(Начало в №№ 96, 100, 115, 117, 120)

Продолжаем диалог с Александром ПЕРЕВЕРЗЕВЫМ — кандидатом наук в области санскритологии, петербуржцем, живущим в Индии

— Александр, почему вы отправились именно в Ауровиль после Кулу?

— Мой переезд в Ауровиль связан с ощущением, что я смогу там больше сделать для своего развития. Сейчас я работаю волонтёром в центре для духовного образования под названием Савитри Бхаван, то есть Дворец Савитри. «Савитри» — это поэма индийского философа, поэта и основоположника Интегральной йоги Шри Ауробиндо, которую он писал 35 лет, каждый раз переписывая её с нового уровня сознания. Он вложил в неё весь свой духовный и йогический опыт и высказал в поэтической форме многие свои философские идеи. Основная идея поэмы, занимающей более 700 страниц, — победа над смертью и вечная жизнь на земле. Фокус Савитри Бхавана — на этой поэме, но идея — знакомить посетителей через эту поэму со всем философским видением и наследием Ауробиндо. В Савитри Бхаване проходят чтения этой поэмы и других текстов Ауробиндо, есть выставки — постоянные и временные. Это очень интересное учреждение, и здание тоже впечатляет: современная архитектура, множество света, статуя Ауробиндо при входе. Обильный физический свет как будто подготавливает вас к восприятию духовного света. При виде Савитри Бхавана вспоминаются слова Платона: красота — это гармония внутреннего и внешнего.

В Савитри Бхаване я выполняю незначительную работу, но посещаю там много занятий и лекций и, когда есть возможность, делаю слайд-презентацию о Рерихе. Некоторые гости знакомы с его творчеством, для других оно является открытием, и я очень рад содействовать им в открытии прекрасного. В целом интерес есть, и посещаемость таких программ, по местным стандартам, немалая.

— Как вы восприняли Ауровиль после Кулу? Там горы, здесь — низменность, там прохладно, здесь — жарко, там четыре сезона, а здесь только лето и осень…

— Штат Тамил Наду находится на самом юге полуострова Индостан. Я бывал здесь в 1990 годы, но никогда не жил долго. Это юг Индии, и, конечно, всё отличается. Из-за присутствия океана постоянно дует бриз, и это очень помогает в жаркий сезон. Но мне намного привычнее сухой жар Дели (похожий на летний жар Узбекистана, который я испытал в детстве) с предсказуемой погодой и небольшим дождём в правильный сезон. Влажность — новый для меня фактор, и тело постепенно перестраивается. Это займёт время. Океан недалеко — в пяти километрах, но я не любитель воды, хотя вырос в городе на холодной воде — Петербурге. Я не очень нуждаюсь в море и могу без него обойтись. Горы более важны для меня во всех смыслах.

Более проблематичным, чем климат, для меня является культурное отличие юга от севера. К сожалению, хинди здесь почти никому не знаком, особенно сельчанам. При переезде на юг такое чувство, будто пересёк границу: другие климат, ландшафт, одежда и еда, храмовая архитектура, традиционная музыка и искусство. Темперамент и расовый тип людей тоже отличаются. Интересно, что эта часть юга до прихода англичан оставалась независимой от севера даже политически, что объясняет всю многоуровневую разницу.

— Вы произнесли такую интересную фразу: «небольшой дождь в правильный сезон». Что значит «правильный»?

— Дело в том, что сезон дождей на равнинном севере Индии короткий, не обильный на осадки и предсказуемый по времени. Дожди приходятся на август-сентябрь, и в другие месяцы их почти нет. Поэтому там можно рассчитывать на погоду в зависимости от месяца; можно быть уверенным: дождя не будет, когда не должно быть.

— Вы упомянули Узбекистан: там прошла часть вашего детства?

— Моя мать работала во Всесоюзном институте растениеводства, специализируясь на натуральных каучуконосах, произрастающих в пустынях Средней Азии. Она ездила несколько раз на полевые работы в Узбекистан, работала на опытной станции института. Однажды, когда мне было 12 лет, она взяла меня на летний сезон на станцию, и, когда у неё выдался отпуск, мы путешествовали по стране. Я провёл там больше двух месяцев. Это было моё первое соприкосновение с Востоком. Остались очень яркие воспоминания, как бывает только с картинами детства. Обилие света, сильная жара, яркие краски шёлковых платьев с традиционным узбекским орнаментом (тогда ещё носили национальную одежду), чалмы и бороды степенных аксакалов, ездивших на ослах и напоминавших мне Ходжу Насреддина, местная кухня (тогда я ещё не был вегетарианцем и мог её оценить), мягкость и теплота свежих лепёшек, продававшихся на рынках, бархатные бока персиков, которые лежали на дороге и их никто не брал… Удалось увидеть Самарканд и его необыкновенные памятники. Всегда помню синеву куполов — синее их было только небо — и изящество древних фресок в городском музее. Мы съездили также в Аксу-Жабаглинский заповедник и отправились в расположенную там долину древних петроглифов. …Это был первый опыт во многих смыслах: первая поездка в горы, первое соприкосновение с доисторическим искусством (очень вспоминал его, видя петроглифы в Гималаях: в Ладакхе, Лахуле и Спити), первый опыт восприятия исламского искусства… Это был важный опыт, и я смог по-настоящему оценить его только позднее.

— Я посмотрела на карте: Бангалор, где провёл вторую половину своей жизни Святослав Рерих, не так далеко от Ауровиля. Вы там бывали? Как там относятся к наследию Святослава Рериха — его картинам? Сохранилось ли поместье, где они жили с Девикой Рани?

— Бангалор, действительно, недалеко: шесть часов езды автобусом (дороги на юге неплохие). Я посетил его в 2003 году и совсем недавно — в середине марта, за неделю до объявленного по всей Индии карантина. Это интересный город: современный, динамичный, космополитичный, с множеством съехавшихся со всей страны профессионалов. За десятилетия независимости Индии он развился также в культурный центр юга.

Мне удалось посетить имение Святослава Николаевича в оба приезда. В первый раз осталось грустное впечатление: имение было опечатано властями (из-за тянувшегося судебного дела о наследии семьи Рерихов), пруд высох, чувствовалось запустение. Позже, в 2011 году, правительство штата Карнатака взяло имение на свой баланс и сейчас ведёт его реконструкцию. Вход в него ещё закрыт, но мне удалось там побывать. Было приятно видеть, что пруд заполнен водой, ухожен, и в нём живут экзотические птицы. Дорожки убираются. Дом Сятослава Николаевича и Девики Рани пока остаётся закрытым, но рядом воссозданы здания завода масел, который работал при Святославе Николаевиче. Правительство штата решило сделать на территории имения музей, расположив в нём выжившие картины Святослава Николаевича и его неразграбленные вещи. Здесь будет также культурный центр — уже построены гостевые комнаты, где могут жить приехавшие художники и другие желающие.

К большому сожалению, произошли и неизбежные негативные изменения. Если при Святославе Николаевиче территория, где находилось имение, была загородной, то теперь это часть быстрорастущего города. На границах с имением местные люди традиционно сбрасывают мусор, и меня встретил едкий дым горящего пластика. Совсем рядом строится станция метро. Поэтому уже почти нет и скоро совсем не будет атмосферы покоя и мира, которые ещё есть в усадьбе Рерихов в Наггаре. Но очень важно, что имение сохранено, находится под защитой государства и поэтому спасено от дальнейшего разграбления, что, несмотря на задержку, характерную для государственных учреждений, можно надеяться, что в нём когда-нибудь всё-таки будет музей. Очень хочется надеяться, что картины Святослава Николаевича, которые планируется выставить там, сохранят и реставрируют перед тем, как поместить в экспозицию. Их состояние очень плохое, они находились почти 20 лет под замком без климат-контроля и кричат о профессиональной помощи.

Также было приятно в оба посещения видеть постоянные выставки работ обоих Рерихов в культурном центре штата — Карнатака Читракала Паришатх. Этот центр помогал создавать Святослав Николаевич и до самой кончины являлся его почётным главой. Картины Рерихов выставлены, и с ними можно общаться. Это самая большая в Индии коллекция их творений, и она очень интересна. Некоторые картины Святослава Николаевича изображают Наггар, который остался ему дорог, несмотря на переезд в такое отличное от севера и Гималаев пространство.

— Почему Святослав Рерих, женившись на Девике Рани, всё-таки принял индийское гражданство? Он единственный в семье принял это гражданство?

— Да, единственный. Принятие гражданства Святославом Николаевичем, видимо, продиктовано практическими соображениями. Индия стала независимой, и, как иностранец, он, наверное, не мог владеть землёй либо это стало сложно. Но, приобретя гражданство, он смог оставить за своей семьёй усадьбу в Наггаре и позднее приобрести ещё большее имение в Бангалоре. Ко времени независимости Индии Святослав Николаевич провёл в ней почти полжизни, и принятие гражданства стало зрелым и осознанным решением. Также нужно отметить, что Святослав Николаевич был по природе очень практичным человеком, возможно, более практичным, чем остальные члены семьи. Он имел способность, очень важную в Индии, улаживать проблемы и дела, особенно при личных контактах с людьми, включая чиновников. Этот аспект его личности интересен: с одной стороны, он был художник, которого критики считали неизменным романтиком, с другой стороны — практичный человек, очень успешный в финансовом отношении (и как художник, особенно портретист, и как владелец завода масел). Он сумел установить хорошие контакты с лидерами независимой Индии Джавахарлалом Неру и Индирой Ганди, организовывать выставки картин отца и своих в СССР и тем самым вернуть имя семьи на родину, выстраивать деловые отношения с такими фигурами, как Людмила Живкова и Михаил Горбачёв, и получать от них добро на реализацию своих планов по популяризации наследия и идей семьи Рерихов. Кроме того, благодаря умению налаживать связи Святославу Рериху удалось добиться разрешения для Юрия Николаевича вернуться в Советский Союз и получить уважаемую должность.

— Расскажите, пожалуйста, об Ауровиле. Известно, что он задумывался единомышленниками Шри Ауробиндо как необыкновенный — международный! — город, где все живут в мире и «прогрессивной гармонии вероисповедания, политики и национальностей». Но те, кто побывал и пожил в Ауровиле, отзываются о нём противоречиво. Одни называют его «городом для тех путешественников, кто стремится к жизни в необычном, очищенном от большинства материальных устремлений социуме», другие — «унылым детсадовским зомбилэндом»… Как вы считаете, удалось ли воплотить в Ауровиле идею его создателей?

— Ауровиль задумывался как лаборатория развития нового человека: место уединения и культурного общения, которое предвосхитит появление нового духовного, развитого человечества. Он должен был стать экспериментом во всех смыслах. Местом развития на всех уровнях: физического — через спорт и йогу; ментального — через обучение; духовного — через различные практики, в основном Интегральной йоги, развитой Шри Ауробиндо и его соратницей Миррой Ришар, которую в этом движении называют и почитают как Мать. В самом центре Ауровиля в её честь сооружён Матри Мандир — Храм Матери. Два раза в год — 15 августа, на день рождения Ауробиндо, и 28 февраля, на день рождения Ауровиля — в амфитеатре при Матри Мандире происходит групповая медитация. Она начинается рано утром, ещё в темноте, делается большой костёр, постепенно встаёт солнце, и это символизирует идею Ауровиля. То есть приход нового человечества и нового сознания на земле. Само имя Ауровиль означает город зари, город будущего.

Это место, где люди сосуществуют и культурно обогащают друг друга, независимо от их внешних различий. Город, обогащённый прошлыми достижениями человечества, но не привязанный к ним и уверенно смотрящий в будущее. Это место «непрекращающегося обучения и юности, которая никогда не стареет». Эксперимент длится уже 50 лет. Многое достигнуто, но многое ещё предстоит сделать. Достижения различные: они есть, осязаемы. Поселение как-то развивается, пытается обеспечить себя и заработать на развитие, но, как в каждом проекте такого масштаба, имеются серьёзные трудности: экологические, экономические, психологические и т. д. Не все идеи пока могут воплотиться: многие из них слишком революционны, и преобладающая в мире система не заинтересована в их воплощении. Люди приезжают в Ауровиль по разным причинам, на разные сроки. Нужно время, чтобы прочувствовать и понять Ауровиль, ощутить его ритм, найти своё место в нём. Короткий приезд не поможет в этом. Если приехавший человек не интересуется видением и идеями Ауробиндо, на которых основан проект, всё происходящее здесь будет казаться странным и раздражать. Но другой сможет оценить усилия, которые здесь прилагаются, и насладиться красотой этого богатого культурой центра, принять что-то от него и дать ему что-то значимое. Ауровиль строится людьми, которые готовы принимать и особенно давать: они отдают свои профессиональные знания, талант, искусство, время, посвящают жизнь этому месту и его идее. Это бурлящий культурный центр: он развивается и растёт, у него может быть «болезнь роста», но его нельзя назвать «унылым» — не могу представить, как можно увидеть это место через такую призму.

Ауровиль даёт возможность обучиться чему-то, формально посещая курсы (языков, ремёсел, терапии и массажей, йоги и других дисциплин тела и духа), но можно иметь другой опыт обучения: через контакт с необычными людьми, которые искренне пытаются изменить свою жизнь к лучшему и вырасти духовно. Общение с ними очень ценно и обогащает даже на бессознательном уровне. Я благодарен за возможность общения с несколькими такими людьми.

Для меня также дорога возможность посещения Пондичерри — бывшей французской колонии, где жил Ауробиндо и где находится его ашрам. Дом заполнен предметами искусства, которые ему преподнесли в дар благодарные ученики: картины, резьба по слоновой кости и дереву, фарфоровые изделия и т. д. Всё это создаёт необычную атмосферу, когда понимаешь, что каждый предмет связан с Ауробиндо, находился в его присутствии, «видел» его. Я испытывал такое ощущение, когда работал в Наггаре в доме Рерихов, каждый из которых являлся многогранной титанической личностью при всей их скромности. Быть в их доме каждый день, ступать по их коврам, смотреть на их книги, вдыхать воздух, который различен в каждой комнате. И теперь у меня есть возможность бывать в доме другой многогранной, богатой личности, быть хотя бы пару раз в год окружённым предметами, которые окружали его, ступать по его ступеням.

В одном дне езды есть также ашрам Раманы Махарши, ещё одной титанической личности, ещё одного святого почти наших дней. Очень надеюсь побывать там, когда будет возможность.

Учитывая всё это, я чувствую особое благословение: быть в местах таких гигантов, даже на чисто физическом уровне. Это особое ощущение, особая возможность, и она дорога мне.

(Продолжение следует)

Кифаят АСКЕРОВА.

Фото автора, а также предоставленное собеседником.