Скажите, потряся своей эрудицией, кто в героической эпопее Льва Николаевича является сюжетообразующим персонажем?
— …
— Садитесь, неуд.
— И вам, учитель, неуд.

А дальше можете забросать меня камнями. Одноглазый. Простите великодушно. Кутузов. Он, и только он. Душевные метания. Любовь. Измены. Целеустремлённость и подлость… А всё вокруг него.

А теперь о другом. Ещё совсем недавно даже сомнений не было по поводу того, кто кем управляет: человек машиной или механизмы человеком. Конечно, двуногий, а лязгающий аппарат находится в помощниках. А сегодня? Всякая цифровизация нас наталкивает на совсем иные раздумья: кто для кого? Кто от кого?
Не надо сомнительных сравнений между днём сегодняшним и вчерашними художественными вершинами. Даже двоечники помнят родительский приговор: «Я тебя породил, я тебя и убью». Намёк поняли. Когда ещё писатели-фантасты (сочетание это неточное, так как каждый писатель создаёт картину — плод своей фантазии. Ну, да ладно) утверждали, что наступит время «бунта машин». Не будем вступать в бесполезный спор о возможностях создателя и его творения.

Ещё один несколько странноватый вопрос: «Кто мы сегодня, Герасим или Муму?» Не спешите с ответом. Кто зачем? Делает ли техника обывателя образованным? Облегчает быт? Да? Или нет? Жить стало лучше и веселее? Или это наши заблуждения? Когда-то случился афоризм: «Мы то, что мы едим». Различные изобретения, сохраняющие прокорм, они осчастливили или человечество сначала изобретает панацею, а позже создаёт панацею от панацеи? Может это логическая натяжка, но, скорее всего, утверждение, что художественная образная мысль — стремительнее и глубже научной.

Во времени и пространстве.

Если мы умеем читать, точнее, вчитываться, тогда мы в литературном образе увидим предсказание будущего.

Не совсем точно и даже несколько оскорбительно в Кутузове из романа о войне и сообществе видеть только «направляющую длань на все времена», но он символ не только своей, но и последующих эпох.

И вновь вопрос: кто? Управляет процессом? Управляет прогрессом? И дальше, оказывается, что именно он утверждает Патриотизм и прочие высоконравственные черты своего и последующих времён.
Вновь и вновь убеждаюсь, что мировая словесная образность существует не столько для современников, сколько для потомков, которые в силу различных обстоятельств способны или нет прочитать контекст воплощённого прошлого для разгадки джокондовой улыбки будущего.

Как это ни парадоксально, но, если мы не научились читать, мы наших внуков, правнуков обрекаем на неизвестность, таящую в себе столько всего, о чём ещё позавчера нам твердили и доказывали, но мы же «учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…», как гениально предвидел день завтрашний автор «Евгения Онегина». А дальше мои оппоненты могут уличать меня в том, что я случайности выдаю за закономерности.

Так кто кого? Человек машину? Или она его? Робот делает лучше, чем его создатель??? Ему, как известно, не нужны обеденные перерывы, перекуры и прочее, чего у нас, тонкокожих, душа требует. Литература не прочитывается до конца. Кто знает, может быть, в каком-то там древнем стихе зашифрована «жизнь и судьба» тех, кого и в помине ещё нет.

Разгадают предки древние смыслы — одна картина событий, нет — совсем иная.
Вполне возможно, я возвеличиваю роль смыслов Слова. А если нет?
Вам это надо?!

Ваш АС КАЦЕВ.