В феврале в статье «Цветочки, а не ягодки?» (номер от 7 февраля 2020 г.) мы начали разговор о школьных издевательствах. Сегодня хотим продолжить его, представив некоторые данные из исследования «Запугивание и преследование среди детей», проведённого в США. Его автор — Рашми Шетгири, доктор медицинских наук (полностью его можно прочесть в журнале «Достижения в педиатрии» на сайте www.advancesinpediatrics.com.) Работа эта не нова (опубликована в 2013 году), но актуальна. Таких же исследований в Кыргызстане не проводилось, есть на смежные темы, мы расскажем о них позже.

Кто они — агрессоры и пострадавшие?

В американском исследовании даются портреты школьников, применяющих насилие или страдающих от него. Возможно, какие-то схожие черты есть и у кыргызстанских представителей таких групп, но не забывайте про различия стран.

Так, автор отмечает, что «хулиганы» (здесь и далее, приводя классификацию Шетгири, мы используем кавычки, чтобы дать понять, что названия условные, и не приклеивать ярлыки) не являются однородной группой. Некоторые имеют хорошо развитые социальные навыки и используют запугивание, чтобы получить или сохранить доминирование в своей группе сверстников. Могут иметь позитивное отношение к насилию и не иметь сочувствия к тем, кого они обижают.

13% учеников издеваются в раннем подростковом возрасте, но к концу средней школы перестают. Мальчики чаще классифицируются как «хулиганы», чем девочки. Дети-агрессоры чаще проявляют вызывающее поведение и негативное отношение к школе, а также употребляют наркотики. У них могут наблюдаться сопутствующие заболевания, такие как синдром дефицита внимания, депрессия и оппозиционное поведение.

Исследование убийств, связанных со школой, показало, что почти 20% преступников подвергались издевательствам и запугиванию, а те, кто расстреливали людей в своих учебных заведениях, более чем в 2 раза чаще прежде подвергались насилию

Есть ребята, которых учёный относит в группу «жертв-хулиганов». Это те, кого притесняют и кто сам угнетает других. Их также называют реактивными хулиганами или провокационными/агрессивными жертвами. Это могут быть импульсивно агрессивные дети, которые злобно реагируют на издевательства, или субъекты насилия, которые переходят от виктимизации (роли жертвы) к хулиганскому поведению. У них могут быть проблемы с вниманием, низкая самооценка и особенно высокий уровень депрессии и расстройство в виде оппозиционного поведения. Они более тревожны и менее популярны, чем «хулиганы», имеют плохие социальные навыки и хуже решают проблемы, нередко раздражают сверстников и, следовательно, могут не нравиться одноклассникам или учителям. Чаще это ребята из семей с непоследовательным или плохим воспитанием, с низкой теплотой. Они могут учиться агрессивному поведению дома.

И, наконец, «жертвы». Большинство представителей этой группы — пассивные или покорные личности (в отличие от провокационных/агрессивных). Они могут быть физически меньше, менее напористыми, более тревожными, неуверенными или чувствительными, чем «хулиганы». Также испытывать трудности с дружбой и лучше общаться со взрослыми, чем с ровесниками. У таких ребят наблюдается низкая самооценка, что может привести к тому, что они с меньшей вероятностью сообщат о виктимизации (страдании) от издевательств. По сравнению с первыми двумя категориями представители группы «жертв» сообщают о самых высоких уровнях одиночества и тревоги, тогда как «хулиганы» — о самых низких. «Жертвы» имеют самый низкий социальный статус среди сверстников, а их «хулиганы» — самый высокий.

«Киберхулиганы» и их «кибержертвы». Да, в наш век цифровых технологий есть и такое. И те, и другие демонстрируют уникальное поведение. Первые не обязательно сильнее объектов своих нападок, они, как правило, анонимны и не могут видеть страдания, вызванные их издевательствами. Киберзапугивание происходит в школе и дома, и его сложнее выявить и вмешаться, чем при других формах притеснения. Его также сложнее отследить, поэтому «киберхулиганы» меньше боятся быть идентифицированными. Большинство случаев такого преследования происходят вне школьного дня. А в школе чаще всего — с помощью текстовых сообщений, и «жертвы» вряд ли сообщат об этих инцидентах из-за правил, запрещающих использование сотового телефона в учебном заведении.

«Киберхулиганы» с большой вероятностью будут агрессивными, совершать правонарушения и участвовать в употреблении психоактивных веществ. В их случаях можно также говорить о плохом родительском контроле, слабой эмоциональной связи или даже об ужасных отношениях с родителями по сравнению с детьми, не вовлечёнными в киберзапугивание. Более трети представителей этой группы говорят, что прибегают к виртуальным нападениям ради забавы, четверть — о мести и небольшое количество — «потому что они плохо себя чувствуют». «Киберхулиганы» в офлайне (реальной, не виртуальной жизни) могут быть жертвами или исполнителями традиционных издевательств. Большинство цифровых абьюзеров знают объектов своей деятельности, однако из последних менее трети знакомы со своими обидчиками лично.

«Жертвы киберзапугивания» часто не знают, кто их обижает, и не решаются сообщить о прессинге родителям из-за страха, что им запретят заходить в интернет. И ещё реже сообщают школьному руководству. Исследователь утверждает, что порой дети, которые притесняют других или являются жертвами традиционных форм угнетения и имеют социальные проблемы, чаще становятся жертвами киберзапугивания.

Мальчики, страдающие от насилия, в 2,5 раза чаще имеют суицидальные мысли, а девочки — более чем в 4 раза

Предпосылки

Факторы риска совершения издевательств: младший возраст ребёнка (повзрослев, возможно, он перестанет); мужской пол; наличие депрессии, проблем психического здоровья/развития/ поведения или эмоциональных; низкие академические достижения; использование психоактивных веществ; подверженность жестокому обращению и насилию в семье; расовая или этническая принадлежность (исследователь указывает, что могут страдать афро- или латиноамериканцы, так как он сам живёт в США); высокий уровень гнева у ребёнка; психические проблемы у матери; плохое общение родителей с детьми; использование родителями телесных наказаний, их гнев на ребёнка, сообщение ему о том, что он сильно их беспокоит; отсутствие родительского контроля; высокая конфликтность в семье; плохие отношения с одноклассниками; негативное влияние сверстников; жизнь в небезопасном районе.

Материнская и отцовская депрессии также могут влиять на склонность школьника обижать окружающих. В том числе, если первая выражается в виде издевательств над своим ребёнком. Причём негативное влияние материнской депрессии сильнее сказывается, чем отцовской. Но зато одно исследование показало, что отцы, которые угнетали других, когда сами учились в школе, с большей вероятностью имели детей, которые издевались.

Проживание в семье с двумя родителями (так называемой полной), материнское тепло, родительские участие и поддержка, положительный пример взрослых для подражания снижают вероятность того, что отпрыск захочет применять насилие к окружающим.

Факторы риска подвергнуться травле: относительная физическая слабость в сравнении с «хулиганами»; низкая самооценка; отрицательное самовосприятие; низкая социальная компетентность, плохие социальные навыки и способности решать проблемы; интернализующее поведение (депрессия, беспокойство); небезопасная привязанность матери и ребёнка; материнские чрезмерные защита или контроль; интрузивное или принудительное воспитание; жестокое обращение с ребёнком.

Учащиеся, у которых мало друзей, нет лучшего друга, или которые находятся в как бы приятельских отношениях с низким уровнем поддержки и защиты, с большей вероятностью подвергнутся неприятию и изоляции от сверстников, маргинализации и преследованиям со стороны «хулиганов».

Напротив, среди тех ребят, у которых есть факторы риска виктимизации, такие как интернализующие проблемы, но у которых больше друзей и защитных отношений со сверстниками, могут избежать участи «жертвы». Это особенно верно, когда эти товарищи — просоциальные (общительные) или физически более сильны. Тёплое и заботливое поведение учителей по отношению ко всем учащимся в классе также защищает детей от преследований.

Факторы риска стать «жертвой-хулиганом»: эмоциональная дисрегуляция; гиперактивность; низкая социальная компетентность; плохие навыки решения проблем; плохая самооценка; негативное восприятие других; низкая успеваемость; отказ от сверстников и изоляция; негативное влияние ровесников, с которыми взаимодействует ребёнок; оторванность от школы; последствия издевательств и виктимизации.

Материнская и отцовская депрессии также могут влиять на склонность школьника обижать окружающих

Последствия

Существуют значительные краткосрочные и долгосрочные психосоциальные последствия издевательств.

«Хулиганы» могут плохо адаптироваться в школе и не успевать усваивать предметы, чаще употреблять алкоголь и психоактивные вещества, а также склоняться к дракам и ношению оружия. К долгосрочным последствиям относятся антиобщественное развитие, насилие в качестве интимного партнёра, безработица, преступность. Одно исследование показало, что 60% мальчиков, которые издевались над другими в 6-9-х классах, имели как минимум одну судимость по уголовному делу в 24-35 лет. А 40% этих парней к этому возрасту даже три или более осуждения. Виновники травли также чаще имеют детей, которые тоже притесняют окружающих.

Статус «жертвы» также влечёт негативные результаты: беспокойство, депрессию, плохую успеваемость и психосоматические жалобы, такие как боли в голове и животе, особенно по утрам. Это может привести к частому отсутствию в школе, при этом одно исследование показало, что 7% учащихся в США в 8-м классе оставались дома, по крайней мере, один день в месяц из-за абьюза.

Подвергающиеся насилию также могут испытывать трудности со сном и видеть кошмары. Долгосрочное влияние включает снижение самооценки, плохую успеваемость и слабую психосоциальную адаптацию во взрослом периоде. Объекты агрессии с большей вероятностью, чем другие, несут оружие в школу для своей безопасности или мести, и даже могут прибегнуть к стрельбе в ней.

Исследование убийств, связанных со школой в 1990-х годах, показало, что почти 20% преступников подвергались издевательствам и запугиванию, а те, кто расстреливали людей в своих учебных заведениях, более чем в два раза чаще прежде подвергались насилию.

«Жертвы-хулиганы» также склонны к стрельбе в школе. Вероятность ношения ими оружия, вовлечения в драки, употребления алкоголя и психоактивных веществ, депрессии, тревоги, психосоматических жалоб и психических заболеваний выше по сравнению с «хулиганами», «жертвами» и детьми, никак не вовлечёнными в издевательства. У этой категории ребят больше проблем с поведением и отвлечением от занятий в школе, а также они подвергаются социальному остракизму со стороны сверстников.

Существуют значительные краткосрочные и долгосрочные психосоциальные последствия издевательств

Самоубийство как итог

Запугивание в значительной степени связано с суицидальными идеями и попытками самоубийства. Исследования в Европе, Азии и США выявили более высокий риск суицидальных мыслей у жертв и лиц, совершавших издевательства. И выше для девочек, чем для мальчиков.

Мальчики, страдающие от насилия, в 2,5 раза чаще имеют суицидальные мысли, а девочки — более чем в 4 раза. Это относится и к детям из групп меньшинств, с нарушениями обучения. Впрочем, у агрессоров и «жертв-хулиганов» идея покончить с собой возникает чаще, чем у тех, кто никак не соприкасается с притеснением. А причина во всех случаях в детской депрессии и поведенческих расстройствах. То есть сама по себе причастность к запугиванию не главная и не единственная мотивация, а одна из предпосылок. Но в случае с женским полом эта связь всё-таки очевиднее.

Как предотвратить насилие?

Эффективность мер по снижению конфликтности на школьном уровне (например, групповые занятия по социальным навыкам, политика нулевой терпимости к агрессии и т. д.) изучалась в Азии, Европе и Северной Америке.

Общешкольный подход направлен на весь школьный контекст, а не только на «хулиганов» или «жертв». И он основан на теории, что издевательства — это системная проблема, которая включает в себя несколько звеньев, таких как отдельные ученики, учителя и родители.

Программа предотвращения издевательств Олвеуса состоит из видеозаписей занятий, обучения школьного персонала и материалов для родителей и включает компоненты вмешательства на уровне отдельного ученика, класса, школы и сообщества.

Шеффилдский проект по борьбе с издевательствами включает в себя школьную политику, учебную программу по борьбе с издевательствами, индивидуальные и равноправные вмешательства и мероприятия на игровой площадке.

В метаанализе школьных интервенционных программ 2008 года сделан вывод о том, что они оказались эффективны для повышения социальной компетентности, самооценки и взаимного признания среди учащихся, а также для повышения знаний и эффективности учителей… Но снижение насилия оказалось не так значительно, как хотелось бы.

Тем не менее тренинги и встречи для родителей, строгие дисциплинарные методы и использование видео признаны наиболее эффективными компонентами. И в целом результаты программ обнадёживают: похоже, что увеличение времени и усилий, вложенных в их реализацию, может привести к лучшим результатам. Одобрительные отзывы поступили о методе наставничества для детей из группы риска.

А вот политика нулевой терпимости оказалась сомнительна. Она может отсрочить насилие и травлю или «загнать в подполье», но не повышает согласованности школьной дисциплины и ухудшает школьный климат.

Алия МОЛДАЛИЕВА.

Для иллюстрации статьи использованы кадры из фильма «Учитель на замену».

Окончание следует.