О перспективах развития ЕАЭС и его сопряжении с интересами стран Шанхайской организации сотрудничества, о  пунктах пересечения интересов некоторых стран — членов этих политических и экономических сообществ размышляет Игорь ХАЛАНСКИЙ, заведующий кафедрой политологии Кыргызско-Российского Славянского университета, кандидат исторических наук, доцент. 

     — Недавно в столице Казахстана  прошли два важных мероприятия — Совет государств — членов СНГ и  Совет государств — участников Евразийского экономического союза. Президент России вместе с коллегами-партнерами по диалогу  в узком и широком форматах обсудили многие насущные проблемы стран постсоветского пространства. Давайте поговорим о будущих перспективах сотрудничества ШОС и ЕАЭС.
— Постараюсь обойтись без общих дежурных фраз, сразу перейдя к конкретике. Если говорить о перспективах сотрудничества  относительно нового объединения — ЕАЭС и ШОС — на первый взгляд кажется, что  они как будто схожи в  своих целях и задачах. Но принципиальное различие в том, что ЕАЭС формируется изначально как единый, цельный экономический организм, опирающийся на исторические предпосылки, которые существовали сначала в рамках Российской империи, затем в рамках СССР, т.е. практически в течение полутора столетий. Естественно, за это  долгое время страны выстроили крепкие, органические взаимосвязи, и сейчас в рамках экономического союза неизбежно со временем составят единый экономический организм. ШОС же, которая также  имеет в основном экономическую направленность (так как Китай  является самодостаточной экономической системой), образовать единый экономический организм не может. Почему? Потому что и Россия, и Китай как главные инициаторы создания этих структур имеют исторически сложившуюся экономику, которая интегрироваться друг в друга не в состоянии без потери одной из сторон не только лидерства, но и самостоятельности. Поэтому, наряду с активизацией сотрудничества, появляется опасность закономерной конкуренции как в экономическом, так в последующем и в геополитическом  плане.
Если посмотреть на взаимоотношения России и Китая, то в настоящее время они довольно конструктивны и  вроде беспроблемны. В экспертном сообществе существуют разные точки зрения на взаимоотношения  России и Китая. Все их можно свести к трем позициям.  Первый взгляд: Россия и Китай — это союзники,  в дальнейшем этот союз станет только крепнуть и развиваться по восходящей линии. Вторая точка зрения: Россия и Китай — это попутчики.  Ее сторонники делают акцент на большом различии этих государств как в аспекте социально-экономического, так и политического устройства на сегодняшний день. Однако  на данном историческом отрезке развития их фундаментальные интересы совпали. Длиться это совпадение может долго, а может и недолго,  и не исключено, что в конечном итоге в своих подходах к решению определённых острых международных проблем эти страны могут разойтись. Третья точка зрения, которая сейчас непопулярна и является маргинальной,  основывается на том, что Китай — геополитический и геоэкономический соперник Российской Федерации, и отношения этих двух главных игроков начнут  неизбежно ухудшаться.
     — А  какова ваша  позиция?
— Я более склоняюсь к точке зрения, что Китай для России на сегодня — не более чем попутчик-компаньон, но в среднесрочной перспективе — сложный и неудобный геополитический соперник, может, неизмеримо более тяжелый, чем США.  Поскольку современная геополитическая ситуация  разворачивается в сторону интеграции, то пока РФ и КНР — как бы союзники.  Может ли Китай быть для  России подлинным союзником — это большой и сложный вопрос. Согласно китайской философии конфуцианства, в ней статус союзника стоит ниже, чем статус врага, в данном случае — геополитического оппонента. Эта позиция подробно изложена в китайских стратагемах,  например, в капитальном двухтомном труде профессора Харро фон Зенгера «Стратагемы». Понятие союзника  в Китае диаметрально отличается от  содержания этого понятия в России и на Западе. Последние считают, что союзник — это тот, кого надо защищать, кому в тяжелых, критических ситуациях следует оказывать помощь, спасать, иначе говоря. С точки зрения же китайской философии союзник — это расходный материал,  тот, кем можно пожертвовать в первую очередь.
     — Это один из постулатов так называемой «восточной философии»?
—  На мой взгляд, восточная философия многоаспектна — китайское мировоззрение, сформированное на базе именно китайской философии, существенно отличается от аналогичных моделей, например, в Турции, Индии или Иране, а ведь это тоже Восток. На сегодняшнем этапе Китай и Россия — партнеры-союзники, но не стоит возлагать на  великого восточного соседа большие надежды, кроме определённых ожиданий в торгово-экономическом плане. В  геополитическом же он  жестко и целенаправленно проводит свои интересы. Вспомним выступление Си Цзиньпина на 70-летии Генассамблеи ООН. В отличие от многих выступающих на этом форуме, китайский лидер говорил конструктивно, и эта конструктивность обещает материализоваться в создаваемом фонде ООН-Китай, на который планируется выделить миллиард долларов. При этом стоит учитывать, что восточный сосед имеет свои дальние и неоднозначные «прицелы».
Взаимоотношения же между странами в форматах ШОС и ЕАЭС станут похожими по форме, но различными по содержанию. Страны ЕАЭС  объединены трендом внутреннего органического развития, которое в дальнейшем должно неизбежно углубляться и совершенствоваться. Иначе этот союз не имеет перспектив и значения. В ШОС развитие экономического процесса — это прежде всего наращивание торговых, импортно-экспортных связей, финансовых и валютных операций. Ведь без серьёзных структурных издержек ни китайская экономика не может интегрироваться в российскую, ни российская — в китайскую. Здесь, при движении в данном направлении, неотвратимо начнёт действовать закон подчинения — один из партнеров в итоге неизбежно становится сателлитом, т.е. получает статус неравноправного. Но, естественно, ни Россия, ни Китай с таким подходом никогда не согласятся. Но они входят одновременно в оба союза, как впрочем, и две центральноазиатские страны — Кыргызстан и Казахстан.
ШОС, таким образом, следует цивилизованно решить главный вопрос: кто же станет  в ближайшее десятилетие играть «первую скрипку»? Многие считают, что это будет Китай, однако пока это не факт. Необходимо учитывать преимущества, которыми располагают КНР и РФ. У Китая это —  колоссальная экономическая мощь. Плюс, в обозримой исторической перспективе, неизбежно «коронование» юаня как резервной мировой валюты. Клан Ротшильдов, не последний в финансовом мире,  просто настаивает на этом. Сейчас большая масса мировых запасов золота стекается в банки Гонконга, который сегодня является «золотыми воротами» Китая.
С другой стороны, Россия, которая существенно уступает восточному соседу в экономическом плане, пока явно превосходит его в мощи стратегического ядерного вооружения.  Ряд экспертов считает, что к 2020 году Китай может догнать Россию в этом аспекте, хотя,  исходя из реального положения, это крайне маловероятно.
Потому складывается интересная ситуация: мы стоим на пороге  разворачивания  цивилизованной борьбы Китая и России за усиление влияния в Центральной Азии. Она уже идет.
     — Какие же инициативы в Центральноазиатском регионе, на ваш взгляд, в ближайшее десятилетие станут приоритетными?
— Надо вспомнить три глобальных проекта — российский (ЕАЭС), китайский (Экономический пояс ВШП) и американский (Новый Шелковый путь). Свой глобальный проект США выдвинули в начале этого века и сейчас констатируют  неудовлетворительную его реализацию. Однако все три проекта встретились в Центральной Азии. Россия заинтересована в «прошивании» Кыргызстана с севера на юг. Имеется в виду развитие инфраструктуры, дорог. Китай же, напротив,  планирует идти с востока на запад —  вспомните пока пробуксовывающий, но давно известный проект железной дороги, соединяющей Узбекистан и Китай по кыргызской территории. Китайские партнеры готовы дать крупные инвестиции на реализацию этих целей. В российском проекте интеграция пойдет с севера на юг, в китайском — с запада на восток. Казалось бы, какая разница? Но это очень серьезно. Если преобладает российская инициатива, то станет неактуальным китайский проект, а если китайская — то наоборот. Эти проекты одновременно не могут существовать, выигрывает один. К тому же проект железной дороги пробуксовывает по причине более широкой колеи в Кыргызстане (аналогично всем странам СНГ) и более узкой — в Китае (аналогично всем странам Европы). К тому же Китай, строя дорогу в нашей стране, создаст вдоль нее и всю остальную инфраструктуру, и  в этом его дальняя стратегическая цель. Сейчас же и Китай, и Россия одновременно вкладывают усилия и средства как в Кыргызстан, так и в Казахстан. В ближайшее десятилетие станет ясно, куда сдвинется это равновесие. Мы живем сейчас в очень интересном моменте — моменте неопределенности, когда у России и Китая — равные возможности.
     — Что вы  думаете  по поводу создания банка ШОС, идею создания которого Китай выдвинул еще лет 10 назад? 
— В создании банка ШОС  в крайней степени заинтересован Китай. Россия тормозит этот процесс по простой причине. Банк ШОС, в котором  контрольный пакет акций будет принадлежать Китаю, создаст явный и бесповоротный крен доминирования в китайскую сторону. В эту финансовую воронку форсированно втянутся все экономики центральноазиатских стран, в которых и сейчас чувствуется серьёзное влияние КНР.
     — Как вы относитесь к процессу расширения ШОС? Что он несет предыдущим и будущим членам?
— Что касается расширения ШОС, произошедшего в этом году, оно выгодно как Китаю,  так и России. Включение Индии и Пакистана в организацию в этом году закономерно. Чем она крупнее, тем значительнее её вес в современном глобальном мире. Индия начнет играть на стороне России, а Пакистан — на стороне Китая. Объем экономики Индии слабее китайского по меньшей мере раз в шесть. Исторически и геополитически Индия крепче связана с Россией. Китай вернул в свое лоно Пакистан, контроль над которым он утратил в 70-е годы прошлого столетия. В этом вопросе Китай и Россия нашли паритет. Расширился и список стран-наблюдателей и партнеров по диалогу.  Члены ШОС как организации сравнительно молодой вначале говорили о нежелательности ее расширения, теперь же считают: мы находимся в ситуации, благоприятной  для принятия новых членов, несмотря на издержки внутриорганизационной перестройки. Побеждает вторая точка зрения, как мы видим.
     — Каковы же негативные моменты этого процесса расширения?
— Неизбежно  обострится скрытая конкуренция между Россией и Китаем за влияние в ШОС.  Прием новых членов расширит шахматную партию. Конкретно сказать, что хорошо и что плохо, пока затруднительно, но  тренд уже обозначился — в ближайшие несколько лет в ШОС войдут и другие страны-партнеры по диалогу. Ясно, что с расширением ШОС  Китай и Россия приобретают не только новые возможности, но и риски, причём довольно опасные.

     — Они — в усилении конкуренции и в чем еще?
— Что касается современной мировой экономической системы, однозначно, что она движется к новому глобальному экономическому кризису, очень масштабному. Эта система стала настолько глобально взаимосвязанной, что кризисы внутри  стран даже средней величины отражаются на мировой ситуации. В ближайшие три-пять лет кризис может повториться, если ведущие страны не соберутся для выработки глобальных мер противодействия ему. В этом ближайшем будущем выстоит с наименьшими потерями только та страна (или группа стран), которая построит устойчивую автономную экономическую систему.
Что касается России, которая  убедилась в последние пару лет в том, что так называемые международные платежные системы отнюдь не являются международными, а целиком зависят от диктующих условия стран Запада — вспомните историю с картами VISA, — то сейчас большой вопрос в том, какая из стран создаст более устойчивую и автономную систему. С одной стороны,  минус Китая в том, что он серьезно «завязан» на США и при любом кризисе почувствует больше последствий. Там крутятся огромные деньги, причем первые американские инвестиции  пришли еще при Мао. Приток немалых средств  усилился в начале 90-х, после развала Союза ССР, когда многие американские бизнесмены решили диверсифицировать свой бизнес за  пределами Америки, воспользовавшись развалом биполярной системы. Китай тогда с его дешевой рабочей силой и хорошими прибылями стал привлекательным для мировых инвестиций. Правда, сейчас ситуация в Китае несколько иная — в стране ощущается недостаток высококвалифицированной рабсилы при избытке неквалифицированной (в процентном отношении ниже, чем в России).      Стоимость этой рабсилы выросла, поэтому сейчас многие и многие, получавшие определенную плату за конкретную работу, отказываются от такой низкой оплаты труда.
— Еще в 2009 году директор американской частной разведовательно-аналитической компании STRATFOR  Джордж Фридман в своей монографии «Следующие 100 лет. Прогноз событий XXI века» предсказывал в 2020-2025 годы столь значительный спад экономики Китая, который способен, по его мнению, привести к развалу страны. Китай имеет огромные риски. Главное противоречие между Китаем и США, на мой взгляд, заключается в том, что в геоэкономическом плане они — сиамские близнецы, а вот в геополитическом их интересы расходятся все дальше и дальше и даже могут привести к конфронтации. Решение этого вопроса предполагает компромисс, но  Америка идти на него не может и не хочет, так как понимает: любой компромисс — это быстрая утрата американского доминирования. Эти факторы накладывают отпечаток на перспективы ШОС и ЕАЭС.
     — Каким видится в ближайшей перспективе будущее ЕАЭС?
— ЕАЭС — организация новая, только что народившаяся.  Если до 2022 года этот союз не заработает в полную силу, то, скорее всего, он не заработает никогда, это все понимают. Столько накопилось противоречий за годы суверенитета, автономного плавания стран постсоветского пространства, имеющих разноуровневый и разноскоростной потенциал. Кыргызстан вошел в объединение, но посмотрите, сколько ежедневно проблем на таможне, с налогами, многим другим, они еще не урегулированы.  На уровне глав государств проблема как-то решается, а вот на уровне хозсубъектов и министерств, ведомств — пока нет, и неясно, как и в каком направлении все будет развиваться. В то же время нельзя тянуть с их решением,  опасно затягивать на долгие годы, пять-семь лет — это максимум, через который ЕАЭС должен заработать на полную силу.
К тому же надо учитывать противоречие между требованиями экономической интеграции и внешнеполитическими приоритетами.  Сказать что-то конкретное по этому поводу сложно, вспомните, что даже между Белоруссией и Россией, между Казахстаном и Россией существует множество серьезных противоречий, не говоря уже о новых членах. Наше дальнейшее вхождение в ЕАЭС подразумевает скорое решение проблем с китайским и турецким бизнесом, не говоря уже об отношениях с арабскими странами. В каких конфигурациях эти отношения начнут развиваться, пока сложно сказать. Именно так мне видится дальнейшее развитие взаимоотношений между ШОС и ЕАЭС. Насколько правы аналитики — вновь покажет время.