Так называемый Карибский кризис 1962 года мы пережили в военной части немецкого города Бранденбурга, что в 45 километрах от  Восточного Берлина. В рядах Группы советских войск в Германии (ГСВГ)  мой папа Михаил Алексеевич (вместе с семьей) проходил  нелегкую военную службу  целых 12 лет — два призыва по шесть положенных офицеру лет за границей в соответствии с советскими законами. Второй раз — только потому, что все остальные кандидатуры во Фрунзе отказались по ряду причин ехать на «неметчину».

Папа мой был сыном фронтовика Алексея Дмитриевича Мешкова, геройски погибшего в 1943 году на Брянщине. В военное училище  пошел, чтобы в случае войны, как он рассказывал,  дорого отомстить за смерть отца. По направлению из Фрунзе его направили в Челябинское военное автомобильное училище, где он стал классным военным специалистом. Кроме того, папа поставил себе цель научиться виртуозно стрелять. Но за 12 лет службы в Германии стрелять ему пришлось лишь на учениях, тренировочных стрельбах да во многих бранденбургских  тирах, владельцы которых со страхом ожидали его появления, поскольку он выигрывал все призы.

Историки утверждают, что тревожное противостояние социалистического и капиталистического лагерей в 1961-62 годах вполне могло перерасти в  термоядерную войну. Суть  карибского ракетного кризиса была в том, что революционное кубинское правительство в 1960-м установило дипломатические отношения с СССР, в ответ на это США прекратили оказывать помощь Кубе и разорвали с ней отношения. Они даже  предприняли бомбардировку и попытку вторжения на Остров свободы. В ответ Куба к лету 1962 года скрытно разместила на своей земле  советские ракеты среднего радиуса действия, направленные на США, из-за чего и разразился международный скандал, переросший в кризис на грани войны. В октябре  62-го в боевой готовности ждали приказа  начать военные действия американские войска в Западной Европе, а советские — в Восточной.

Офицеров всех советских частей, находящихся в ГДР, по секретному приказу командования ГСВГ перевели на казарменное положение. Домой, на нашу служебную квартиру, папа заскакивал на несколько минут раз в три-четыре дня. Сильная в то время организация офицерских жен — женсовет —  информировала матерей о том, что надо приготовить  каждому члену семьи маленький  ранец или баул с самыми необходимыми в дороге вещами, детям во все карманы положить записки с домашними адресами, именами, фамилиями родных. Если ночью объявят  о начале военных действий, быстро и без шума за несколько минут собраться у КПП с детьми, чтобы на грузовиках доехать до Берлина. Оттуда эшелонами (как в кино о войне) нас должны были отправить в Москву. В течение трех недель такой «предвоенной» жизни, ложась спать, мы с сестрой, дошколята, мечтали по глупости: «Хорошо, если бы ночью была война — наденем все новенькое, возьмем ранцы  с вкусненьким (что тогда нам нечасто доставалось —  у мамы работы не было, а на зарплату папы особо не разгуляться) — и в Союз, к бабушкам-дедушкам!».  Ну что взять с детей…

А тогда отцы наши,  советские офицеры и солдаты, вместе с армией ГДР по просьбе немецкого демократического правительства  за одну ночь построили ту самую Берлинскую стену, которая хоть и разделила на целых 28 лет немецкий народ на социалистов и капиталистов, но в то же время предотвратила вероятную    междоусобную войну.

…В декабре 1993 года мне пришлось побывать в Берлине (тогда уже едином) в рамках одного официального мероприятия. Гостеприимные и вежливые немцы в один из выходных устроили  членам делегации поездку по Западному и Восточному Берлину. В конце экскурсии  автобус подвез нас к какому-то серому зданию и нам объявили: «Это рейхстаг». Все с сомнением посмотрели на типовое 8-этажное здание возле какого-то канала, парапеты которого, как и стены дома, были испещрены круглыми, как в плите ракушечника, щербинами — следами пуль. Постояв немного, все пошли к автобусу,  и тут я не выдержала: «Что-то на рейхстаг не похоже. Ну-ка, покажите, битте, где тут наши ребята ваших мочили?». Рыжий веснушчатый тридцатилетний гид-немец посмотрел на меня с интересом: «А что, вы так хорошо знаете вашу историю?». На что  получил ответ: «Да, нашу историю мы знаем отлично».

Тогда нас повели за угол. И тут вдруг открылась до боли знакомая по сотне фильмов  советской поры панорама: широкие и высокие многочисленные ступени, колонны, а перед ними то огромное поле, на котором в последнем шаге и крике на самых подступах к зданию рейхстага «пали смертью храбрых»…

…А Великая Победа звенит на  отцовских  медалях, чередующих ее 15-, 20-, 25-, 30- и 40-летние юбилеи.

Елена МЕШКОВА,

внучка фронтовика и

дочь офицера Советской армии.