Давнишняя народная мудрость гласит: если отец твой умер, моли Бога, чтобы долго жили люди, знавшие его. Сказано не случайно. Сказано так потому, что память современников как бы продлевает срок жизни ушедшего от нас человека. Именно через воспоминания живые пытаются воспротивиться необратимой утрате.
Воспоминания — наша боль и утверждение былого.
Чингиз Айтматов,
классик современной
мировой литературы

Когда совсем недавно над могилой этого Человека открылся и встал светлый и строгий памятник, прозвучали верные и необходимые слова тех, кто знал его при жизни (а это были люди известные  в нашей стране, среди них  и наделенные государственной властью), мне вспоминались и мои встречи с ним, доблестным сыном своего Отечества — Казы Дикамбаевичем Дикамбаевым.
Больше других отложилась и хранима мной последняя встреча… Она была ноябрьской осенью 2008 года. Мы сидели с Казы Дикамбаевичем за чашкой чая в его скромной по нынешним временам квартире на пересечении улиц Боконбаева и Шопокова. Он, мой мудрый собеседник, был тогда накануне своей большой и высокой жизненной даты. Глядя в его усталое, но осветленное мыслью о прожитом лицо, я осознавал и понимал, что через неделю Казы Дикамбаевичу исполнится 95 годин с тех пор, как он живет на родной земле, которой отданы вся жизнь, созидательная мудрость его благих и великих дел во имя родных людей. И во всем таком служении трудно в чем-либо упрекнуть его… Поэтому и светла незабывчивая память о прошедшем, несмотря даже на такие большие годины. Как там сказано в раздумчивой элегии Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных…»:

День каждый, каждую
годину
Привык я думой
провождать…

И я, слушая думы Казы Дикамбаевича, поражался точности слова и той присущей ему скромности, когда мысль касалась его жизни и дел. Тут доминировало далеко не личное «Я», а собирательное и общее «Мы» и еще раз «Мы». Значит, все вместе, со всем народом делали все те былые и значимые для Отечества дела…
И все же, все же нельзя и невозможно не сказать, что в этом общем и собирательном «Мы» Казы Дикамбаевича «Я» выделялось одним и главным — его личным вкладом в дела страны. Его верной и точной убежденности, которую почерпнул я также из написанной им книги «Жизненный путь». Он для себя навсегда усвоил разницу между однокорневыми словами-понятиями «служба» и «служение». Всегда старался и умел жить и действовать по второму смыслу — служить верой и правдой людям и своему Отечеству. И служил им честно и беззаветно. В моих очерках о нем эта черта его непреклонного, крепкого характера всегда преобладала над другими. Она была основой этой громадной Личности, помогала выстоять и не сломиться, действуя в наитруднейших условиях того исторического времени для судьбы народа и отчей земли.
Подумать только, что он, юноша из села Талдысуу, которого сейчас-то на карте и не найти, едва освоив азы грамотности, воспылал неодолимой тягой к знаниям и упорно наполнял себя ими. Дерзнул и поступил уже в самом начале непростых 30-х годов прошлого столетия в первый в своем роде в те времена знаковый Среднеазиатский планово-экономический (народнохозяйственный) институт в Ташкенте. И, успешно окончив его, Казы Дикамбаев стал одним из первых дипломированных экономистов республики. А после, начав с должности старшего экономиста Госплана, уже через три года пройдя должностные ступени, набравшись практического опыта, в свои 26 лет он  в 40-м предвоенном году назначается заместителем председателя Совета народных комиссаров Киргизской ССР.
Я помню его тихий и спокойный голос, когда, сидя за чашкой чая, мы заговорили об огненном 41-м.
— Да, я ждал, — говорил мне Казы Дикамбаевич, — готов был к тому, что и меня могут призвать политруком на фронт, в действующую армию… Но этого не последовало. Видно, нужна была моя работа здесь, в тылу. Ведь и здесь тоже ковалась наша победа над Гитлером…
И это тоже была самая подлинная правда. Ведь уже с начала Великой Отечественной войны Казы Дикамбаевич — одна из действенных и ключевых фигур в нашей республике. И на него, заместителя председателя Совнаркома и наркома   Госконтроля Киргизской ССР, была возложена вся ответственность за безупречное выполнение решений и указаний Государственного комитета обороны СССР, во главе которого стоял Сталин. И выполнение должно быть безукоснительным в режиме военного времени. Казы Дикамбаевич был ответственен лично за это. А тогда в простое слово «это» входило: подготовка и своевременная отправка войск, продовольствия, вооружения, прием детей, эвакуированных в том числе и сирот из городов и сел, охваченных войной. Казы Дикамбаевич, как и другие руководители республики, был в ответе и за непромедлительный ввод в действие эвакуированных из западных районов Союза в Киргизию военных заводов, устройство тысяч рабочих и специалистов. И все, все это и другие необходимые дела для победы надо было делать. И делать в кратчайшие сроки…
Когда к концу 1944 года война с гитлеровским фашизмом покатилась под ударами наших войск в логово врага, Казы Дикамбаевичу дают еще один государственный пост, назначая его первым министром иностранных дел Киргизии. Ему первому в нашей республике присваивается высокий дипломатический ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР.
…После войны Казы Дикамбаевич, успешно поработав секретарем ЦК Компартии Киргизии, Чуйского обкома партии, занимал пост председателя Верховного Совета Киргизской ССР, в марте 1958 года назначается председателем Совета Министров республики. И рука об руку, как говорится, мысль в мысль единодушно и вместе работает с выдающимся сыном своего народа Исхаком Раззаковичем Раззаковым, в то время первым секретарем ЦК Компартии Киргизии. И они оба — поистине государственные Личности  — много сделали для возрождения Киргизстана. Особо был заметен рост продовольственной продукции, важнейшей и кормящей народ. Республика шла в гору и по показателям в других отраслях материального производства. И вдруг… нелепая или какая-то неразумная воля и сила дала указание из центра провести срочно пленум ЦК Компартии Киргизии. И в мае 1961 года такой пленум ЦК снял с постов и первого секретаря ЦК Компартии, и председателя Совмина республики… В чем же была вина перед страной и народом этих двух сынов Отечества?..
После того пленума, позже, после многих лет, Казы Дикамбаевич будет размышлять о том — действительно ли тогдашние ЦК и Совет Министров республики сделали нечто из ряда вон выходящее и почему их шаги были встречены центром столь болезненно? И он откровенно ответит: все дело в том, что «…после известного исторического XX съезда КПСС, делегатом которого был и я, в партии и обществе обстановка изменилась в лучшую сторону. Все почувствовали дыхание свободы действий, расширилась демократия. И мы у себя в республике свято верили, что диктат, мелочная регламентация, бесцеремонный нажим со стороны центра остались позади. Что теперь с большей инициативностью, а следовательно и ответственностью, надо браться за наболевшие проблемы, которые нам  на местах виднее, чем в Москве».
И далее, размышляя о том времени, Казы Дикамбаевич говорил, что среди тех первоочередных и наболевших проблем, которые надо решать, и незамедлительно, для будущего Кыргызстана были: кардинальное улучшение  обучения в школах, подготовка специалистов из числа кыргызской молодежи, укрепление здоровья подрастающего поколения. И по этим жгучим проблемам, не терпящим отлагательства, были приняты соответствующие постановления ЦК Компартии и Совмина республики. Вводилось также и преподавание киргизского языка в русских школах. Чего же здесь крамольного-то и предосудительного?
Но… Давайте приведем слова самого Казы Дикамбаевича: «Вот лишь отдельные фрагменты беседы в ЦК КПСС с Раззаковым и со мной. Член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Фрол Романович Козлов кричал на нас: «Вы что, хотите выглядеть лучше, чем союзное правительство? Решили раньше всех добраться до коммунизма? Захотели заработать дешевый авторитет   перед народом?».
И тогда тяжелый «партийный» каток времени прокатился по судьбам этих главных людей в руководстве республики,  преданных соратников по делу служения своему народу и родной стране… И, слава Богу, этот каток тогда не раздавил их, легендарных людей в истории нашего государства. Он их сместил с постов и как бы отвел в сторону от животрепещущих дел, которые необходимо и надо было сделать еще тогда, в 60-х годах прошлого века, в Кыргызстане.
Им дали работу — Исхаку Раззакову в Москве, в аппарате союзного Госплана, а Казы Дикамбаевича перевели заместителем председателя Госплана Киргизской ССР. Ему тогда было всего-то 47 лет. И сколько бы он мог сделать со своими-то знаниями и опытом жизни, справедливым и честным пониманием ее, находясь непосредственно и снова в первом ряду правофланговых!
…В свои 72 в 1986 году Казы Дикамбаевич ушел на заслуженный отдых персональным пенсионером союзного значения. Но до конца дней его ничего не забывшая память была в действии, а мысль — в работе…
В своей семье он был окружен чуткой и прекрасной заботой двух ему преданных сердец — жены Капитолины Львовны и дочери — врача от Бога Марты Казиевны Дикамбаевой, старательной и бережной хранительницы памяти об отце и Государственном Человеке страны нашей!
…Совсем недавно как заслуженная дань любви и народной памяти — Дипломатической академии республики присвоено имя Казы Дикамбаевича Дикамбаева. И я верю, верю, что на славной и легендарной аллее выдающихся сынов страны в тихом сквере возле Ассамблеи народа Кыргызстана найдется место памятному бюсту Казы Дикамбаевича Дикамбаева.

…Храните эти души дольше,
Сумевших время победить.
Их жизнь — пример,
и наибольший,
Как жить, и верить, и любить.

Живите, как они умели,
В пучинах огненного века
Иметь свое живое мнение
Во имя жизни человека.

А коли жизнь пытала болью
И ставила на кон судьбу,
Они, пылая к ней любовью,
Поклали годы на борьбу

Во имя дня страны, идущей
К высокой Правде и Судьбе,
Чтоб жить свободно
в дне грядущем
В родной стране мне и тебе.

Храните эти души дольше,
Векам их не дано забыть!
Их жизнь — пример,
и наибольший,
Как надо Родину любить!

Она была их дум вершиной
Во все лихие времена…
Всё, что могли, они свершили,
Запомните их имена!

Леонид Калашников.