, т. е. фольклором, отражающим народное мировоззрение, обобщенное сказителями.

Книга Ж. Мамая «Манас» — это письменная художественная литература, сочиненная по мотивам народного сказания. Так же, как трагедии Еврипида, Софокла и др., написанные по мотивам «Илиады» и «Одиссеи», драмы В. Шекспира, А.С. Пушкина и других литераторов, изданные на основе народных легенд.

Мар БАЙДЖИЕВ.
(Продолжение следует)