Представляя на различных форумах русский язык как нечто великое, достойное пьедестала, желая придать ему особую важность и значимость, политики, ученые и общественные деятели привычно называют его языком Пушкина и Гоголя, Толстого и Чехова, Бунина и Ахматовой. Понятно, что называются литературные гении, чье творчество соткано, создано на русском языке. Но благодаря им и другим выдающимся мастерам слово рождено и течет во времени, постоянно преображаясь, как некий живой организм, уникальнейшее явление — русский литературный язык. Язык, который является образцом для всей русской лексики, для его интонационных, стилевых вариаций.

Безусловно, воздухом при воспарении, на который он всегда опирался, который становился для писателей материалом, как глина в руках скульптора, был язык разговорный, многослойный язык человеческого общения. В свою очередь развитие разговорной речи, появление в ней образности, афористичности, выразительности происходят за счет той питательной среды, каковой служит художественная литература. Этот процесс, этот извечно вершащийся круговорот позволяет постоянно взаимообогащаться и разговорному, и литературному языкам. Так, пчела, неустанно собирая нектар медоносных трав, вместе с тем опыляет их, чтобы они произрастали, цвели вновь и вновь, чтобы затем все это многократно повторялось…
К чему, спросит нетерпеливый читатель, я толкую, казалось бы, о столь очевидных вещах? Да к тому, что процесс взаимной языковой подпитки стал давать сбои, литература, ее язык все более отодвигаются в нашем обществе на обочину жизни, и опыление трав разговорной речи случается лишь изредка. И скудеет, засоряется, обедняется эта речь, становится одноликой, ее цветной экран мутнеет, все чаще превращается в черно-белый. Иной раз, слушая русского человека, с огорчением думаешь: как ущербен его разговор, до чего мизерным запасом слов он располагает, как досадно, что им не используются те богатства, что таятся в литературном языке. Сколько вульгаризмов, ненужных, вводящих в заблуждение слов и словечек, мешающих восприятию смысла того, о чем говорится, мы с бездумной навязчивостью передаем друг другу.
Неряшливое, беспомощное обращение со словом нынче, увы, норма нашей обыденной жизни.
Взять хотя бы это бесконечное «как бы», которое побило все рекорды среди слов-паразитов. Оно прижилось, стало неотъемлемой частью речи подавляющего большинства людей, будь то рядовые обыватели или интеллигенция. Вслушайтесь, вникните только: «она пришла как бы под вечер и постучалась как бы ко мне»; «о, это классный как бы ученый, лауреат многих премий»; «поручения начальства надо как бы выполнять»…
А еще идущее за ним следом словечко «типа»… Можно ли представить нечто подобное в настоящем литературном языке? Тысячу раз нет! Да простят мне вынужденную кощунственность, но переделанные на современный разговорный язык великие строки поэта выглядели бы следующим образом: я помню чудное как бы мгновенье, передо мной явилась как бы ты, как мимолетное типа видение, как гений типа красоты… Ужасно, не правда ли?
В устном же словотворчестве мы встречаемся с этим сплошь и рядом. И настолько  свыклись, настолько стали нетребовательны, что спокойно, не морщась, выслушиваем говорящего таким вот образом.
А ведь пока еще не пущено с молотка, не растранжирено до последней нитки наследство того времени, когда у книжных магазинов в ожидании новых поступлений выстраивались длинные очереди, когда чтение художественной литературы было повсеместным, когда она насыщала своим дыханием разговорный русский язык. Что же будет с ним через десять, двадцать лет, если положение не изменится, если чтение произведений художественной литературы, проникновение мыслью в таинственную ткань ее изобразительных средств уйдут из нашей духовной жизни и будут заменены на какой-нибудь сверхмодный электронный суррогат?
Мы даже не заметили исчезновения из нашей жизни такого чуда литературы, как эпистолярный жанр. Интернет обрезал ему крылья, выжал, выпотрошил, превратил в сушеную воблу. Интересно, как выглядела бы переписка Ивана Тургенева с Полиной Виардо, пользуйся они не традиционной почтой, а Интернетом? А стал бы доверять свои мысли и чувства компьютеру Лев Толстой, чья переписка с великими современниками особенно значительна?
Мы неожиданно очутились в таком тупике, в столь отталкивающей реальности безразличия к литературе, художественному слову, о возможности прихода которой еще недавно не могли и предполагать.
Обезлюдели книжные магазины, скорее напоминающие музеи, где по инерции хранятся невостребованные сокровища человеческого духа. Чтение произведений художественной литературы напрочь отлучено от сферы наслаждений и раздумий, а поспешности, обязаловки оно не терпит. Обозначилась развилка, после которой судьба устной речи может оказаться и вовсе необратимо печальной.
В последнее время много говорится о сужении пространства русского языка в Киргизии. Причины тут разные. Но в данном контексте хотелось бы выделить вот что: развитие языка и расширение зоны его распространения всегда идут рядом, рука об руку. Кроме необходимости владения тем или другим языком, существует такой важный элемент, как привлекательность, магнетизм той живой речи, которая слышна иноязычному человеку из уст ее носителей. А если все это растеряно многими из нас? Или сохранилось лишь на донышке?
Сегодня представители иных наций, воспитанные на русской художественной литературе, относятся к русскому языку несравненно лучше, чем те, кто просто рос в пору рыночной вакханалии в   русскоязычной среде и научился говорить на нем, так и не полюбив его по известным причинам.
Я был бы очень самонадеянным, если бы тут же предложил выход из создавшегося положения. Да и есть ли вообще он, этот выход? Былого масштаба влияния литературы на жизнь нашего общества, скорее всего, уж не вернуть. Но хоть сберечь бы, обустроить какие-то островки, какие-то оазисы, от которых оно, это влияние, будет, даст Бог, распространятся при благоприятных условиях дальше…
При советском жизнеустройстве, когда тяга к художественной литературе была и без того сильна, повсюду работали финансируемые государством бюро пропаганды литературы, общества книголюбов. С начала девяностых они исчезли, как и многое, что призвано было служить культуре. Потянуло затяжным ветром безнадежности.
Первые проблески появились года три назад, когда профессор Кыргызско-Российского Славянского университета Георгий Хлыпенко создал на гуманитарном факультете литературно-критическое объединение «Среда».
Его студенты не только     изучают художественную литературу, ставшую классикой, но и постоянно знакомятся с новинками литературы республики, на обсуждение вышедших книг приглашаются их авторы, которым, конечно, интересно и важно знать, как встречено их творение молодежью.
Нередко в обсуждениях участвуют маститые литераторы, преподаватели (ведь профессиональное мнение имеет для писателей особую ценность) и рядовые читатели со стороны, приобщающиеся к художественному слову.
В этом году на улице Московской столицы открылся Дом русской книги. В его просторных залах писатель, директор издательства «Раритет» Виктор Кадыров и руководитель одноименной фирмы Светлана Полуэктова стали проводить вечера, цель которых — показать, сколь велико, насыщено духовностью может быть удовольствие от встречи с книгой и ее творцом, как много любопытного и полезного несет сближение творчества наших писателей с читателями. Посвятив свою жизнь распространению литературы, они стараются привить вкус к ней широкой публике, привлечь ряды постоянных почитателей книги.
Заметна роль на этом пути литературного объединения «Ковчег», созданного известным литературным критиком Элеонорой Прояевой. Под ее крылом собираются одаренные молодые поэты и прозаики, обсуждают свои творения, выступают на различных площадках столицы с чтением стихов и коротких рассказов, поют под гитару песни своего сочинения. И что еще очень важно, ковчеговцы первыми в нашей республике пошли по пути эстафетного принципа: прочитал книгу — передай другому, чтобы он тоже насладился ее языком, чтобы и в нем зародились те чувства и мысли, которые она вызывает. Такое путешествие книги гораздо плодотворней и привлекательней для окружающих, чем неподвижное пребывание на чьей-то книжной полке, хотя век ее при этом может быть намного короче.
Конечно, чего лукавить, язык иных произведений художественной литературы, особенно современной, тоже далек от совершенства. В литературное море всякие реки и ручейки впадают. Но в целом работа литератора над словом как выразителя всего сущего, к чему прикасается душой, о чем размышляет человек, несравнима с работой каждого из нас над своим разговорным языком. И потому, заботясь о месте русского языка в сообществе людей разных наций и народов, нельзя забывать о качестве нашего языка, о кровной связи литературного и разговорного языков, без чего перспектива их распространения весьма призрачна.

Александр ИВАНОВ,
писатель.