Айтматов… Перед этой фамилией следовало бы писать слово «наш», поскольку люди такого масштаба принадлежат всему народу, всей породившей их нации, более того — всему человечеству. С их появлением становится богаче не какая-то одна страна, а весь мир, ибо вклад гениев в сокровищницу непреходящих духовных ценностей столь велик, что его хватает на всех. Поэтому многие иностранцы в своих раздумьях о великом гражданине мира в юбилейные дни называют его «своим», говорят «наш Айтматов!». Писатель принадлежит нам, стало быть, он принадлежит и каждому из нас в отдельности.

И еще: у всех нас, помимо общей судьбы, есть еще и собственная, сугубо индивидуальная, что ли. В творениях великих мы ищем и часто находим разрешение личных, пускай не очень больших, но все-таки противоречий, а иногда духовную, нравственную опору в трудные, порой трагические минуты. В таком случае мы ищем в произведениях гениальных мастеров то, что нужно именно нам. Находим же потому, что гений успел подумать и сказать обо всем, в том числе о том, что мучает, волнует и тревожит тебя.
Допустим, ты остался без любимого человека — бабушки, которая вырастила тебя, что и произошло с автором этих строк. Оказавшись перед огромным и сложным миром, ты вдруг оробел, растерялся, готов уже упасть духом. Но, на твое счастье, вдруг в руки попадает книга, одним своим названием как бы уже обращенная к тебе — «Материнское поле». Ты видишь, что бывает доля более тяжкая, чем твоя, но главная героиня Толгонай апа не оробела, не сникла, а затеяла отчаянный бой с целым миром равнодушных и в конце концов вышла победителем в вечной борьбе за жизнь. Отчего же тебе-то вешать голову, когда рядом с тобой соседи, односельчане, школа, сельский совет — все твое? И так ли уж ты одинок?
От мыслей этих на душе у меня становилось ясней, покойнее и просторней. Помнится, было особенно тепло и радостно от того, что великий писатель вышел, точнее, взошел на вершину всечеловеческого признания из самых что ни на есть низов людского общежития, что он хоть и классик, а живет с нами на одной земле, вот где-то сейчас в Бишкеке сидит за своим письменным столом и за всех нас думает свою большую думу. Что он так же, как и ты, родился в Кыргызстане и что есть на свете счастливые люди, которые живут с ним, каждодневно и ежечасно слышат его голос, видят его добрые и мудрые глаза.
…Весть о его смерти была для меня неслыханно тяжела. Я знал, конечно, что этим несчастьем потрясен весь мир, но лично для меня это стало неимоверно великой утратой. Я плакал в жизни лишь дважды — когда умерли родители и когда ушел этот человек, служивший всему человечеству. Утешением могло быть только то, что он оставил нам в наследство огромное богатство — великие думы о судьбах мира, а стало быть, и о твоей судьбе. Стоит раскрыть любую книгу мастера, и ты услышишь его голос — спокойный, мудрый и неповторимый. Айтматов — один из немногих писателей, которые не могли писать плохо, будь то роман, короткая повесть, пьеса, стихотворение, двадцатистрочная заметка или письмо читателю, начинающему автору. Каждое его слово — литература в самом высоком ее выражении, потому-то эпистолярное наследие мастера равновелико его художественным созданиям.
И вот еще о чем хотелось бы сказать. В последние годы — не знаю, как уж это случилось, — об Айтматове больше говорилось в литературоведческом плане. В дни рождения писателя ограничивались пускай и обширными, но только лишь публикациями не известных ранее его писем. Хотели этого или не хотели, но произошло так, что Айтматов был как бы выключен из современного процесса кыргызской литературы. А ведь писатель все такой же живой, такой же современный и нужный для нас. И всегда — думаю, на все времена — архиактуальный, ведь ни один его творческий завет не только не потускнел от времени, но как бы обрел какую-то новую динамическую силу.
Мой Айтматов по-прежнему нужен мне как воздух. Наш Айтматов очень нужен нам всем. И жить ему вечно. Поскольку судьбы народов складываются из множества отдельных человеческих судеб, с полным основанием можно говорить о том, что значил и значит Чингиз Айтматов для каждого из нас. В самую тяжкую для тебя минуту — а такие бывают у каждого из нас — ты вдруг наталкиваешься на айтматовскую мысль, что человек должен сопротивляться окружающему миру. И сразу же вспоминаешь, через какие тернии пришлось пройти и ему, прежде чем перед ним склонил голову весь просвещенный мир. И вот твоя тяжкая минута уже не кажется такой уж тяжкой…
Что касается опытов литературных, то они начались у меня с предельно откровенного подражания Айтматову. Кто из нас по молодости не пытался копировать кумиров… Позже начинаешь понимать, что Айтматов хоть и интернационален по характеру и масштабам своего творчества, но как художник крайне индивидуален, даже письма его не спутаешь ни с какими другими — это он и никто другой. И он же заставит тебя в конце концов, ежели ты отважился встать на литературную стезю, искать себя на этом трудном поприще, ведь Айтматов — это школа, в которой учат любви, мудрости и жизни.

(Продолжение следует.)

Калыс ИШИМКАНОВ,
философ, магистр социологии.