Предыдущая книга стихов Вячеслава Шаповалова «Чужой алтарь», презентация которой прошла год назад в «Русском доме», привлекла внимание международной критики и вызвала отклики не только в Кыргызстане, но и в журналах Москвы, Алматы, Парижа, Еревана. В работе новая книга «Евроазис», она продолжает столь заинтересовавшие читателей идеи «Азийского круга» и «Алтаря»: это глубинный образ Кыргызстана, судьбы культур и народов в «евразийском мире» на переломе веков. Стихотворные циклы из новой книги опубликованы в России, Франции, США, Израиле.

«Слово Кыргызстана» предлагает новые стихи своего давнего автора.

Вячеслав ШАПОВАЛОВ, народный поэт Кыргызстана

САЯКБАЙ

Фрагмент фрески

…Устал я плакать и петь, ликовать и скорбеть,

печали серая соль, радости звонкая медь

иссушили душу мою, старую, как песок,

но небосвод надо мной — властителен и высок.

«Э-эй!..

Вот он, жадный пожар, мой неправедный бой,

толпы людские смерть, смеясь, ведет за собой,

кони хрипят, и трубы поют, и молчит рассвет

посередине мира, которому имени нет,

разгорается день, от боли корчится мир,

качается на ветвях вечное небо Тенир,

мчатся во все концы измученные гонцы,

уставшие храбрецы, израненные бойцы,

восход уходит в закат, кончается Чон Казат —

потомкам тысячу лет оглядываться назад,

чтоб новый мир не заснул, надежды не обманул,

в ущельях каменный гул — кончается Чон Чабуул,

на сердце моё легла старого мира мгла,

эта старая боль — новых утрат игла:

оскальзываясь, идти по тягостному пути

сквозь будущие века, где всё сгорело дотла…»

«Э-эй,

Кончаются силы твои! — ты дал Манасу обет,

воин чужой земли, символ бед и побед,

чьё имя чужое запомнят как Алмамбет,

скоро погибнешь и ты, заблудший китайский сын,

отточенный местью меч, былых дворцов мандарин,

спрятавшийся среди чужих вековых теснин,

бравший родной Пекин, вынырнув из-за спин, —

твой спотыкается конь, чует скорый конец,

твой обрывается путь, незваный предатель-храбрец,

не отсидеться тебе в нашем лихом далеке,

белые, чёрные камни джинны катают в реке,

даль задыхается, браслет горит на руке,

в красное небо с тоской вглядывается Арууке…»

«Э-эй!

Сын мой, что с тобой сотворил пришлый манчжурский пёс,

чужекровный Конур, дьявол его принёс! —

не будет каменных рун — в степи моей не возрос

строитель каменных гнезд, упрямый каменотёс,

в узоры кошока я сложу мириады звёзд,

злая роса опять горит на туманных холмах,

прячет стрелы свои отравленные калмак,

плачет уставший конь по имени Аккула,

чья-то звезда горит там же, где и была,

трава потомков — тростник — словно в последний раз,

вспомнит бойцов простых — тысячелетних нас,

века пребудет с тобой вселенское имя Манас,

нездешнее имя Манас, небесное имя Манас,

стозевное имя Манас, подземное имя Манас,

твёрдое имя Манас, гордое имя Манас,

пламя из гневных глаз, свет, что скоро угас,

мечты, прямые, как сталь, в груди так странно тая:

смятенная карма твоя, смертельная рана твоя!..

Долго домой везти им от Бейджина тебя —

рассеется на пути, забудет дружина тебя.

Скудный чужой трофей упрятавши в торока,

кто остаётся с тобой из этих твоих сорока,

в невыносимый миг предвидений и скорбей

кто посмеет взглянуть прямо в глаза Каныкей? —

выжженные джайлоо, глиныбесплодный пласт,

беспамятство тяжело, дружина тебя предаст,

цена измены близка, как свист стрелы у виска,

и если не здесь, не сейчас — то завтра долги отдаст

закон кочевых путей, где в спину умело бьют:

чем больше обожествят — тем радостней предают.

Родичи промолчат, встанут враги у ног,

тысячу лет назад испустишь ты дух, сынок,

останется верна возлюбленная жена,

да молча вздохнёт одна загубленная страна.

Не раз мы вспомним тебя, с гибелью не в ладах,

на долгом железном веку, в далёких, чужих годах…»

.В чужой пограничный поток ветви роняет ветла.

Воин, не падай с седла, даль чужая светла! —

ночная птица кричит. Земля чужая мягка.

Дорога на бой легка, да вот домой — далека.

Каменный витязь лежит у ног старика.

Окаменела рвущая камни река.

Плачет старик. Землю грызет кирка.

КИРГИЗИЯ, КУКУРУЗНЫЙ ХРИСТОС

О теле электрическом я пою!.. У. Уитмен, Р. Бредбери

Неистовый крик в переулках из роз

и черным вином беременных лоз,

где селился местный орус:

— Жжярр-ный кокурус!

— Жжярр-ный кокурус!

В зените лета являлся Христос:

огромный курджун на смуглом плече,

зрачок горит в золотом луче,

воды, земли и солнца союз,

промеж робертин и прочих каруз —

Нагорной проповеди груз:

— Жжярр-ный кокурус!..

Одинокий гребец в одиноком челне,

черноликий бродяга в красной чалме,

дымный Хорог, отчий порог,

о чем возвещает пророк

оттуда, где никто не бывал,

с неистовым светом в смятенном уме,

где льдов переплавленный перевал,

чей след по памирам путь прорывал,

извилистый, как макраме,

узбек да таджик, верблюжий кадык,

ва-алейкуму-ассалам

с одышкою пополам! —

во дни сомнений гремит сквозь ад

бездомный имперский язык,

блещет стеганый рваный халат,

в курджуне — яблоневый сад

от плоти тандыра, что так нежна,

цветок кукурузного зерна,

тронутый тленом забытых лет

урюковый цвет,

огня поцелуй, черно-белая плоть —

Твой адский плод, наш общий Господь! —

сладкая горечь и детства вкус,

на зубах — зажмурься! — победный хруст,

солнца аскеза, страсти искус:

— Жжярр-ный кокурус!..

.Промчались дни. Обратились в прах.

Еду с гостинцами в руках

в свой дом на чужом коне.

Чьи это лики явились впотьмах —

кустарник в пророчествующем огне! —

мой сын и дочери — рок и блюз —

«Жареный кукуруз»!..

…О, снова года! И всё горше груз

безмолвья, что исходит из уст,

и новый мир бесприютен и пуст.

Но ликующий крик наполняет собой —

снятся внуки веселой толпой:

«Дед жареный кукуруз!»

И черный архангел, горящий куст,

ответствует им и крутит свой ус:

— Йе! Жжярр-ный кокурус!
ЯЗЫКИ

Памяти Клары Джидеевой-Карыпкуловой

Вскрик гортанный, киргизская речь. Так весенний ручей

что-то силится вымолвить талому склону горы.

Эта звонкая гласная вязь, несомненно прочней,

чем ее окружившие каменные миры.

Так на смуглой руке оживает старинный браслет —

из серебряной вспышки восходит огонь родовой:

материнский язык о родстве запоёт над землёй,

а отцовская речь загремит о забвенье побед.

Рядом вспыхнет родник, словно гиперборейский сапфир,

русских звуков несет он значенья — и пахнет, как снег:

талой влаги хлебнёшь, и в душе, как расколотый мир,

отзывается нега оставленных медленных рек.

Жизнью полная — рвётся жестокой поэзии нить,

что связала нас мудростью древней смертельной игры:

материнская речь породнит своим плачем миры,

а отцовская речь будет чуждую кровь леденить.

В рудных безднах пробьются к слиянью слепые ручьи,

и безмолвье нарушится — слабое Слово найдет

к двери темной вселенной простые, как сердце, ключи,

путь откроет, и в души спокойная мудрость войдет.

Только жизнь так мала, чтобы в небо ворваться без крыл! —

вспомним близких, ушедших — надежды отчаянной миг,

что когда-то постигнем тот вещий всеобщий язык,

на котором с пророками, молча, Господь говорил.

КУБАТБЕКУ ЖУСУБАЛИЕВУ

На восходе юность вперёд несётся —

гаишников нет и дороги нет.

Но что-то надламывается — и солнце

никогда не закончит свой портрет.

Не уйти! — вглядимся в черты портрета,

что ж мы там теряем, боясь найти? —

в юности нам виделось совсем не это,

но никто не ищет конца пути.

…А человек идет себе по планете,

по неровной внешней её стороне.

Умирают старцы, родятся дети,

то звезда в окне, то земля в огне,

мир давно забыл и себя, и Бога,

глобус уместился в крысиный глаз,

в террористов, в гога и магога,

в сборище народов и в свару рас! —

сыплют алхимики уголь в тигель,

атомы анатомы режут поперёк,

идет на погибель Уленшпигель,

и берут берёзы под козырёк,

наша эра где-то в ненашей эре

заблудилась — так, что и не ищи…

Человек идет по сердечной сфере —

по внутренней стороне души.

Солнышко рисует себя на блюде,

ангелы пытаются подражать,

умные люди не мечтают о чуде:

зазеркалья лучше не отражать,

ибо не доказано, что есть прощенье,

очищенье, правды святая ложь! —

шар земной продолжает своё вращенье,

а куда он крутится, хрен поймёшь.

Но путём, что ему нашептал Создатель,

не войдя дважды ни в одну из рек,

бредет по пустыне колодцекопатель,

человек по имени Кубатбек!..

Ведущий рубрики Вилор АКЧУРИН