Пока был жив отец, Жумакадыр Карамолдоев и никто другой в их семье не приставал к нему с вопросами о войне. Да и не любил отец рассказывать о ней. «Э-э, зачем вам это нужно знать, — отмахивался от расспросов. — Война — самое ужасное, что может быть. Пусть никогда она не повторится». А сейчас, когда Жумакадыр, ученый географ-гидролог, сам давно уже седой, он осознает, что знает непростительно мало об участии отца в Великой Отечественной войне. Но он прав, считая, что даже эти крохи информации не имеет права держать только в своей памяти. Поэтому пришел в редакцию рассказать о том, что знает. Благо, сохранились два снимка отца — довоенного и послевоенного времен, а самое главное — бесценный документ: извещение о гибели младшего лейтенанта Джекшена Карамолдоева. Да-да, мы не оговорились, извещение о гибели: отец Джекшена — легендарный кыргызский комузист и композитор Карамолдо Орозов, именем которого назван государственный оркестр народных инструментов и чьи кюи вошли в золотой фонд страны, летом 1942 года получил на руки письмо о том, что его сын, “уроженец с. Корумду Иссык-Кульского района, в боях за социалистическую родину, верный воинской присяге, проявив мужество и героизм, был убит…»

Жумакадыр рассказывает со слов очевидцев, что у дедушки шла репетиция в филармонии, когда ему доставили «каракагаз» — «черную бумагу». Прочитав ее, он молча удалился за кулисы — наверное, хотел остаться наедине со своим горем, осознать случившееся. Каково ему пришлось, можно только предполагать, но о силе его воли говорит тот факт, что минут через 20 он вернулся на сцену и продолжил репетицию.      Шла война, у многих было горе. Оркестр народных инструментов, в котором работал Карамолдо Орозов, ездил с концертами по колхозам и совхозам Средней Азии, поднимал народу дух, нельзя было расслабляться.
     Род Карамолдо издавна жил на Иссык-Куле, в селе Корумду. Его отец Ороз был зажиточным и грамотным человеком, играл на комузе. Но не везло ему с детьми: не успев родиться, умирали. Чтобы удержать на этом свете очередного ребенка, по старинной народной традиции дали ему имя Токтомамбет. Смуглый пацаненок рос смышленым и тянулся, как и отец, к комузу. Пройдут годы, и на Иссык-Куле ему дадут другое имя — Карамолдо: «молдо» — потому что был грамотным, а «кара» — за бронзовую кожу. В конце 20-х годов, как свидетельствует история, о самородке-композиторе и комузисте из Корумду услышал политик и поэт Касым Тыныстанов, и по его просьбе известный в СССР фольклорист А. Затаевич записал около 250 мелодий в исполнении Орозова. Карамолдо пригласили во Фрунзе и он работал сначала актером в театре, а потом солистом оркестра народных инструментов филармонии.
Свою любовь к комузу Ороз передал и второму сыну — Усупу, сочинения которого в последующем тоже вошли в золотой фонд страны.
У Карамолдо родились четыре сына и дочь. Старший из них Джекшен появился на свет в 1920-м. Вскоре после переезда во Фрунзе талантливого 12-летнего мальчишку, направили на песенный конкурс юных дарований в Самарканд, и он там победил. В качестве приза ему вручили велосипед. На каникулах он отправился со своим подарком в родное село. Корумду такого дива, как велосипед, еще не видывал. Джекшен садился на своего «коня» и носился по деревенским улицам. «Э-эй!» — кричал он, соревнуясь с иссык-кульским ветром. А следом бежали, стараясь его догнать, местные пацаны: «Научи! Дай покататься!». Однако «двухколесное» счастье длилось до первой поломки. То ли камера спустила, напоровшись на толстую колючку или гвоздь, то ли руль скособочился — этих подробностей Жумакадыр не знает. Никто в деревне не ведал, как снова вдохнуть жизнь в чудо-коня, и завершил он свой век где-то в сарае, среди хлама.
В один из следующих приездов Джекшен привез в родной аил другую диковинку — вазелин в плоской зеленой баночке. Кожа, когда им смазывали, блестела и пахла тонким цветочным ароматом. Решив поразить воображение односельчан своим модным видом, он с другом   Мокошем намазались вазелином, обмотали шеи белыми вафельными полотенцами, как шарфами, и, вскочив на лошадей, помчались на джайлоо к родным.
Путь лежал неблизкий, и когда пацаны прискакали, то действительно поразили родичей: сквозь толстый слой пыли, налипшей на вазелин, на мордашках различались только глаза да зубы. А посеревшие, как придорожные камни, шарфы оказалось невозможно отстирать.
Окончив во Фрунзе школу, Джекшен решил стать преподавателем и поступил на историческое отделение рабфака пединститута. Однако окончить его не успел: в 1939-м призвали в армию. Попал на Дальний Восток, прошел курсы офицеров. Оттуда сразу перекинули на фронт. К сожалению, из обрывочных воспоминаний Жумакадыра установить, на каком фронте, в каких войсках сражался Джекшен, трудно. Однако, судя по сохранившейся записи на обратной стороне похоронки, воевал в составе Воронежской Краснознаменной гвардейской дивизии. Его путь можно также проследить по наградам, среди которых — медали «За оборону Сталинграда» и «За оборону Киева». Со слов отца, Жумакадыр вспоминает курьезный случай, произошедший во время сражений на территории Украины. Командир как-то поинтересовался у бойцов, кто хорошо ездит на коне — надо было отвезти пакет в штаб. Какой же кыргызский джигит не умеет скакать на лошади! Конечно же, Джекшен вызвался выполнить задание. Изучив карту, он увидел, что к назначенному пункту можно добраться прямым путем (3 км) либо делать крюк (20 км). Джигит решил скакать короткой дорогой, но напоролся на топи и застрял. Времени на то, чтобы выбраться, ушло не меньше, чем на объездную дорогу, но пакет в штаб он все же доставил  вовремя.
История «гибели» Джекшена такова. Он командовал разведвзводом. Дали приказ всем идти в атаку. Бойцы видели, как командир, скошенный пулей, упал и не поднялся. Первыми после боя по полю прошли санитары другого подразделения, они подобрали раненного Карамолдоева и отвезли в госпиталь. А в родной части, не обнаружив его среди раненых, решили со слов бойцов, что он погиб, и отправили домой «похоронку». …Очнулся Джекшен в госпитале, расспросил, как сюда попал, и поспешил, написать письмо родным. Дома к тому времени уже справили поминки. Можно представить, как была счастлива семья, узнав правду.
…С войны Джекшен Карамолдоев вернулся в конце 1944-го. Но до этого он окончил в Москве курсы военных комиссаров и, прибыв во Фрунзе, стал служить военкомом Пролетарского района. Пройдут годы, и в разговорах с повзрослевшими сыновьями отец с улыбкой и гордостью будет вспоминать картину: послевоенный Фрунзе, он с тремя друзьями-фронтовиками прогуливается в свободное время по бульвару Дзержинского. Все четверо — бравые офицеры, на погонах сверкают капитанские звездочки, девушки заглядываются на них и оборачиваются вслед. Фамилии двух из друзей отца Жумакадыр запомнил: Самсалиев и Чукин, один в последующем стал генералом, второй — полковником…

Из Фрунзе отца перебросили военкомом в Советский (ныне Кара-Кульджинский район) Ошской области, потом — в Таласскую область, оттуда — в Балыкчы. В конце 50-х годов в армии произошло сокращение состава, и     отец, демобилизовавшись в звании подполковника, стал работать председателем ДОСААФ в Ак-Сууйском районе, затем — в Иссык-Кульском. В 1960-м окончательно ушел из системы, связывавшей его с военной службой, осел в родном Корумдуке: заведовал током, складом ГСМ, и до самого выхода на пенсию руководил парткомом колхоза. Был человеком с юмором, любил петь. Особенно песни фронтовых лет.

«Эх, путь-дорожка, фронтовая!
Не страшна нам бомбежка любая,
Помирать нам рановато —
Есть у нас еще дома дела», — лихо пел, подбрасывая 5-летнего сынишку на колене.

     И еще вспоминает Жумакадыр: у отца была именная шашка, которой его наградили на фронте. Пацанами  они с братишкой играли с ее ножнами — черными, отделанными золотом. Куда потом подевалась шашка, неизвестно.
Неизвестна, к сожалению, и судьба наград Джекшена Карамолдоева. У него их было 17, в том числе орден      Отечественной войны I степени, орден Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За отвагу» и названные выше: «За оборону Сталинграда» и «За оборону Киева». В 70-е годы в Корумду как-то приехали киношники, сказали что будут снимать фильм. Подозвав игравшего на улице братишку Жумакадыра, они попросили принести награды отца. Обещали, что вернут после съемок. Не вернули.
     …В разговоре с нами Жумакадыр высказал не дающую ему покоя в последние годы мысль: повсюду на обелисках, стелах, монументах высечены имена не вернувшихся с полей сражений. Понятно: сразу после войны и позже живые воздавали долг памяти погибшим. Но годы идут. Ушли и те, кто выжил, остались единицы. Что станет с их именами — канут в Лету? Поэтому, считает он, было бы справедливым в каждом селе, городе установить у обелисков рядом с именами погибших и плиты с фамилиями всех, кто сражался на войне.

Кифаят АСКЕРОВА. 

     На снимках из архива семьи Карамолдоевых:
1). 1939 год, красноармеец Джекшен Карамолдоев на Дальнем Востоке.
2). То самое «черное» извещение с фронта. С трудом прочитывается только часть текста.
3). Джекшен Карамолдоев вскоре после войны, в звании майора.