У этого материала любопытная предыстория. Я не раз бывала в доме-музее Ч. Айтматова в Бишкеке, и тогда у меня возник интерес к жизни и работе писателя в Европе. В конце прошлогоднего ноября я прилетела в Европу, поскольку мои исследования по национальной культуре и фольклору напрямую связаны с бытованием кыргызского героического эпоса «Манас» в иноязычной среде. Поэтому в сферу моих интерсов входил французский тюрколог Реми Дор — единственный, кто записал в Афганистане у сказителя Ашым Афези эпизод из «Манаса». Этот текст находится в Париже в Институте цивилизации. Я побывала в институте, здесь в редком фонде сохранилась рукопись исследования Реми Дора. Там же я нашла эпос «Манас» в варианте Таныбека Жапыя, который в 1943 году вышел в Берлине. Копию этой книги я тоже приобрела.

Побывала и в бывшей столице ФРГ городе Бонне, где живёт крупный учёный тюрколог и эпосовед Карл Райх, у которого я взяла вариант эпоса «Манас» в записи знаменитого этнографа В. Радлова. Потом поехала в Брюссель, посетила посольство Кыргызстана, где жил и работал великий Ч. Айтматов. Мне хортелось взять интервью у водителя Чингиза Торекуловича, с которым он долгие годы работал. Его зовут Касидин Тургунбекович Жусупбеков, и он до сих пор трудится в Брюсселе. Мы обменялись телефонами, поскольку он практически всё время находился в поездках, а у меня заканчивалась виза, и надо было улетать. Я оставила ему свои вопросы, а он позже прислал ответы. Уже дома, в Кыргызстане, я разобрала материал и вот только сейчас отдаю на публикацию это европейское интервью.

— Касидин Тургунбекович, водитель — это лицо, весьма приближённое к шефу. Вы практически всегда находились рядом с Ч. Айтматовым, какие вы испытывали ощущения в связи с этим?

— Да, я, разумеется, понимал, что он большой человек, очень известный. Его книги переводили на многие языки, издавали повсюду, переиздавали, каждый роман и каждая повесть становились событием в литературном мире. Но это не ощущается, когда находишься рядом с ним. Говорят же в народе, что «всегда темно под горящей свечой». Мы, посольские работники, видевшие Чингиза Торекуловича каждый день, воспринимали Айтматова обычным человеком, хотя все осознавали его истинный уровень.

— Сколько лет вы с ним проработали?

— Кыргызское посольство в Брюсселе открылось в 1995 году, а я приехал в Европу в ноябре 1993-го, когда Чингиз Торекулович работал ещё послом России. Ведь когда Союз распался, посольство автоматически перешло к россиянам, и Айтматов возглавил дипмиссию РФ. К тому времени, когда я приехал, Айтматов заканчивал тот свой посольский срок. Когда наш президент посетил Европу, Брюссель и Париж, мы уже участвовали в этом визите. С тех самых пор я трудился с Ч. Айтматовым официально до 2008 года.

— С кем дружил Чингиз Торекулович, имелись у посла друзья из иностранцев?

— Да. В Брюсселе жила семья, с которой Айтматовы близко дружили. Это супруги Бланковы. Была и ещё одна английская чета: и они приезжали, и Айтматовы ездили к ним домой с визитами, устраивали ужины и вечера. Но, естественно, он чаще общался с послами и представителями посольств.

— Как он к вам относился? Умел ли Айтматов-посол сердиться, делал замечания, например, если опоздаете?

— Нет, ничего подобного не случалось. Как руководитель, он запомнился мне мудрым, прекрасным знатоком человеческой натуры. Любого собеседника видел, можно сказать, насквозь. Всё понимал, когда кто-то пытался поюлить, скрыть свою маленькую вину. Но при этом никогда и никого не ругал, никаких разносов не устраивал. Ни от одного из наших дипломатов я не слышал, что он нагоняй получил от шефа. Зато каждым вопросом в жизни дипмиссии он интересовался, машинами, их ремонтом.

— Какие служебные машины находились в его распоряжении?

— В Бишкеке он ездил на «уазике», у него имелся водитель. Когда приехал сюда, в Европу, то на машинах российского посольства ездил с ним уже я. Первоначально передвигались на «девятке», потом начали искать машину-иномарку, нашли «Мерседес» и купили его. В период работы в нашем посольстве Айтматов даже личную машину использовал для работы. Денег на приобретение посольского автомобиля всё не отправляли, только в конце 1995 года их наконец прислали. Частично денежную сумму добавил тогдашний посол в Германии Джумагулов, и тогда купили «Ягуар», а до этого почти год пользовались личным авто Айтматова «Ладой-девяткой».

— Когда он здесь трудился послом, наверное, проходило много литературных вечеров, встреч, презентаций, книжных премьер? Вам самому какое из айтматовских произведений особенно понравилось?

— Из его книг меня больше других впечатлил роман «И дольше века длится день». В нём очень много тем, и каждая по отдельности несёт собственную историю. Находясь здесь, он написал свою последнюю книгу «Когда падают горы». Презентация её состоялась позже, а в самом начале часто приезжали японцы и венгры со своими наградами. В посольстве проходили и российские награждения. У него был хороший друг, японский футуролог, миссионер Икеда Дайсаку, у которого имелся большой фонд, он также здесь вручал Ч. Айтматову награду от своего имени.

— Какие отношения складывались с европейскими институтами?

— Посол мог легко организовать встречу с высшим руководством ЕС, так как первым главой Евросоюза являлся бывший премьер-министр Люксембурга Жак Сантер. Когда Айтматов работал в Люксембурге послом СССР, а позже России, они дружили. Потом оба переехали в Брюссель и встречались уже здесь. Для дипломатов тут созданы сказочные условия. Чингиз Торекулович мог спокойно переговорить по телефону с главой ЕС, приехать на следующий день и встретиться с ним. Обычно все, кто приезжал в ЕС, старались сфотографироваться с его руководителями. А с Айтматовым, наоборот: когда он приезжал, все появлялись, чтобы сфотографироваться с господином послом. С Чингизом Торекуловичем много фотографировались и сотрудники нашего посольства, старались запечатлеть себя с ним. Мы ценили его в первую очередь как выдающегося человека, которым он был каждый день!

Чолпон СУБАКОЖОЕВА, этнограф, эпосовед.

 На фото: Ч. Айтматов со своим водителем; с сотрудниками посольства КР в Брюсселе; с зарубежными друзьями; автомобиль посла Ч. Айтматова.