Main Menu

Через интеграцию и гуманизацию к миру

Последние события на кыргызско-таджикской границе обнажили ряд проблем, которые не решались годами. Ряд экспертов из стран Центральной Азии проанализировали сложившуюся ситуацию во время онлайн-дискуссии «Как решить приграничные споры между Кыргызстаном и Таджикистаном».

Открывая заседание, директор IWPR по Центральной Азии Абахон Султонназаров заявил, что корни этих трагических событий кроются в неразрешённых проблемах в Ферганской долине, где проживает большое количество людей разных национальностей. Неравномерное распределение ресурсов в долине, разделённой условно в бытность СССР между Кыргызстаном, Таджикистаном и Узбекистаном, отсутствие рабочих мест, бедность, пандемия и кризис, вызванный ею, наложили свой отпечаток на проблеме. И вкупе с отсутствием политической воли, желанием завершить процесс разделения границ привели к трагедии. «Конечно же, одним из многих факторов стали и внутренние проблемы в странах региона. Мы знаем, что одним из действенных политических инструментов является наличие внешнего врага. Это вызывает сплочённость нации, и тогда внутренние проблемы кажутся незначительными.
Но есть и ещё один фактор, который нас очень беспокоит. Последний конфликт на границе показал, что пропаганда и информационные войны, захлестнувшие весь мир после столкновения интересов России и Украины, стали преобладать и в нашем регионе. Мы воочию увидели, что экспертное сообщество и журналисты с двух сторон обрушили весь свой потенциал на разжигание конфликта, а не на его тушение», — заявил Абахон Султонназаров.
А вот политолог из Таджикистана Парвиз Муллоджонов сказал, что произошедший конфликт можно охарактеризовать как затяжной трансграничный. Ранее он был локальным, общинным, а сейчас перешёл на межнациональный и межгосударственный уровень. «Его особенность заключается в том, что в течение долгого времени не отражался на состоянии отношений между странами. Несмотря на локальный конфликт, у государств сохранялись хорошие отношения, они выступами вместе на международных форумах единым фронтом, у них совпадали интересы и отношения между правительствами всегда были хорошие. Кроме этого, никогда это не сказывалось на взаимоотношениях между народами, т. е. наблюдалось напряжение на уровне общин только в трансграничных зонах. С 2014 года произошёл переход этого конфликта именно в форму вооружённого противостояния. А в этот раз он впервые перешёл на ещё более высокий уровень, межгосударственный. Это не значит, что он на нём закрепится, эскалация может пойти и дальше, в зависимости от действий той или иной стороны. В таком случае нас может ожидать полный переход конфликта уже на уровень межгосударственного и международного, целым перечнем соответствующих негативных последствий как для обеих стран, так и всего региона. Это прежде всего отразится на межнациональных, межгосударственных отношениях, появится демонизация обеих сторон, т. е. создание врага, чего раньше не было. Будет интернационализация конфликта — вовлечение третьих стран, которые станут поддерживать ту или иную сторону. Соответственно, это гонка вооружений, а значит, влезание в долги, за которые надо расплачиваться своим суверенитетом каждому из государств. Согласно военной статистике, сейчас на каждого солдата тратится в среднем $5-10 тысяч в день. Ни Кыргызстан, ни Таджикистан не выдержат такой эскалации. Поэтому наша цель на ближайший год, поскольку он станет наиболее опасным как с кыргызской, так и с таджикской стороны и международных организаций, не допустить дальнейшей эскалации конфликта и его закрепления на уровне межгосударственного», — поделился Парвиз Муллоджонов.
По его словам, причин у сложившейся ситуации несколько. Первая — так называемые демографические ножницы: рост населения на фоне снижения земельных и водных ресурсов. Второе — трудности с демаркацией границ в этом регионе по целому ряду факторов. Это прежде всего размещение земельных участков в шахматном порядке, водные ресурсы в трансграничной зоне находятся также в ведении разных стран, межстрановые автомобильные дороги, которые несколько раз проходят через соседнюю границу. Кроме этого, не стоит забывать о пастбищах. Тут споры начались с 2009 года, когда кыргызская сторона приняла закон о том, что иностранцы должны платить налог за выпас скота, в том числе на спорных территориях. Соответственно, появился новый феномен — нелегальный выпас скота, а где нарушают закон, там есть и наказание. Из-за этого начало также расти напряжение. Кроме того, существование двух разных карт (1924-го и 1989 годов). «Отмечу, что они не только не отражают реального положения дел, но и не совпадают между собой. Если взять, к примеру, карту 1989 года, т. е. накануне распада Союза, и нынешнюю ситуацию и посмотреть по Google, то уже тут идёт несовпадение. Даже если переговорные команды двух стран возьмут за основу одну из карт, то им всё равно придётся иметь дело с сегодняшней демографической ситуацией.
Также одна из причин разра-
зившегося конфликта — милитаризация границ, т. е. отсутствие безопасности у населения. А это один из серьёзных психологических моментов. Кроме этого, можно назвать и внутриполитическое противостояние, которое влияет на оба правительства. Если они пойдут на слишком большие уступки с точки зрения местных общин или общества, то это серьёзно скажется на их популярности и будущем. Соответственно, есть давление и внутри, и снизу, даже несмотря на то, что оба правительства заинтересованы как можно быстрее решить проблему, они не в состоянии сегодня этого сделать», — поделился своим мнением Парвиз Муллоджонов.
В том, что конфликт произошёл из-за неразрешённых вопросов, уверен и директор Центра политических исследований из Казахстана Айдар Амребаев. «Наши народы получили в наследство целый комплекс проблем. Мои коллеги из Кыргызстана говорят, что одна из причин конфликта также — недостаточный профессионализм государственных органов на местах как с одной, так и с другой стороны. Отсутствует диалог между государством и обществом. Госорганы при принятии тех или иных решений должны достаточно чутко реагировать на потребности и чувствительные вопросы местного сообщества.
Сегодняшняя ситуация породила и целый ворох новых проблем, связанных не только с границами. Экономический национализм и использование контроля водных ресурсов как инструмента политики, продавливания отдельных национальных интересов в ущерб интересам всего региона. Противопоставление друг другу национальных, культурных идентичностей как доминирующая идеологема политических элит в государствах ЦА. Они, не имея, так скажем, какой-то конструктивной стратегии будущего для своей страны, используют схему выстраивания образа врага в лице соседей, которые не виноваты в тех или иных бедах собственного народа. Такие понятия, как «свой — чужой», «ближний — дальний» — межстрановая конкуренция за внимание крупных мировых держав с точки зрения привлечения инвестиций, технологий, строительства транспортно-логистических коридоров, вовлечение в те или иные интегрированные экономические комплексы, отсутствие и неравенство общего рынка. Экспорт рабочей силы за пределы региона при наличии собственных потребностей в квалифицированных кадрах. Ревность стран друг к другу. Коррумпированность и нетранспарентность политических режимов и их решений. Низкие социальные стандарты, незнание и игнорирование общего исторического этического нравственного кода, который у наших народов присутствует, но находится на уровне коллективного бессознательного и иногда имеет как позитивные, так и деструктивные выходы. Использование гибридных технологий в информационных войнах. Сейчас в информационном пространстве вокруг темы ЦА и тех конфликтов, которые тут происходят или назревают, идёт активная информационная война своего рода. Это разные агенты из различных центров влияния, которые имеют свои цели и играют свою собственную большую игру. И мы оказываемся объектами этого влияния на той или другой стороне. Нам не удаётся выстроить единую собственную платформу отношений.
Наши элиты сейчас вырабатывают национальные программы, какие-то форматы сопряжения, состыковки, но нет при этом общности. Существует ряд интегрирующих проектов, но в то же время каждый ещё под столом играет в свою игру и пытается получить дополнительные дивиденды.
При этом не все форматы сотрудничества работают на Центральную Азию в целом. В этом плане возможны сценарии при роли вне региональных игроков. Первое — под влиянием внешних сил наши страны объединяются в некую целостность. Мотивом могут послужить экономическая целесообразность, обеспечение безопасности, общность человеческой судьбы, единое экологическое пространство. Второй вариант — расщепление ЦА не только на отдельные изолированные государства, нации, но и на отдельные субнациональные анклавы, родовые, территориальные, клановые, этноконфессиональные и т. д.
С точки зрения наших региональных интересов, страны должны стремится к сохранению собственных устойчивых государственных образований, при этом тяготеющих друг другу и образовывающих мягкий интегрированный формат сотрудничества, отвечающий их национальным интересам», — поделился Айдар Амребаев.
В свою очередь независимый политолог из Узбекистана Фархат Толипов сказал, что недавний конфликт на кыргызско-таджикской границе, а также множество других предыдущих приграничных инцидентов, которые в различные периоды происходили в нашем регионе между разными парами государств, можно внести в категорию конфликтов малой интенсивности. Они непродолжительны и не охватывали большой территории. В частности, не выходили за пределы того географического участка, где они и спровоцированы. Это локальные стычки местного населения. Инциденты в нашем регионе не попадают в категории войны, террористических вылазок, имеются в виду трансграничные инциденты. Это не прокси-войны, как в Афганистане. «К примеру, кашмирская проблема между Индией и Пакистаном, нагорно-Карабская между Арменией и Азербайджаном или война Израиля с Палестиной. Подобные конфликты совершенно другого характера. А одной из наших отличительных черт — нет антагонизма в той или иной форме между государствами, вовлечёнными в данные инциденты на официальном уровне. Президенты, несмотря на произошедшие конфликты, называют друг друга братскими народами. Это мало где встречается. Кроме этого, в отличие от других подобных ситуаций в мире в нашем регионе есть ещё одна важная особенность — отсутствие территориальных претензий. С 1991 года, когда страны ЦА обрели независимость. Одним из первых договоров, что они приняли, стало признание бывших административных границ Советского Союза государственными. Тем самым подчёркнуто, что не существует каких-то территориальных претензий одного государства к другому. Это очень важно. Также на протяжении многих лет шла региональная интеграция. И сейчас процесс с делением границ возобновился в форме консультативных встреч, это не случайно. Есть некий драйвер внутри региона, закономерность, которая, несмотря на все зигзаги, отклонения, возвращает нас к интеграционному формату. Тогда возникает вопрос: почему происходят конфликты? Это дефицит земли, неопределённость демаркационной линии, проблемы распределения воды, пастбищ и прочее. Тем не менее надо признать другой аспект вопроса — большинство стран ЦА друг с другом приняли соглашение о делимитации границ. Остались совершено небольшие участки, может быть, самые сложные. Но они составляют 5-10% неурегулированных сегментов границы. Наверное, расположены на топографически сложной территории и требуют особого подхода. Например, Узбекистан и Казахстан практически поставили точку над i, уже нет никаких проблем с делимитацией.
К вопросам границ надо подходить шире, находить решение в региональном формате. К примеру, когда в Кыргызстане происходила политическая турбулентность, четыре центральноазиатских государства мгновенно выразили свою поддержку стране, населению, называя их братским народом. Региональная поддержка — механизм к урегулированию.
Напомню, что в марте, во время визита Президента Кыргызстана Садыра Жапарова в Узбекистан, объявлено, что проблема границ снята и дан трёхмесячный период для полного завершения процесса между нашими странами. В качестве решения предложены несколько вариантов — обмен земель, а если воднораспределительные объекты находятся на границе, то возможно совместное управление. Это и есть инновационный подход, чего нам так не хватает. Если все вопросы решать таким образом, то проблема границ будет снята. Главное — использовать интеграционный подход», — считает Фархат Толипов.
А вот доцент и завкафедрой в колледже по международным вопросам безопасности Университета национальной обороны в Вашингтоне Эрика Марат (сама она родом из Кыргызстана) заявила, что сейчас нужно сфокусироваться на более краткосрочных целях и не пытаться провести чёткую демаркацию, потому что это достаточно амбициозная цель и самые сложные территории в Ферганской долине остались густонаселёнными в шахматном порядке с нехваткой природных ресурсов. «Основная цель международного экспертного сообщества и гражданского общества в Кыргызстане и Таджикистане — сфокусироваться на гуманитарной ситуации населения, которое пострадало от конфликта. Важно стабилизировать их ситуацию. Отстроить дома, провести расследование того, что произошло, и попытаться найти согласие. Возможно, в краткосрочном и среднесрочном порядках нужно принять то, что эта территория останется между двумя государствами. То есть не проводить чётких линий, поскольку они достаточно конфликтного характера, и попытаться путём доверительных отношений между странами создать условия для мирного сожительства различных коммун. И когда найдётся хоть какой-то баланс, где население станет друг другу доверять через диспуты между собой, а не за счёт военных интервенций или провокационных заявлений, решать локальные конфликты, вот тогда можно действительно начать официальную демаркацию территории. Сейчас, когда столько людей пострадали, погибли, в том числе дети, это чрезвычайно эмоциональный конфликт, и его решение может привести к большей конфликтогенности. Только через гуманитарный подход, человечность можно в долгосрочном порядке показать, что такие ситуации не приводят к развращению нации, к ненависти между сообществами», — считает эксперт.
Ирина КОВШОВА.






Добавить комментарий