…Люда спешила в рабочее общежитие: надо переодеться и ехать  в университет, где она училась на вечернем отделении. Была пятница, потом два выходных, однако ключи от комнаты у вахтера тети Кати никто не оставил, такое  бывало уже не раз.

Люда расстроилась. Тетя Катя, пытаясь  ее успокоить, сказала:

— Может, в магазин ушли, сейчас вернутся…

Девушка присела на диван. Поговорила с тетей Катей о том о сем, и наступила тишина. Потом Люда заметила книгу на  подоконнике: полистала — в ней не оказалось ни одной иллюстрации. Сразу вспомнилась единственная книжка из детства «Бежин луг» — в ней была картинка  «Охотники на лугу», больше похожая на фотографию. Никто не помнил, как книга  попала в дом, но на этажерке она красовалась  «королевой», считаясь не только украшением, а еще и символом образованности членов  семьи. Люда была тогда мала, не умела ни читать, ни писать и часто в отсутствие  матери листала «Бежин луг», долго рассматривала картинку. Однако мать никогда не читала книгу, только во время  уборки брала ее в руки, протирала пыль и  ставила на  место.

Школа, интернат и вот теперь общежитие. Комната на четверых, четыре кровати, столько же тумбочек, стол, шкаф для одежды и радио,  оживающее в 6 утра и замолкающее в полночь.  Порядок для всех существовал один: в 23.00 выключался свет и общежитие погружалось в тишину. За нарушение  могли не только выселить из комнаты.

…Прошло больше часа, стало понятно, что ключ забыли оставить и теперь надо ждать и ждать. Люда опять взглянула на книгу, взяла в руки: сборник, Чингиз Айтматов, о чем, интересно, пишет?

— Тетя Катя, чья это книга? — спросила она.

— Мээрим с четвертого этажа принесла, положила на подоконник и забыла. Иногда заходит,  полистает, но  ни разу не видела, чтобы читала ее. Почитай, все равно ждать…

«Материнское поле» — прочитала на первой странице Люда и подумала: «О колхозе и колхозниках, наверное». Повесть захватила ее с первых же строк.  Девушка  ни о чем другом больше не думала, ничего не слышала, прочитав несколько страниц, вернулась к началу. Как же получилось, что, окончив среднюю школу, она ни разу не слышала об этом авторе?  Все перевернулось в душе: «Вот вы, оказывается, какие — киргизы! Работящие, любящие, скромные. Какой глубокий, немногословный, терпеливый народ». Верно написал Чингиз Айтматов: «В ноги кланяюсь народу за то, что в те  дни (войны) не разбрелся, остался народом».

…Слезы лились сами собой, но Люда не вытирала их, а просто сидела  и только на третий раз услышала: «Это моя книга?» Перед ней стояла Мээрим: «Тебе не объясняли, что чужое брать нельзя,  за это могут наказать?»

Люда  подняла на нее глаза и еще крепче прижала к себе книгу.

— Прошу тебя, не забирай, что хочешь подарю, платье новое дам поносить. Мне обязательно надо  дочитать.

— Так это же киргизская книга, зачем тебе? — спросила Мээрим.

— Умоляю, дай на время, а хочешь, куплю ее у тебя?

— Ладно, оставляй, но через 10 дней  вернешь — тоже хочу прочитать.

…Пришли  девочки, поужинали, потом выключили свет. Люда тоже легла, долго ворочалась, затем направилась в комнату,  где все умывались, стирали, села на подоконник и начала читать. Просидела так до утра, пока общежитие не наполнилось суетой и шумом.  Книга потрясла ее: «Почему в школе ни разу не рассказали, что есть такой писатель и что он знает ответы на многие вопросы?» С тех пор Чингиз Айтматов стал для нее первым  по значимости после Бога.

Однажды на работе завскладом передал ей по ошибке лишний лист поролона. Люда видела, что некоторые люди таскают из цеха домой  шпагат, вату… Волнуясь, стала думать, как  вынести за проходную этот лист. Потом вспомнила взгляд Чингиза Айтматова на  портрете и подумала: «Что я делаю? Хорошо, что об этом не знает мой любимый писатель».

Поролон вернула завскладом и больше никогда  не задумывалась как ей поступать.

Прошли годы учебы. Люда вышла замуж, родила детей, начала работать учителем математики, и все стали называть ее Людмилой Николаевной. С произведениями любимого автора она никогда уже  не расставалась, если было трудно, читала «Материнское поле» и находила ответы на свои  вопросы.

Однажды принесла книгу в класс и специально положила  на край стола.  Прошло пять часов, но ни один ученик не спросил, что  делает эта книга на уроке математики. Шестым был  классный час. Ничего не объясняя,  Людмила Николаевна стала читать вслух повесть  «Материнское поле». Мгновенно наступила тишина. Тридцать пар глаз преобразились, все ребята забыли про голод,  игры, о том, что торопились домой. Читая, Людмила Николаевна  иногда делала паузу, чтоб смахнуть слезы и проглотить комок, который перехватывал дыхание. Прозвенел звонок, но никто не шевельнулся, и только одна бойкая девочка — Нина спросила:

— А кто это написал?

— Чингиз Айтматов — киргизский народный  писатель.

Людмила Николаевна специально взглянула на учащихся-киргизов. Как засветились их  глаза, сколько гордости, достоинства…

…Чтение произведений  Чингиза Айтматова дети продолжили самостоятельно. В одну секунду опустели школьная и клубная библиотеки. На переменах все обменивались мнениями, дискутировали и почти перестали бегать по коридорам,  как будто сразу повзрослев.

Прошла неделя, и на классном часе дети предложили создать школьный  музей имени Чингиза Айтматова. Бойкая  девочка Нина так и сказала: «Пусть все ученики нашей школы читают книги Чингиза Айтматова!»

Людмила Николаевна по фильмам знала  одного «русского» режиссера — Геннадия  Базарова, вот и поехала на киностудию «Киргизфильм». Каково же было ее удивление, когда первый человек, которого там встретила, оказался с восточным лицом и представился: Геннадий Базаров.  Он очень внимательно выслушал учительницу и  предложил пройти с ним в лабораторию, которая  находилась через дорогу. Лаборант с почтением выслушал Геннадия Базарова, пригласил в комнату и достал  белые конверты из ватмана. На каждом в правом углу были наклеены фотографии, а внутри находились негативы.

— Выбирайте, что  понравится, вам их напечатают. А теперь прошу прощения, я очень занят, — и легкой походкой Геннадий Базаров удалился.

Людмила Николаевна поблагодарила   его и до сих пор в молитвах просит, чтобы Бог дал ему здоровья.

Фотографии детям очень  понравились, и они стали оформлять музей.

На открытие пригласили  администрацию совхоза, сельский совет, родителей, учащихся других классов. Всем было интересно, родители под комуз спели несколько песен своего детства, никому не хотелось уходить, дети чувствовали себя колумбами, потому  что открыли целый мир.

На следующий день в классе над доской  повесили портрет Чингиза  Айтматова.  «Это великий человек, и пусть отныне  он будет совестью нашего класса», — сказала Людмила Николаевна. С тех пор каждое 1 сентября на уроке мира она спрашивала у ребят:

— Вы стали на год старше, скажите, пора ли Жанболоту знать правду о  себе? Толгонай постарела, вдруг не успеет рассказать.

Учащиеся высказывали  мнения, и каждый раз Людмила Николаевна видела, как они  меняются, духовно растут. Только в 10-м, выпускном классе дети единодушно решили:

— Ничего Толгонай-апа не должна рассказывать. Это ее память о Касыме, о счастливых днях, прожитых до войны в кругу семьи, когда она  молодая, полная  сил, не думала, что все в жизни проходит, а счастье иногда кончается. Жанболот — единственная связь с той светлой порой, это ее внук и опора.

Прошли годы, и Людмила Николаевна проездом  в Париж оказалась в Люксембурге. Она знала, что Чингиз Айтматов, будучи послом СССР в этой стране, жил и работал здесь. Гид познакомил с историей, культурой герцогства, было видно, что это спокойное, благополучное государство, и Людмила Николаевна, протянув руки к небу, сказала:

— Господи, как ты любил этого человека, подарив ему возможность прожить здесь несколько лет. Благодарю тебя.

…В 2009 году в Октябрьском райсуде Бишкека состоялся процесс над тремя  преступниками, совершившими разбойное нападение  на квартиру. Они были признаны виновными — киргиз, узбек и русский, однако потерпевшая отказалась от своих претензий и простила всех. Судья очень удивился такому решению женщины. А причина была  вот в чем. На суд не явились ни жены, ни матери подсудимых, и Людмила Николаевна (это она была  потерпевшей) сразу вспомнила повесть «Материнское поле». Чингиз Айтматов писал: «Добру человек у человека учится!». А эти люди остались  одни. В тот момент она подумала:  «А вдруг это Жанболот? Толгонай-апа слишком стара, чтобы заступиться за него» — и, обращаясь к парню-киргизу, сказала: «Я прощаю тебя, потому что ты представляешь тот же народ, что и Чингиз Айтматов. Если бы в свое время учителя прочитали тебе вслух  «Материнское поле», ты  бы никогда не стал преступником, не захотел». Узбек был прощен  из-за Эрнеста Акрамова, который тоже помогает людям, спас много жизней. Русский — потому что сама  Людмила Николаевна русская.

Р. S. Преступников осудили. Через несколько месяцев  Людмиле Николаевне пришло письмо из тюрьмы. Один из осужденных написал: 

«Вы на суде рассказывали о Чингизе Айтматове. В тюрьме мы нашли его книгу и прочитали. Жаль, что так поздно: слишком много ошибок мы наделали! Он изменил наши сердца, мысли. Но поверят ли  теперь нам  близкие люди, и вообще…»

Двое из осужденных умерли в  тюрьме из-за болезни. Не успели!

Мы все можем опоздать!

Лилия МАРТЫНОВА.

Бишкек.