Main Menu

Судьба и жизнь Тенти Адышевой — яркой звезды на небосклоне Кыргызстана. В этом году народной поэтессе Кыргызской Республики Тенти Адышевой исполнилось бы 95 лет

Тенти Жунушбаевна Адышева — уникальная личность в истории кыргызского народа. Другая легендарная женщина К. Кондучалова в своем интервью по телевидению сказала: «…такие, как Тенти, приходят к своему народу крайне редко… Не побоюсь сказать, что красоту, ум, духовное богатство Тенти унаследовала от Каныкей и Айчурек, которые навечно сохранились в памяти нашего народа». 

1     Действительно, Тенти Адышева первая из женщин в свои неполные 18 лет (1938 г.) избрана секретарем ЦК ЛКСМ Киргизской ССР, первая из женщин — председатель Первомайского районного исполнительного комитета г. Фрунзе, первая и единственная из женщин в СССР — директор Киргизского филиала Всесоюзного агентства авторских прав (ВААП), первая из женщин — Народный поэт Киргизской ССР, первая красавица, которой выдающиеся поэты нашей и других республик посвящали стихи.
Как на небосклоне нашей страны загорелась эта звезда, сформировался такой феномен: редкое сочетание ума, таланта, внешней красоты и духовной чистоты? Конечно же — великолепная генетика, подаренная родителями («вода течет по проложенному арыку»), и эпоха, среда, в которой она родилась и становилась.
На южном побережье Иссык-Куля (в настоящее время с. Боконбаево) у бездетных животноводов Жунушбая и Онол родилась девочка. Это радостное событие случилось весной 1920 года после нескольких лет физических и духовных страданий: 1916 год — бегство в Китай, ежедневная борьба на чужбине за выживание и смерть первого ребенка, нелегкое возвращение на родину и опять борьба — не за идею, а просто за выживание в революционном и постреволюционном хаосе. Что интересно и символично, счастливые родители дали ей имя Сайракан (певунья), но, по древнему обычаю, чтобы направить злых духов по ложному следу, дали ей мужской псевдоним — Тенти. Отец Жунушбай безумно любил и баловал своего ребенка и, не желая примириться с фактом, требовал считать Тенти мальчиком, соответственно одевал и воспитывал. Поэтому все родственники со стороны Жунушбая и Онол звали её только Тенти-байке.
Жунушбай был талантливым человеком: часами мог рассказывать фрагменты из Манаса, наизусть знал малые кыргызские и казахские эпосы, множество сказок, легенд. Блестящий оратор, знаток изустной истории кыргызов и сопредельных народов, их обычаев и нравов, отличавшийся справедливостью и честностью, он пользовался огромным уважением соплеменников.
Онол — дочь знаменитого комузчи Бийгельди, брата батыра бугинцев Намазбека, исключительно душевная, прогрессивно мыслящая, большую часть жизни посвятила дочери, когда та в 24 года (!) осталась вдовой, и воспитанию её троих детей — своих внуков. Именно она, вопреки яростному сопротивлению Жунушбая, настояла на том, чтобы 11-летняя Тенти отправилась на учебу в медицинский техникум во Фрунзе. И это её прозорливое решение стало тем рубежом, за которым кардинально изменилась судьба и жизнь Тенти.
Отмечу только три характерных эпизода из плодотворной государственной, общественной деятельности Тенти Адышевой. Чрезвычайно справедливый, отзывчивый и сострадательный человек Т. Адышева, будучи председателем Первомайского райисполкома, несмотря на предостережения искренних благожелателей, решилась и выделила квартиру ютившемуся с большой семьей в съемном сарае писателю А. Токтомушеву, впоследствии получившему звание народного писателя. За это и поплатилась служебной карьерой: ведь её кандидатура реально рассматривалась на должность министра.
Когда в Казахстане вышел в свет «Манас» в варианте гениального Саякбая Каралаева, возникла сложная ситуация с выплатой гонорара. Дело в том, что на его часть претендовали редакторы книги — два весьма влиятельных в то время литератора. Вероятно они проделали большую редакторскую работу. Однако ждали гонорар не за редактуру, а как соавторы, так как якобы они отредактировали более 50 процентов текста. Два года борьбы в судах, много здоровья, нервов и последующей травли стоили Адышевой победы в пользу С. Каралаева. Но зато она удостоилась прилюдного благословления великого манасчи. Второе, за что ей были признательны все литераторы республики, — это перевод их во вторую категорию оплаты гонораров. По всесоюзной номенклатуре писатели Киргизии относились к третьей категории. Адышева доказала, что наши писатели не менее талантливы собратьев по перу других республик, и добилась искомого. И это тоже стоило времени и нервов.
Но не к государственной деятельности готовила её судьба. Сайракан-Тенти она предначертала стать прорабом духа — поэтом! То, что вызревало в глубине её сердца, прорвалось, когда в ходе подготовки к съёмкам первого полнометражного художественного фильм по его сценарию «Семетей — сын Манаса» в свои тридцать четыре года (!) в автомобильной катастрофе погиб горячо любимый муж, классик кыргызской письменной литературы, поэт-драматург Жоомарт Боконбаев. Его гибель — первая оборвавшаяся струна комуза её жизни. Вот её первое стихотворение, посвященное Жоомарту Боконбаеву:

Родник, искрясь, струится в тишине
И каплями сверкает по весне,
Мои недавние напоминая слезы,
Зачем он так тревожит сердце мне?
Журчит тихонько, словно грусть тая,
В тревоге зыбкой смотрит на меня,
Как будто ищет он потерянное что-то,
Зеленые травинки шевеля.
Он мог бы, радуясь весны лучам,
Резвясь, бежать по травам и камням,
Но этот баловень долин и гор высоких
Печаль со мною делит пополам».

     Жизнь, душа поэта — в его стихотворениях. Быстротечна жизнь человеческая, но свет ее омрачают войны и болезни, злоба и равнодушие, черствость и зависть — все то, что мы называем злом. Что же делать человеку? Чем жить и как жить, если смерть неизбежна, а в мире еще столько зла?

«Послушай-ка, звезда, свидетель давний
Всех наших бед и радостей земных,
Ты наблюдаешь долгими годами добро
и зло.
Что скажешь ты о них?»
— вопрошает поэтесса и отвечает:
«…Но в жаждущих добра — земная сила,
И этой силой светел человек…

     Все, что выпадает на долю человека в его земной жизни: и горе, и радость — воспринимается Адышевой как естественная, неизбежная сущность жизни. И, тем не менее, жизнь — прекрасный дар природы. Надо жить, чтобы познать любовь и добро, жить, чтобы видеть восход солнца, дышать ароматом горных цветов, слышать шопот волн Иссык-Куля, журчание родника и грохот водопада и, впитав всю сладость и счастье бытия, подарить их людям — таково миропонимание Т. Адышевой. Её поэтическое кредо ярко выражено в стихотворении:

«Люблю людей, люблю их дом,
Среди людей росла,
Я согревалась их теплом
И им тепло несла…
…Плоды раздумий и труда
Я им одним несу,
Среди людей,
Всегда, всегда,
Как дерево в лесу».

     Поэзия Т. Адышевой в основном ориентирована на людей зрелого возраста, так как большая её часть — это глубокие философские размышления о превратностях людских судеб, о жизни и неизбежной смерти. Как обычный человек воспринимает смерть? А вот как её понимает Т. Адышева:

«Я смерть твоя!
Не бойся!
С первых дней
Я родилась ровесницей твоей…
И в мир прийти
Случилось вместе нам,
Чтоб за тобою
Шла я по пятам.
И я, как ты,
От взоров пряча грусть,
Своей кончины исподволь страшусь.
Недуг коль тяжкий
Средь лученья дня
Тебя согнет, —
Не станет и меня.
И если пронесешь
Свою мечту
Сквозь все преграды,
Грозы и вражду,
До цели вместе
Я с тобой дойду.
И жизни всей
Речной водоворот
С тобой мы вместе
Переходим вброд.
Я — твой близнец, твой друг
В пути крутом.
Ты зря сочла
Меня своим врагом!
И, если утомят тебя года,
Когда не сможешь
Дальше ты идти,
То просто черной точкою тогда,
Я стану вдруг в конце всего пути».

Вдумчивый читатель услышит в поэзии Т. Адышевой голос светлой и мудрой печали. Да, люди в этом мире — кочевники.

«Кочевье — жизнь идет издалека,
Течет, не возвращаясь, как река.
Из века в век идет своим путем,
Накрыв верблюда траурным ковром.
Как будто караван идет, пыля,
Решив достичь предела бытия.
Под горький плач, как крылышки, дрожат
Горбы трусцой бегущих верблюжат.
А те, кому еще срок жизни дан,
Все провожают этот караван.
Торжественно, кто молод, кто в летах,
Выходят с чашей полною в руках.
И хорошо, что края жизни нет,
Что дети нарождаются на свет,
Что той шумит из года в год,
Пока кочевье скорбное идет».

     В другом стихотворении («Роса») эта мысль выражена иначе. Человек — как роса на травах — уходит, но за собой на оплодотворенной его мыслью и трудом Земле он оставляет новое поколение — своих детей. Поэтому даже элегические стихи Адышевой в финале звучат мощным жизнеутверждающим аккордом.
Для Т. Адышевой характерно удивительно целостное восприятие природы, единой, гармонически организованной. Такое обостренное восприятие органичной слитности человека с природой, когда природа очеловечивается, а чувства человека находят свое художественное воплощение в разнообразных проявлениях природы, пронизывает всю ее поэзию.

«Солнце мое,
Рождено ты зарею,
Брызжет лучей твоих ярких
Капель.
Светлым теплом
Ты царишь над землею,
Неба бескрайность —
Твоя колыбель.
Ты караваном лучей
По вселенной
Так жизнерадостно,
Ярко идешь,
Видишь, гордятся тобою
В селеньях,
Ты страстями живешь,
Если сопутствуют
Людям удачи —
Радость лицо
Озаряет твое.
Если ж беда
Пред твоими глазами
Горько промчится
Над нашей землей,
Солнце мое,
Чтоб пролиться слезами,
В тучи лицо
Ты запрячешь свое».

     Мир наполнен гаммами звуков и расцвечен радугой красок. Когда они силой чувства, мысли и слова соединяются в гармонически целое — рождается поэзия. «Поэзия — это триединство слова, музыки и живописи», — писала Т. Адышева в предисловии к книге стихов Жоомарта Боконбаева, оказавшего на ее творчество основополагающее влияние, духовной поэтической наследницей которого она стала.
Прошлое и настоящее неразрывными нитями связано не только в научно-абстрактном понимании этих явлений. Они порой удивительно органично переплетаются в подсознательном личностном мире человека, когда разрушается ход времени, когда оно как бы сжимается в одно настоящее мгновенье. Тогда боль и радость, горе и счастье многих, ранее не известных тебе, но духовно близких людей становятся твоими, их судьбы, их жизни сливаются с твоей. Такое острое мироощущение до физически ощущаемой сердечной боли, реальных горьких слез — неотъемлемая черта человека и поэта Тенти Адышевой.

Она проявила себя и блестящим прозаиком. В назидание потомкам Т. Адышева, по мнению историков литературы, оставила лучшую за всю историю Кыргызстана мемуарную повесть «Кылы узулгон комузум» (Комуз мой с оборванными струнами»). Книга была дважды издана, мгновенно расходилась и стала библиографической редкостью. В ней на великолепном литературном кыргызском языке даны живые портреты «Могучей кучки» великих личностей — основоположников кыргызской литературы, культуры, искусства и науки.
Если Жоомарта называли кыргызским Пушкиным, то Тенти Адышеву называют кыргызской Анной Ахматовой. «Вы — поэтесса трудной судьбы…», — написал Т. Адышевой в своем поздравлении по случаю присвоения ей звания Народного поэта Киргизской ССР Чингиз Айтматов. Да, судьба, одарив Т. Адышеву добрым сердцем, красотой, умом и щедрым поэтическим даром, подвергла ее неимоверным испытаниям. В двадцать четыре года она осталась безутешной вдовой, потеряв горячо любимого мужа — классика киргизской литературы, поэта Жоомарта Боконбаева. Жоомарт был первой струной комуза её жизни. Через десять лет поэтесса встречает человека огромной души — Мусу Мырзапаязовича Адышева — праправнука Алымбека датки и Курманжан датки, выдающегося ученого-геолога, основоположника кыргызской геологической науки. Десять лет она ждала человека, равного своими душевными качествами Жоомарту, готового стать любящим мужем и отцом трем детям Жоомарта. Казалось бы, черная полоса жизни прошла. Она родила любимому Мусе сына, ещё ярче расцвёл её поэтический талант. Но… В 1979 году, через сорок дней после избрания президентом Академии наук Киргизской ССР, скоропостижно скончался Муса Мырзапаязович Адышев — её последняя любовь, вторая струна комуза её жизни. Надо ли говорить о безмерном горе поэтессы!? Через пять лет оборвалась и последняя, третья, струна её комуза — её собственная жизнь. Но вот одно из ее последних стихотворных посланий людям:

Нет, нет,
Я не умру,
Я буду тихо спать,
В объятия земля
Меня возьмет, как мать.
И будет обо мне заботиться она,
Баюкая листвой,
Когда придет весна.
Мне тень подарит сад
В прозрачный летний зной,
И белой шубой я
Укутаюсь зимой.
Нет, нет,
Я не умру,
Я буду просто спать,
Примчится ветерок
Печальный холм ласкать.
Когда затихну я в объятиях земли,
Услышу — трель свою
Рассыпят соловьи.
Нет, нет,
Я не умру,
Я буду
тихо спать,
В безмолвии ночей
Тепло земли вдыхать.
Любимая тропа на склоне том крутом
Запомнит, как по ней
Взбегала босиком.
Мой голос сохранит журчание реки,
И образ мой на дно
Запрячут родники.
А горы загрустят, задумчиво тихи,
Но в людях будут жить
Моей души стихи.

     И все же Тенти была счастливым человеком, потому что она любила и её любили, и судьба, одарив ее яркой внешней и духовной красотой, осветила её жизнь чистым пламенем высокого творчества. Эта любовь — в ее вдохновенных и прозрачных, как слеза ребенка, стихотворениях.

Кулубек БОКОНБАЕВ.






Добавить комментарий