Страны Латинской Америки и Карибского бассейна (ЛАКб), именуемые иногда испаноговорящей, или ИбероАмерикой, территориально находятся от Кыргызстана, да и от России за тридевять земель. В советскую эпоху удаленность этого огромного, политически насыщенного, экономически потенциального, идеологически подтянутого к Западу региона сказывалась на характере и уровне его взаимоотношений с государствами бывшей соцсистемы, прежде всего CCCР. 

Под воздействием администрации США, рассматривавших ЛАКб как собственные «задворки», почти все страны региона в тридцатые-сороковые годы XX века (Мексика — в 1930-м, Бразилия и Чили — в 1947-м, Венесуэла — в 1952-м, Колумбия — в 1948-м, Куба — в 1952-м и т.д.) разорвали с СССР установленные ранее дипломатические отношения. Тем не менее  в связи с расширением и углублением международных связей Москвы и не в последнюю очередь благодаря плодотворной советской дипломатической деятельности они дифференцированно, но поступательно вернулись к нормализации. Таков общий показательный штрих взаимоотношений одного из наиболее крупных географических регионов  Западного полушария и ведущего социалистического государства.

Об авторе

Профессиональный дипломат. Работал в посольствах СССР на Кубе, в Уругвае, на Островах Зеленого  Мыса. В 1990-1991 гг. — заместитель министра иностранных дел Кыргызстана. Позже — первый в истории республики постоянный представитель при ООН. Сегодня  советник  министра иностранных дел КР на общественных началах.

Несмотря на то что страны ЛАКб всегда оставались в орбите международной политики США, а определенные  латиноамериканские, прежде всего олигархические, круги немало способствовали этому, Советский Союз никогда не демонстрировал признаков дистанцирования от этого региона. Напротив, с установлением на Кубе социалистической системы    1 января 1959 года Остров свободы обрел статус «форпоста» социализма в Западном полушарии с вытекающими из этого важными международно-политическими последствиями, в той или иной мере отразившимися на Чили. Формирование в 1969 году блока «Народное единство» и приход к власти в 1970 году одноименного правительства социалиста Сальвадора Альенде стали после кубинской революции заметным демократическим прорывом на латиноамериканской политической арене. На долю нового чилийского правительства выпала  трудная судьба: противостояние олигархии и армейских кругов, профсоюзные выступления с требованием выполнения социальных обещаний кандидата Альенде, наступление реакционной прессы и пр.

Понимая сложность внутриполитического противостояния в Чили и необходимость оказания Альенде моральной политической поддержки, председатель Революционного правительства Кубы команданте Ф. Кастро  предпринял в 1972 году почти месячную поездку по всей чилийской территории, побывав даже на Огненной земле. В ходе многочисленных выступлений, нередко носивших антиамериканский характер, ему приходилось выдерживать антикубинские, антисоциалистические заявления и комментарии, на которые Ф. Кастро отвечал с присущей ему профессиональной убежденностью и силой.

Его чилийское турне проходило в условиях поддержания и развития     советско-латиноамериканских торгово-экономических связей, которые никогда не опускались до нулевых значений, не считая отдельные страны откровенно профашистского толка.  Временное исключение, пожалуй, составляет именно Чили, дипотношения с которой Советский Союз и другие соцстраны (Куба, ГДР, Вьетнам) прервали в сентябре 1973 года, когда социалистически ориентированное правительство Единого фронта Сальвадора Альенде при поддержке внутренней и внешней реакции было свергнуто военной хунтой во главе с командующим сухопутными войсками  Аугусто Пиночетом. В стране развязался жестокий антинародный террор, о чем кубинские и международные СМИ информировали широко и в подробностях. Интересы Советского Союза в Чили тогда стало представлять посольство Индии в Сантьяго-де-Чили, а интересы Чили в СССР — посольство Перу в Москве.

Работая в советском посольстве в Гаване и полностью курируя отношения Кубы со странами ЛАКб, нам приходилось в тот период постоянно отслеживать и анализировать латиноамериканскую политику кубинского руководства,  которое было очень хорошо информировано об обстановке в Чили и других странах и на континентах. Постоянные беседы с руководителями соответствующих отделов МИДа Кубы  позволяли  быть достоверно информированными о радикально изменившейся ситуации и политических гонениях в Чили. Целенаправленным и массовым преследованиям и убийствам, как подчеркивала пресса, подвергались коммунисты, сторонники Единого фронта и президента С. Альенде, убитого в ходе захвата карабинерами президентского дворца La Moneda. Был арестован генеральный секретарь Компартии Чили Луис Корвалан.

Кубинцы считали, что режим военной хунты установлен надолго. Так оно и произошло. Пиночет сошел с политической арены только в 1998 году, когда по требованию испанских властей его арестовали в Лондоне.

Путч Пиночета стал одним из наиболее крупных международных событий начала 70-х годов прошлого века. Он был резко осужден мировой общественностью как грубый произвол в отношении прав и свобод человека. Генеральная Ассамблея ООН по настоянию многочисленных делегаций  приняла ряд соответствующих резолюций.

По словам кубинских друзей, они якобы заблаговременно доводили до Сальвадора Альенде сведения  о нарастании вокруг него враждебного окружения. При этом даже называли имя Пиночета как заглавной фигуры, предлагая президенту оставить демократизированную фразеологию. Но он искренне верил в свое востребованное предназначение, надеялся переубедить политических оппонентов в пользу благородных целей и задач правительства Народного единства. Вместо «неисправимой» демагогии, которую проповедовал Альенде, ему рекомендовали безотлагательно перейти к тактике жестких политических мер, возможно, вплоть до репрессий. Увы!

Куба Ф. Кастро и Чили С. Альенде начала 70-х годов ХХ столетия, когда на фоне гибели Че Гевары (Боливия)  в советско-кубинских отношениях наметилась некоторая «рецессия», представляются сегодня примером зарождения новой латиноамериканской политической тенденции, которая в эпоху жесточайшего идеологического и политического противостояния между социализмом и капитализмом практически была обречена. Однако речь сегодня, в XXI веке, не идет об абсолютном исчезновении упомянутой тенденции, которая всегда проявлялась практически по всему южно-американскому континенту: Никарагуа президента Д. Ортеги и позже Виолетты Барриос де Чаморро, Патриотическое правительство Панамы генерала Омара Торрихоса («погиб» в авиакатастрофе), ранее Бразилия президента Жоао Гуларта (свергнут в результате военного переворота в 1964 году),  ассоциированная с Великобританией  и получившая в 1974 году независимость Гренада (одно из государств Малой Антильской гряды) и др. Политическая панорама современной Латинской Америки, которую нельзя представить без революционной Кубы, остающейся социалистической, несмотря на серьезное торгово-экономическое «партнерство» с ней Вашингтона, выглядит значительно расширившейся в смысле единства целей и политических платформ. Ключевыми игроками, действующими с этих платформ  на кубинской революционной волне, стали Венесуэла президента Уго Чавеса, политический курс которого в трудной внутриполитической обстановке пытается поддерживать его преемник Н. Мадуро, Боливия президента Э. Моралеса, единомышленника Чавеса, и др. Присутствие на похоронах последнего г-жи К. Киршнер, президента Аргентины, лидеров Уругвая и других стран региона свидетельствует о провенесуэльских (читай, антиамериканских) настроениях  у ряда важных латиноамериканских лидеров, умы и предпочтения которых до сих пор будоражит идеал  окончательной независимости. 

Для Кыргызстана ЛАКб, уже подтвердившие свою взаимозависимость и взаимообусловленность, к сожалению, все еще остаются во всех смыслах за тридевять земель. О причинах остаточности этого региона во внешней политике нашего государства нетрудно догадаться: запредельная удаленность, отсутствие исторических мотивов и, разумеется, финансово-экономическая несостоятельность республики. Кроме того — и это следует рассматривать в качестве руководящего принципа — оба бывших президента КР не раз в своих официальных заявлениях по вопросам внешней политики и дипломатии в сущности отвергали возможность развития отношений и сотрудничества с дальним, а тем более удаленным зарубежьем. Примитивный, безграмотный и ограниченный взгляд на дипломатию, которая, по определению, не имеет границ!  Мир устроен так, что абсолютно все государства собираются и обсуждают проблемы, от которых никто не застрахован или которые представляют политический интерес. Помимо всего прочего, у каждой страны есть официально принятые международные обязательства: соблюдение норм и правил, регулирующих деятельность ООН и системы ее учреждений, других международных структур, аккумулирующих мировой опыт совместного проживания, солидарности, взаимодействия и борьбы.

В 2011 году в ходе 66-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН наша внешняя политика вследствие упомянутой выше ориентировки потерпела международное фиаско. Когда в ООН решали, кого избрать непостоянным членом Совета Безопасности на 2012-2013 гг. — Кыргызстан или Пакистан, проходное количество голосов было отдано Пакистану, хотя направленная на сессию спецгруппа наших экспертов работала целеустремленно и самоотверженно. Однако многие государства-члены ООН, в том числе из ЛАКб, а также микрогосударства просторов Полинезии, Океании, Малых Антильских островов, имеющие в ООН равные с крупными державами избирательные права и с которыми Пакистан поработал заблаговременно, не стали поддерживать в общем-то незнакомый им Кыргызстан.

Хотелось бы привести в связи с этим  небольшой эпизод. В 1989 году, накануне перевода из системы МИДа СССР в МИД КР, меня пригласили  в постпредство Совета Министров Киргизской ССР в Москве для беседы с председателем Совета Министров А. Джумагуловым. Он поинтересовался видением будущей деятельности Министерства иностранных дел Кыргызстана. Я сказал о явно наметившейся тенденции, направленной на значительное расширение в ближайшее время  кадровой и функциональной архитектуры министерства. Последовавший за этим комментарий премьера незабываем: «Да нет, — сказал он, — нам не нужен большой МИД! Нам нужна группа работников по экономическим вопросам!». Мое возражение осталось без ответа и вызвало удивление у присутствовавшего при разговоре постпреда Атабаева: мол, кому перечишь! Парадокс судьбы: уважаемый Апас Жумагулович долгие годы служил Чрезвычайным и Полномочным Послом Кыргызстана в Германии в обстановке качественно и количественно преобразившегося МИДа Кыргызстана…

В эпоху правления  Акаева Бишкек посетил наследный принц испанского королевского двора, одно из приближенных к королю Хуану Карлосу I лиц Максимилиано фон Габсбург. По согласованию с администрацией Президента мы провели с ним раунд переговоров, в том числе о содействии в открытии некой формы дипломатического представительства Кыргызстана в Мадриде. Принц отнесся к этому благосклонно, пообещав даже рассмотреть вопрос о выделении помещения и, возможно, транспорта на первое время.

Необходимость кыргызской миссии в Мадриде аргументировалась тем, что Испания как бывшая метрополия ЛАКб,  пользующаяся в лице короля и сегодня высоким авторитетом не только в Латинской Америке, но и в мире,  представляет собой важный дипломатический канал для «наведения мостов» с любым государством испаноговорящей Америки. Для  установления и развития разнообразного испано-кыргызского сотрудничества испанская сторона, лично король Хуан Карлос I, по достоверным сведениям, выразила тогда откровенные чувства благожелательности. Есть информация и о том, что монарх рекомендовал своим министрам изучить некоторые сферы такого сотрудничества, подключить Кыргызстан к туристической системе Испании. К сожалению, руководящие круги республики не стали ковать железо, пока горячо.

Так и ссылаемся на бедность, а проявляем заурядные скупость и ограниченность…

Джумакадыр АТАБЕКОВ, 

Чрезвычайный 

и Полномочный Посол.

Фото из архива автора.