Давным-давно услышал я высказывание о том, что американцы всю мировую литературу «уложили» в два сюжета: о Золушке,  Ромео и Джульетте, а своеобразие, художественные достоинства — это степень интерпретации. Поэтому преображение Золушки и трагическая любовь — то, что интересует искусство с момента зарождения и до наших дней.

Новые прочтения и переложения сопровождают творчество разных народов, объединяя их культуры. Разве библейский сюжет о Ноевом ковчеге и аналогичная кыргызская сказка — не подтверждение этому, разве айтматовская история первого учителя (начиная с названия) не есть перенесение на национальную почву, в иное художественное время и пространство библейской истории о Моисее, выводящем свой народ из рабства?..
Каждое время прочитывает вечные сюжеты по-своему. Уверен, в ХVIII веке на вопрос: «Кто автор «Гамлета»?» — Митрофанушка отвечал:  «Сумароков»… и был прав . Сегодня школяр с уверенностью утверждает, что автор «Гамлета» и «Чайки» — Борис Акунин… И опять же прав, потому что “папа” Фандорина придал этим сюжетам новое детективное звучание.
Григорий Горин — один из тех, кто талантливо дал вторую жизнь и Мюнхгаузену, и Ромео и Джульетте, утверждая, что без них было бы менее солнечно и более пресно.
Не случайно наш Академический русский драматический театр обратился к трагикомедии «Чума на оба ваши дома», в которой драматург современно рассказал о том, что должно было  произойти в шекспировской Вероне уже после того, как…
Здесь вечный закон диалектики представляет сквозь смех и слезы историю новых Ромео и Джульетты, преображенных в эти возвышенные образы всепобеждающей любовью. Скорее всего, поэтому постановка получила название «Ромео и Джульетта-2», а может, потому, что вариант великого англичанина, появившийся до того на сцене театра, мягко говоря,  не удался, в отличие от нового спектакля.
Искусство своими произведениями не опровергает то, что было создано раньше, а только добавляет новый смысл, многогранность и глубину.
Марат Амираев — известный актер театра и кино — взял на себя почти невыполнимое: вывести на сцену более двух десятков артистов, обозначить каждому характер, превратить этот «хоровод» маститых и юных в фон. Это позволило как нельзя лучше раскрыть талант молодых актеров Анастасии Малковой и Евгения Романова, черпающих биографию персонажей, в том числе, как ни парадоксально, и из гоголевского Хлестакова, и из современных реалий. Поэтому они так чувственны и плотски зримы. На этом контрасте возникают органика и пластика игры.
Марат Амираев и Сергей Стрельцов (постановщик танцев) смогли создать единый образ, где танец становится неотъемлемой частью текста, а текст — логическим продолжением танца.
Возникает впечатление, что волшебник расколдовал труппу и придал ей новый импульс, родивший энергию игры. А может, талантливое произведение должно быть талантливо воплощено? Когда проявляется, по определению Марка Захарова, «нервный контакт»: зритель «заряжается» происходящим на сцене, актеры «разогреваются» реакцией зрителя, и… вот она, атмосфера творческого единения и напряжения.
Рождается красочное действие, где не последнее место занимают сценография Юлдаша Нурматова и костюмы Зухры Мукамбетовой, функционально подчеркивающие эмоциональный накал сцены и зала.
И во всем этом ощутимы старания продюсера постановки Бориса Воробьева.

Александр КАЦЕВ.