Размышления об итогах Года Курманджан

Как случилось, что в жизненную орбиту девочки из маленького южного айыла вошли столь яркие и столь несхожие фигуры, знаковые для двух столетий: знатный кыргызский манап и европейский военно-политический стратег, российский герой-генерал и поэтические собрания в царских дворцах Туркестана, вице-президент Национальной академии наук и хан Коканда, поверженного российской армией?..
В этом феномене человеческой биографии Курманджан заключен особый секрет, он подтверждает волшебство отношений личности и истории. Как сказал американский поэт Уолт Уитмен, «есть люди, говорящие с грозой»!

Своеобразным апофеозом многих событий, знаменующих отношение благодарных кыргызстанцев к своей героине, стали Международная научная конференция (ее организаторы Госдирекция Года Курманджан, Национальная академия наук, аппарат Президента КР, Министерство образования и науки), прошедшая в Кыргызско-Российском Славянском университете, и вышедшая по ее итогам книга «Курманджан датка — выдающийся политический и общественный деятель кыргызского народа».
Надо отдать должное авторам, это значительный коллективный труд, содержащий множество малоизвестных до последнего времени фактов о жизни и наследии Курманджан датки. Книга вышла в Бишкеке по случаю 200-летия со дня рождения Алайской царицы. Этот сборник историко-публицистических исследований, новелл, эссе и ряда важных архивных документов можно по праву назвать энциклопедией жизни кыргызстанцев в эпоху родоправительницы Алая. Здесь изучена непростая судьба: главная героиня — не просто кыргызский политик и общественный деятель конца XIX — начала ХХ столетий. Курманджан — мать и всеобщая любимица народа на протяжении полутора столетий. Она по праву считается явлением, выходящим далеко за рамки истории государственности и политических течений Кыргызстана.
Изучая ее биографию, исследователь найдет не только перипетии жизни женщины-политика — первой в истории Средней Азии нового времени. Правительница обширного горного края объединила в себе таланты непревзойденного общественного и политического деятеля, поэта, дипломата. Как известно, высший титул исполнительной власти (после царского титула «хан») именовался «датка»: в современной терминологии — «принц-наместник». За всю историю Туркестана, собравшего на своей земле тюркские народы и сформировавшего государства, была только одна женщина, отнюдь не царского рода. Эта суровая и справедливая властительница — так о ней вспоминают современники — привлекла внимание эпохи в годы, когда история была полна гораздо более масштабными и тревожными событиями.
Впервые этот вопрос я задал себе более десяти лет назад, когда на проспекте Маннергейма в Хельсинки вспомнил старое фото  сидящего  рядом с печальной женщиной  в  южном элечеке худощавого подтянутого офицера с цепким взглядом. Это был он, Карл Густав Маннергейм, имперский дворянин и российский офицер-разведчик, наследник Пржевальского, прагматичный патриот Финляндии, вынужденный союзник Гитлера, впоследствии создатель знаменитой оборонительной линии на Карельском перешейке, где по сталинской указке под финскими пулеметами погибло больше ста тысяч советских солдат.
Как не вспомнить и о том, что рядом с именем Курманджан и в контексте ее эпохи всплывают имена кокандских ханов, руки многих из которых были в крови. Неоднозначная и во многом романтическая и трагическая фигура Худояр-хана, зловещий профиль инсургента Пулат-хана. Коканд пытался затормозить процесс создания кыргызской государственности, но против воли способствовал ее становлению на юге. В то время супруг и политический наставник Курманджан, талантливый политик-администратор (как сказали бы о нем сейчас),  властитель Оша и Андижана Алымбек-парваначи был подло отравлен. И кто тогда мог предположить, что власть перейдет в руки женщины, чей материнский разум потом будет долго сдерживать агрессивные намерения обеих сторон.
И если бы не личность Курманджан (о чем с почтением упоминали многие российские государственные документы), исход южной кампании 1873-1876 гг. и разгром Хивинского, а затем и Кокандского ханства были бы иными, а в орбиту противостояния были бы втянуты и кыргызы. Поэтому нельзя не вспомнить генерал-губернатора Туркестана в мирное  время К.П. фон Кауфмана и военного губернатора края М. Скобелева, да и многих их коллег, отдавших Азии свои лучшие годы: все, кому повезло видеть Курманджан, сохранили доброжелательное почтение к алайской властительнице, судьба и миротворческая деятельность которой в годы завоевания Коканда были осложнены восстанием самозванца Пулат-хана. Храбрец, любимец армии, «белый генерал» (ибо выезжал в бой на белом коне, в белой форме и фуражке), впоследствии герой Русско-турецкой войны и покоритель Туркмении, военный губернатор Ферганы генерал от инфантерии Скобелев с сыновней теплотой и почтением относился к южной властительнице кыргызов. Да и она, годившаяся в матери молодому храбрецу (датка была старше генерала на 32 года), по некоторым воспоминаниям, отзывалась сердечно о нем, который всего за шесть лет до Октябрьской революции восклицал: «Стою за правду и за армию и никого не боюсь».
Да, Курманджан была в истории отнюдь не «леди Макбет», безжалостно мстящей за боль и утраты, скорее «леди Годивой» (героиня английской истории, пожертвовавшая собой во имя своих сограждан). И когда ее сын Камчибек был арестован и казнен (все происходило в полном соответствии с тогдашними законами), царица Курманджан не стала помышлять о мести, понимая, что это еще более усложнит весьма непростые отношения имперской военной администрации и неспокойного юга. По обычаям предков, она сложила кошок — скорбный поминальный плач об утраченном сыне.
Уже не раз приходилось вспоминать об этом поступке, о жертвенности судьбы, о преодолении материнской боли… С этой своей жертвой во имя мира и спокойствия Курманджан осталась в истории родного народа гораздо более рельефно и значительно, чем иные завоеватели с их гордыми военными трофеями. Ее поэтическое слово, смешанное с материнскими слезами, взывало к миру и добру, а в истории, мы знаем, были случаи, когда одухотворенные добрым словом люди бросали оружие и раздор прекращался.
Потому пока не в полном объеме изучена эта грань личности главной героини, и исследователи не без основания полагают, что она является автором блестящего сборника поэтических произведений. Эту тему, достойную самых жарких дискуссий, почему-то настойчиво обходят молчанием отечественные и зарубежные литературоведы. Поэтическое наследие Курманджан было своеобразным и значительным, она творила под псевдонимом Зыйнат, писала на тюркских языках и фарси, состояла в закрытом сообществе и продолжала литературные традиции лучших тюркских женщин-поэтесс. Но от всего утраченного остались лишь отдельные яркие фрагменты. Однако все же есть основание надеяться, что поэтическое наследие Алайской царицы не пропало: рукописи не горят!
По-русски я попытался передать эту радостную непринужденность и торжественность:

Вот она — приветствуйте
Курманджан! —
В одеянье алое облачена,
Ожерельем ярким озарена,
В обвившем царственный её стан
Поясе, что стянут тугим узлом,
Спорят нити золота с серебром,
В чёрной тьме уроненных
длинных кос
Золотым монетам легко звенеть,
Золотистый иноходец её принёс,
На запястье её — золотая плеть,
На седле коня огоньками в ряд
Хорасанские самоцветы горят,
На плечах её — кашмирская шаль,
Глаза — как звёзды, глядящие
вдаль…
Добро пожаловать, Курманджан!
В ткань изложения статей и новелл книги «Курманджан датка — выдающийся политический и общественный деятель кыргызского народа» вплетено немало сюжетных линий, содержащих биографические сведения о многих ключевых фигурах политики периода заката Кокандского ханства. Читатель найдет здесь немало интересного, например, о жизни Худояр-хана и самозваного Пулат-хана, Шабдан-баатыра и генерала М. Скобелева.
Придерживаясь принципа научного изложения фактов, авторы предпочли не ограничиваться рамками общеизвестного, а пошли, что называется, в глубь истории. И все же образ царицы Алая в настоящее время лишь начал становиться по-настоящему известным брендом культуры, поскольку («наследие феодализма»!) имя Курманджан датки по известным причинам долгое время замалчивалось в официальной советской историографии. За неполные два десятилетия независимости Кыргызстана приоткрылась завеса, отделяющая общество от сокрытого под грифом «секретно» богатого пласта нашей истории. Но обольщаться таким «всезнанием» пока рано: порой велик соблазн выдать желаемое за действительное. В результате инициированного «по указке сверху» забвения столь значимой для нашей страны политической фигуры в кыргызстанской истории образовалось немало «белых пятен».
Эти пробелы далеко не все ликвидированы и в последние годы, несмотря на многочисленные публикации в периодике. Это упущение и призван по возможности исправить и восполнить остающиеся лакуны данный сборник. В нем собраны лучшие из материалов, знакомящих читателя с наименее известными и вместе с тем наиболее яркими страницами биографии Алайской властительницы.
Книга наверняка заинтересует вовсе не только почитателей и знатоков отечественной истории, поскольку здесь прослежен жизненный путь Курманджан датки не только как политика, общественного деятеля, но и как верной жены, любящей матери. Читатель имеет возможность пережить самые драматичные и яркие моменты жизни родоправительницы — от ее головокружительного «карьерного взлета» на политический олимп Коканда и Российской империи до горечи женщины, потерявшей мужа и любимого сына. И при этом всё изложенное на страницах издания — подлинно научный труд, с его подчеркнутой объективированностью и, если угодно, педантизмом. Перед нами — собрание фактов, прошедших сквозь сито компетентной проверки их достоверности. Масштаб уникальной личности Алайской царицы удачно показан на фоне всего спектра событий ее эпохи — от судьбоносных до, казалось бы, малозначимых; но ведь вот этого самого «малозначимого» в истории попросту не бывает. Говоря об этой книге, невозможно не подчеркнуть роль энтузиастов отечественной культуры — тех, без которых Год Курманджан не стал бы событием отечественной государственности. Это прежде всего Жылдыз Джолдошова, депутат ЖК КР и бессменный — более десятилетия — руководитель Фонда имени Курманджан датки, это академики В. Плоских и А. Какеев, ряд других наших ученых-историков, филологов, философов (всех не перечислить, а обидеть кого-то забвением не хотелось бы). Можно вспомнить и другой масштабный труд, изданный в 2002 году силами этой же группы: «Горная царица Курманджан и ее время».
А время не властно над человеческой памятью, над животворной энергией культуры. Не случайно, презрев тысячелетия или, по крайней мере, века, мы легко вызываем в памяти королеву Елизавету и Екатерину Великую, Клеопатру и Марию Стюарт, Покахонтас и Жозефину Бонапарт, Софью Ковалевскую и Марию Кюри — галерея великих женщина мировой истории только кажется очень длинной, на самом деле она невелика. И тем более достойное место в этом ряду теперь займет образ Алайской царицы Курманджан, дочери Кыргызстана.
Завершается год, посвященный 200-летию великой представительницы своей эпохи и своего народа. Ее долгая жизнь — само по себе событие, эхо которого звучит и еще долго будет звучать в культурной истории Евразии. Еще раз представим себе масштабы уникального социокультурного явления истории, имя которому — Курманджан датка, царица Алая, через сердце которой прошли грозы ее времени и ее земли.
Давайте увидим в череде событий связь времен. Давайте пристально вглядываться в свое прошлое, чтобы не прозевать будущее.

Вячеслав ШАПОВАЛОВ,
доктор филологических наук, профессор, народный поэт КР.