80 лет назад. Небольшой городок Фрунзе — центр Киргизской АССР. Жителей всего 30 тысяч. Жилой фонд — одноэтажные домишки, небольшие огороды и фруктовые сады. Горожане держат домашний скот. С того и живут. Газеты пестрят объявлениями: «Ушла лошадь с дрожками». «Пристал бычок». «Прибилась свинья…». «Приблудилась лошадь, после трех дней считаю своей»…

У только что открывшейся станции Фрунзе — сплошная извозчичья биржа. Ни цветников, ни скамеек. Рядом со станцией — полуразвалившиеся халупы. Городские улицы — в ухабах и выбоинах. В жару поднимается и висит над домами пыль, в дожди на дорогах непролазная грязь… Почти двадцать лет войны, революции, разрухи…
И вдруг вместе с новым каким-то словом «пятилетка»  в город пришли преобразования. Начались работы по благоустройству дорог, мостовые засыпали гравием, покрывали булыжником, благо в руслах рек Ала-Арча и Аламедин каменного материала было в изобилии. Прежде всего мостили центральные улицы — бульвар Дзержинского от железнодорожной станции до Дубового парка с поворотом на Советскую и Советскую до Ташкентской (Жибек Жолу). И дальше — к Лебединовскому мосту через реку Аламедин, улицу Демьяна Бедного (Токтогула) от пивзавода до Советской. Одних только трубных мостов было проложено 250. По улицам в центре выкладывались плиточные тротуары, а на окраинах — из булыжника и гравия. К строительству привлекались домовладельцы.
Заложили еще один бульвар — Ат-Башинскую аллею (проспект Молодой Гвардии). В городе высадили 60 тысяч саженцев.
Менялись ближние и дальние окрестности. Открыли городской дом отдыха в урочище Кыпчак — там, где сегодня правительственная резиденция. За год начали и закончили строительство сахарного завода в поселке, получившем название Кант — то ли от кыргызского слова «сахар», то ли в честь знаменитого немецкого философа Иммануила Канта.
Начали выдавать продукцию кирпичный завод «Красный строитель» и черепичный в селе Александровском. Поднялись крестьянские артели в селах Воронцовка и Юрьевка. Кроме обработки сельхозугодий, они  занимались производством строительных материалов — глины, алебастра и извести, заработали столярные, шорные и кузнечные цеха. И коноплю растили в Чуйской долине не для забавы — на пенькоджутовой и катонинной фабриках производили мешковину и  плели прочные морские канаты.
В 1931-1932 годах в Киргизии работала комплексная экспедиция Всесоюзной академии наук по всестороннему изучению природы и хозяйства республики. Среднеазиатский геолого-разведочный трест снаряжал партии на цементное сырье, полиметаллы, железные руды, кобальт. В районе озера Иссык-Куль копал курганы археологический отряд, возглавляемый археологом С.  Теплоуховым, и установил связь между иссык-кульскими и минусинскими древностями.
В городе возводились первенцы тяжелой индустрии: ремонтно-механический завод — будущий Сельмаш, три дизельные электростанции, Аламединская ГЭС, паровозное депо,  предприятия пищевой и обрабатывающей промышленности — кожзавод имени Фрунзе, мелькомбинат, табачно-ферментационный завод; фабрики — макаронная, конфетная, табачная, швейные и обувные предприятия. Вводится в строй   мясохладокомбинат — бойня, холодильник, колбасный и консервные цеха.
Город преображался. Строились первые многоэтажные жилые дома, дома  дехканина и Красной Армии, цирк, кинотеатр «Ударник». На бульваре Дзержинского открылась фабрика-кухня, а на Большой Казарменной площади — баня, самая крупная в Средней Азии. Заработала первая очередь водопровода.
Оживлялась культурная жизнь. В театре «Октябрь» (так назывался перестроенный «Эдисон») шли постановки «Князь Игорь» и «Кармен», демонстрировались художественный фильм «Апайка» и первый звуковой кинофильм «Процесс Промпартии». Открылся первый в республике педагогический институт. При Совете профсоюзов создается оргбюро физкультуры, и уже через год открылся городской стадион, построенный силами молодежи.
Первый пятилетний план был выполнен досрочно. Объем промышленной продукции вырос почти на триста процентов. Число рабочих увеличилось в семь раз. Трудно поверить, что все это создавалось не десятилетиями, а за год, максимум — за три.
«Что это за люди? Какая закалка! — писал пролетарский поэт Маяковский. — Их не соблазняют ни долларом, ни гривною, и они во всю человечью энергию круглую неделю дуют в непрерывную». Откуда взялись эти люди первой пятилетки? Те гроши, что они получали, забирались обратно в постоянных кампаниях по сбору средств на строительство эскадрилий, танков, дирижаблей. В газетах печатались объявления: «Враг у порога! Я подписался на 5 рублей, призываю…», и дальше список сослуживцев, соседей и просто знакомых последовать примеру и сдать кто больше. Попробуй не сдай!
Такой трудовой порыв требовал крайнего напряжения сил и сверхчеловеческих усилий при очень низком уровне жизни. Очереди, продовольственные карточки, дефицит самого необходимого, проживание в бараках и землянках. Продукты первой необходимости выдавались по талонам и спискам в спецраспределителях и рабочих кооперативах.
Первые 50 велосипедов пензенского завода продаются через сберкассу только тем, кто досрочно внес деньги с целой серией велообязательств. Центральный рабочий кооператив извещал граждан, что на днях он приступит к распределению рыбы, растительного масла и мануфактуры, ожидается поступление калош для закрытого распределения, для командного состава Красной Армии доставлена дичь — курочки и кеклики. И возмущение красноармейцев: «Распределитель получал дичь по 40 коп. за штуку, а распределял по 85 коп. Еще не вытравлен «нэпманский душок» у наших кооператоров».
Сегодня на месте заводов и фабрик руины, а где-то поднялись пластиковые супермаркеты, в лучшем случае цеха, приспособленные под выпечку хлеба или изготовление майонеза. Где та сила, которая сможет  все восстановить?
И снова вспоминаются слова поэта: «Скажите — не сдали? Идут ли вперед? Не стоят ли? — Скажите. Достроит коммуну из света и стали республики нашей сегодняшний житель?».

Владимир ПЕТРОВ, краевед.