Новость о том, что Койчуман попал в реанимацию в состоянии комы и у него инсульт, с быстротой молнии распространилась среди его коллектива. Но эту новость каждый сотрудник принял по-своему. Все знали, что Койчуман пьёт каждый день и не первый раз попадает в реанимацию, поскольку его жена отправляет его туда каждый раз, когда он уходит в запой и не может выйти на работу, чтобы скрыть этот факт от начальства, так как у неё в реанимации был свой знакомый врач. Поскольку жена Койчумана работала в той же конторе, что и её муж, она следила за каждым его шагом. И новость о том, что он в реанимации, сообщила сотруднице его отдела, а та в свою очередь другим сотрудникам. Такой обман его коллеги слышали не в первый раз и давно привыкли, но то, что он попал в кому и у него инсульт, было для всех действительно новостью.
Около десяти часов утра заведующий отделом Канат в своём кабинете собрал коллектив и официально сообщил следующее:
— Как вы наверняка уже знаете, у нашего коллеги Койчумана случился инсульт, мне с утра позвонила его жена Зина и сказала, что он находится в отделении реанимации нашей больницы в состоянии комы. По дороге на работу я зашёл в больницу, но меня туда не пустила его жена. Она сказала, что он лежит без сознания.
Весь коллектив слушал заведующего молча, кто сидя, кто стоя, так как кабинет был маленьким и для такого большого количества сотрудников не хватало стульев. Поскольку все знали, что Койчуман является хорошим другом Каната, то все, стараясь угодить заведующему, своими сочувствующими глазами пытались высказать своё соучастие.
— Жена Койчумана говорит, что сегодня состоится консилиум и врачи решат, как поступить с ним: будут делать операцию или нет, — продолжил заведующий. — А как мы поступим? Что мы будем делать?
Канат вопросительно посмотрел на своих коллег.
— Конечно, мы непременно должны реагировать на это, — вынужденно вмешался в разговор заместитель заведующего, который желал показать свою преданность и вообще по своему статусу поддержать слово своего шефа. Хотя в душе он был совсем против того, чтобы собирать дорогие для души копейки, он еле выдавил из себя:
— Если надо будет, соберём деньги на операцию.
— Да! Надо собрать деньги в помощь, — воскликнула землячка Койчумана.
— Да, да, надо собрать деньги на операцию, — нехотя поддержали её коллеги. Многие молча кивнули головой в знак согласия.
— Ну пока неясно, будут делать операцию или нет. Но деньги, я думаю, можно собирать, на всякий случай. Если будут делать операцию — отдадим, если нет — раздадим обратно, как ты думаешь, Нурайым? — обратился заведующий к сотруднице-активистке, которая всегда собирала деньги на праздники, дни рождения и другие мероприятия.
«Ага, раздадим! Держите карман шире, — думали некоторые сотрудники, — разве вытянешь обратно собранные на всякие мероприятия из ваших карманов. Считайте, пропали…»
— Как только получим зарплату, я начну собирать деньги, — живо вскочила с места Нурайым, как солдат, собирающийся выполнить поручение командира.
На том разошлись.
На следующий день Канат снова собрал коллектив.
— Я сегодня сходил в больницу, меня опять не пустили в реанимацию, но жена Койчумана сказала, что консилиум состоялся и главный нейрохирург не согласился на операцию, так как место разрыва тканей в головном мозге находится глубоко и проведение операции в таком месте рискованно. Они решили, что будут лечить только таблетками.

***
Так как Койчуман вчера до поздней ночи пил водку, которую принёс один из его собутыльников, то проснулся он только ближе к обеду, и пока в палате отсутствовала жена, начал обыскивать её, надеясь найти остатки водки. Но не нашёл. «Неужели выпил всю бутылку без остатка? Не может быть!

(Окончание.
Начало на стр. 10)

Ведь там было 0,7 литра? К тому же были и остатки из других бутылок? Я-то знаю, что не мог выпить столько за один присест», — крутилось у него в голове.
Тут вошла в палату его жена Зина. Она презрительно посмотрела в сторону мужа, который весь скукожился на койке и трясся от похмелья, и сказала отрешённо:
— Когда же ты остановишься?! До каких пор будем обманывать твоих коллег, особенно твоего друга Каната? Я даже не знаю, как мы выберемся из этой лжи? Сколько раз я тебя спасаю от позора? Сколько это может продолжаться? Как ты знаешь, я по твоей подсказке уже всем объявила, что у тебя инсульт и находишься в коме. Как мы теперь выпутаемся из этого положения?
Но Койчуман и не хотел слушать жену.
— Ладно, ладно, лучше налей, если хочешь, чтобы жив остался, — еле сказал он, оглядываясь вокруг, будто откуда-то вот-вот покажется любимый силуэт бутылки. — Куда ты спрятала остатки водки, я не могу найти, и вообще, когда ты перестанешь прятать водку?

***
Через три недели Койчумана посетили заместитель заведующего Камчы и ещё один сотрудник отдела. Когда они вернулись, другие стали интересоваться здоровьем коллеги. Им отвечали, что здоровье Койчумана стало даже лучше, чем было до инсульта, речь стала внятней, чем раньше (до этого его речь трудно было понимать).
Многие из сотрудников не поверили своим ушам, вернее, не поверили в то, что Койчумана ударил инсульт и он находился в коме. А некоторые сотрудники стали шептаться об его обмане и, конечно же, о своих даром отданных деньгах.
После посещения своего друга в больнице заведующий не находил себе места. Он был зол от того, что его обманули. Как он теперь, поддавшись обману своего друга и его жены, будет объяснять весь этот фарс коллективу?! Это подлость! Как можно так обмануть? Это уже не шутка.
Через три дня после всего этого заведующий позвал активистку Нурайым, чтобы она раздала материалы сотрудникам. И когда она выходила из кабинета, Канат уже не смог сдержаться:
— Вы слышали о Зине? — спросил он, не смотря на сотрудницу.
— О какой Зине? — обернулась Нурайым.
— Конечно же, о жене Койчумана. У неё сломана нога. Есть всё-таки Бог на небе, он всё видит. Они хотели обмануть нас, а Бог -таки наказал их за это, — неожиданно для себя раздражённо выпалил заведующий.
Сотрудница раздала работникам не только материалы, но заодно распространила и слова заведующего.
Через месяц, как ни в чём не бывало, в нетрезвом состоянии появился на работе Койчуман и выглядел он так же, как и до «инсульта», то есть по его виду нельзя было сказать, что он чем-то болел, более того, он выглядел отдохнувшим. То, что от него несло водкой, он объяснил рекомендациями врачей пить, как и прежде, так как это помогает здоровью.
А его жена оставалась в травматологии со сломанной ногой…
Теперь сотрудники отдела недоумевали: для кого же всё-таки они собирали деньги: для своего коллеги Койчумана или для его жены Зины?

Райымбек САМЫЙБЕКОВ.