С августа 2001 года в Кыргызстане начала действовать 10-летняя Государственная программа «Новое поколение», которой предусматривалось обеспечить права детей во всех сферах их жизнедеятельности в соответствии с положениями Конвенции ООН о правах ребенка и Основным законом страны.  Для достижения поставленной цели предстояло решить блок задач, в первую очередь таких, как разработка и внедрение  эффективной правовой системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, защиты их прав.
И вот программа завершилась, но мало кому известно, в том числе сотрудникам правоохранительных органов и отправителям правосудия, что в ходе ее реализации  был принят Кодекс о детях с обширным разделом ювенальной юстиции, то есть защиты прав детей в возрасте от 14 до 18 лет при осуществлении правосудия. Это обстоятельство вызвало массу вопросов, и ответить на них согласились национальные эксперты ООН при Детском фонде ЮНИСЕФ Жаныл      АЛИЕВА, Галина КУЛИКОВА и юрист Независимой правозащитной группы Юлия ВОЦЛАВА.

— Жаныл Садыевна, едва ли не с первых лет независимости Кыргызстан присоединился к различным международным конвенциям в области прав человека, в том числе и ребенка. Почему же, облеченные в законодательную форму, эти права остались декларативными, а система защиты детей в течение 15 лет продолжает находиться на этапе становления?
— Наше государство признает детство важным этапом жизни человека и исходит из принципов приоритетности подготовки детей к полноценной жизни в обществе. В стране реализуются государственные программы, направленные на защиту детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, в конфликте с законом.
В действующей Конституции установлена норма, которой признается  право каждого ребенка на достойный уровень жизни, необходимые условия для умственного, нравственного, духовного развития, так как общество осознает, что дети — наше будущее, каким мы его взрастим,  такое получим государство, это аксиома. Поэтому подрастающему поколению необходимо уделять большое и серьезное внимание, а программы защиты прав и интересов детей должны действовать постоянно.
В этом плане государство делает определенную работу, но ее недостаточно.  И главная проблема заключается в несовершенстве механизмов реализации принятых нормативных актов. Так, завершены разработка проектов нормативных правовых актов по ювенальной юстиции, их международная экспертиза и лоббирование, однако они не были рассмотрены и приняты парламентом. По мнению экспертов, законодатели ограничились созданием ювенальной юстиции, а ее функционирование отложили в долгий ящик, потому что  проведение процессуальных изменений и институциональных реформ в органах, входящих в систему защиты детей, включая правоохранительные, требовало значительных затрат.
— Кодекс о детях принят в 2006 году. Реализацией его положений должны заниматься специализированные службы защиты детей. Что сделано государством в этом направлении?
— В 2008 году распоряжением Президента создана рабочая группа, которая должна была имплементировать в наше национальное законодательство нормы  ювенальной юстиции (комплекс мероприятий, направленных на защиту прав детей в возрасте от 14 до 18 лет при осуществлении правосудия). Рабочая группа подготовила проекты изменений в Уголовный, Уголовно-процессуальный, Уголовно-исполнительный, Семейный и Гражданский кодексы. Документы прошли международную экспертизу и были представлены Президенту. В силу объективных обстоятельств они остались нерассмотренными, но сейчас эта работа возобновлена.
Что включает в себя эта работа? В первую очередь гуманизацию уголовного законодательства. Например, если раньше относительно несовершеннолетних применялись лишение свободы, арест и штраф, то после гуманизации 2007 года предусмотрены альтернативные меры наказания, такие, как предупреждение, общественные и исправительные работы, принудительные работы воспитательного воздействия, штрафы. Лишение свободы применяется в исключительных случаях.
— Штрафы возлагаются на родителей подростка?
— На общественных работах ребенок в возрасте 14 лет может работать 2 часа в день, а подросток старше — 4 часа в день. Если малолетний правонарушитель в возрасте от 14 до 18 лет имеет самостоятельный заработок, то штраф вычитывается из его  заработной платы в возмещение причиненного им ущерба.  А если он моложе 14 лет, то возмещение ущерба и выплата штрафа возлагаются на законных представителей несовершеннолетнего.
— Что конкретно входит в комплекс мероприятий по ювенальной юстиции?
— Начнем с того, что при осуществлении правосудия  по обвинению  несовершеннолетнего обязательно участие адвоката, родителей, психиатра. Это положение внесено в УПК. Следователь при необходимости возбуждения дела обязан привлечь социальных работников, исследовать условия, при которых совершено преступление, установить круг лиц, способствовавших совершению правонарушения, бытовые условия проживания. Допрос несовершеннолетнего проводится в обязательном порядке при родителях, законных представителях, психиатре, педагоге, кроме того, лимитировано время допроса ребенка — не более двух часов.
УПК рассматривает следователя как примирителя сторон, так как содержит норму, согласно которой он вправе прекратить уголовное дело  в связи с примирением с потерпевшим. Но на практике следователи очень редко прибегают к этой норме. Примирительные процедуры необходимо активизировать.
В Кодекс о детях внесены понятия об отделе по защите детей (ОПЗД) при органах местного самоуправления, госадминистрациях, комиссиях по делам несовершеннолетних. Их заключения обязательны для следователя, они также обязаны участвовать и в судебных заседаниях.
Очень важно, чтобы при рассмотрении дела судья тщательно исследовал событие преступления, личность ребенка, семью, в которой он вырос, факторы, способствовавшие совершению противоправного поступка, изучил причины и в зависимости от них принимал решение.
Как правило, суды даже по тяжким преступлениям не применяют меру наказания в виде лишения свободы. В 2009 г. мы реализовали в Свердловском районном суде пилотный проект.  В Октябрьском и Свердловском райотделах внутренних дел имеются специально оборудованные кабинеты, где проводятся допросы несовершеннолетних, чтобы они не чувствовали себя преступниками. Мы в Учебном центре обучали судей районных судов рассматривать дела по несовершеннолетним. Чтобы они знали специфику такой категории дел, основательно знакомились со всеми материалами и правильно  применяли нормы ювенальной юстиции. Здесь главное — если подросток впервые совершил преступление, постараться не применять к нему меру наказания, связанную с лишением свободы, ограничиться исправработами, штрафами.
— Вы упоминали о мерах воспитательного характера. Если приговором они предусмотрены, то кто их исполняет?
— Мерами воспитательного воздействия и мерами  контроля их исполнения занимаются ведомства, ведающие исполнением приговоров. Согласно статистике, половина осужденных несовершеннолетних повторно совершает преступление. Я убеждена, что это происходит потому, что пока не существует должности социального работника, она будет вводиться только сейчас.  Мне представляется, что социальный работник, ведя несовершеннолетнего посредством восстановительного правосудия, реадаптации, реинтеграции в новые жизненные условия, не допустит совершение подопечным повторных преступлений.
Пока же меры воспитательного воздействия  остаются на бумаге в виде  приговора, а контроль за их исполнением так и не осуществляется. Например, суд обязал несовершеннолетнего закончить учебу, а на кого возложить контроль за исполнением такого решения? Подросток остается предоставленным  самому себе.  Отсутствие денег, работы вновь приводит его  к преступлению.
— Какова причина подготовки новой редакции Кодекса о детях?
— В 2008 году мы посетили женскую и воспитательную  колонии.   Поехали в Европу и посмотрели, как наши зарубежные коллеги работают с несовершеннолетними правонарушителями. И после того, что там увидели,  пришли к выводу, что нужно совершенствовать наше законодательство, подготовили проекты по внесению в него изменений и дополнений.
По этому поводу есть что сказать моей коллеге по экспертной работе.
— Пожалуйста, Галина Александровна.
— Присоединение в 1994 г. к Конвенции о правах ребенка и ратификация в 2002 г. двух Факультативных протоколов обязали Кыргызстан постоянно отчитываться перед ООН по вопросам защиты детей. Это буквально подстегнуло нашу страну заниматься ими предметно. В рекомендациях  ООН по реализации Конвенции о защите прав ребенка четко указаны наши пробелы. Принятие в  2006 г. Кодекса о детях стало скачком вперед, по тем временам и законодательство о дошкольном и школьном образовании устраивало общество, правительство приняло массу постановлений, которыми интересы детей надежно охранялись и защищались.
Другой вопрос, как эти права и нормы, положения выполняются на практике. Ведь механизмы реализации прекрасной законодательной базы не разработаны. Жаныл Садыевна, будучи председателем Верховного суда, провела колоссальную работу в этом направлении — под ее руководством изданы книги, учебники,  памятки для следователей, правонарушителей, содержащихся в закрытых учреждениях, ею инициированы обучающие мероприятия, курсы.
Все усилия, достигнутые успехи за два года работы сведены на нет — большую часть опытных судей заменили. Их места  заняли, не побоюсь этого слова, дилетанты, которые даже понятия не имеют о ювенальной юстиции. Обидно, что пришлось все начинать сначала — с пропаганды законодательства:  Семейного кодекса, Кодекса о детях, где хорошо прописаны права  родителей и ребенка, межведомственного плана по реализации прав детей и реформированию системы их защиты.
Общественность, родители и дети должны знать, что существует такой свод  законов, который защищает их права. А следователи Кодекс о детях даже в руках не держали, не то чтобы открывать его, читать, применять. Отсюда незнание, как обращаться с ребенком во время следственных действий, вести допрос и т.д.  У ребенка совсем другой мир,  а мы подвергаем его глубоким психологическим травмам в период отправления правосудия.
Хочу привести такой пример. Побывав в воспитательной колонии № 14, мы ужаснулись тому, что там увидели. Я пребывала в шоке несколько дней. Только на бумаге есть спортивная секция, кружки и все остальное. НПО и международные организации обеспечивают учреждения компьютерами, необходимым оборудованием, медикаментами, одеждой, книгами и т.д. Государство же воспринимает помощь в порядке вещей, не утруждая себя заботами о своих гражданах, пусть и наказанных законом. Поэтому необходимо создать координирующий центр ювенальной юстиции, который будет действовать в системе защиты детей и рассматривать все связанные с ней  вопросы.
Мы все хорошие начинания уже давно разработали и передали в администрацию Президента, но утверждению помешали известные события. Остается надеяться, что нынешние депутаты парламента к этому архиважному вопросу вернутся и рассмотрят его. Нас поддержала председатель Комитета ЖК по конституционному законодательству Галина Анатольевна Скрипкина. Она с группой депутатов взяла на себя инициативу совместно с разработчиками поправок имплементировать их в действующее законодательство.
До тех пор пока нормы не будут прописаны в законе, их никто не станет исполнять. Задача государственных, общественных организаций, руководителей неправительственных и правозащитных организаций — добиться, чтобы ювенальная юстиция в нашей стране заработала.
У нас всего 800 социальных работников на всю страну. Этого мало, даже если за одним человеком закрепить 60-70 семей,  ему года не хватит посетить всех! А социальный работник должен досконально знать, чем дышит ребенок. Конечно, подняли зарплату, с мая будут получать около 6 тысяч, но им этого катастрофически недостаточно. Тем не менее уверена, что на такие должности снова начнут назначать своих сестер, братьев, сватов, которые работать не будут. Эту систему мы просто загубим. Нужно увеличить количество соцработников и четко прописать их функциональные обязанности.
Надо отдать должное международным организациям — ЮНИСЕФ, ОБСЕ, ВБ, которые активно нам помогают и готовы поддержать любую инициативу. Также тесно сотрудничают с нами неправительственные организации. Благодаря совместным проектам в УК, УПК и другое законодательство внесены нужные изменения.
— А вам, Юлия Николаевна, приходилось защищать интересы детей?
— Это моя работа.  И вот что я выявила в ее процессе. Следователи имеют возможность закрывать уголовные дела по причине примирения сторон. Но они боятся делать это, говорят, что вот мы закроем, а прокурор придет, проверит и     возобновит прекращенное дело.  Поэтому им проще завершить расследование, передать дело прокурору, пусть сам принимает решение либо судья.
Мы, правозащитники, считаем, что наряду с ювенальными судами должны быть службы медиации, медиаторы, к  которым мог бы обратиться ребенок. Да, следователь обязан расследовать уголовное дело, которое ему отписали. Другой  вопрос, что он должен действовать с учетом того,  что к несовершеннолетнему нужен особый подход.
Думаю, что основная проблема кроется в отсутствии  ювенальной юстиции. Некоторые воспринимают ее как маленький, несущественный  элемент судебной системы. Если мы хотим иметь ювенальные суды — а они нашей экономике неподъемны, то по крайней мере хотя бы в уже существующих судах необходимо назначить одного-двух судей, специализирующихся на делах несовершеннолетних.
Наше государство никак не поймет, что ребята, которые в 15-16 лет совершают тяжкие преступления, должны нести наказание, но в соответствующих их возрасту и психическому развитию условиях. По моему мнению, для них должно быть создано промежуточное учреждение между свободой и колонией. Необязательно закрытого типа, куда ребенок может приходить на несколько часов, где с ним будут работать педагоги и психологи.
Вот, например, в Польше ребенок добровольно помещается в такое учреждение на 3-4 месяца. Там проводится коррекция его поведения, и он возвращается в семью. У нас таких заведений нет, у нас либо колония, либо реабилитационный центр для детей-сирот и беспризорников, третьего не дано. Есть также спецшкола-интернат для нуждающихся в особых условиях воспитания. Туда решением комиссии по делам несовершеннолетних помещают  трудновоспитуемых детей от 11 до 14 лет, которые  плохо учатся, совершают мелкие кражи. Там они могут находиться до 16 лет, пока не окончат школу, так как комиссия направляет детей  бессрочно и в течение всего срока содержания принимает различные решения — продлить срок пребывания в спецшколе либо выпустить.
У нас нет специализированного учреждения для девочек. Они отбывают наказание в женской  колонии. Представьте, чего они там наберутся! Поэтому несовершеннолетние, пройдя «школу жизни» на зоне, считают ее «путеводителем» и на свободе, нередко совершают преступления повторно.
Существует еще такая проблема, как отсутствие классов выравнивания. Детей, которые в 12-13 лет не знают, что такое первый класс, насчитывается около 35 тысяч. Даже если мы выявим такого ребенка, то куда его направим? Я являюсь членом комиссии по делам детей Ленинского района Бишкека и знаю, что немало ребят хотели бы учиться, но им неловко садиться за парту с шестилетками. В нынешних условиях при каждой школе должны быть классы выравнивания для таких детей.  Общество не вправе терять эти 35 тысяч.
Политика государства должна быть обращена на то, чтобы ребенок чувствовал себя защищенным начиная со школы, чтобы он видел себя личностью, которую окружающие уважают со всеми его достоинствами и недостатками.

Беседовала
Ирина СТЕПКИЧЕВА.
Фото Нины ГОРШКОВОЙ.