Мысли вслух о предлагаемых в России поправках к Конституции. Есть о чём подумать и нам, кыргызстанцам

C АНТИЧНЫХ времён утверждалось, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку: дескать, текучесть её вод привносит в поток каждый раз новое качество, в частности изменяет его химический состав, температуру и т. д. Жизнь на примере Русской православной церкви (РПЦ), — куда как убедительно! — посрамила этот философский тезис! На протяжении века она дважды выступила в качестве идеологического союзника российских властей: до Октябрьской революции как опора романовской монархии и её социально-экономической системы, а в постсоветский период превратилась в идеологическую опору Кремля, инструмент клерикализации российского общества и государства, именующего себя в Конституции 1993 года светским. В последние 25-30 лет РПЦ, учитывая банкротство коммунистической идеологии и то, что, по красивому выражению В. Гюго, «сердце человеческое не должно пустовать», многое наверстала из упущенного volens-nolens в советские годы. В том числе увеличила численность церковных приходов, усилила свою роль как воспитателя паствы и молодёжи, как антагониста научно-атеистического мировоззрения, чуть ли не по максимуму заполнила частную и общественную жизнь многих россиян (крещение детей, венчание, отпевание умерших, крестные ходы, почитание святых мощей, отпущение грехов, церковные службы с участием высшего руководства страны и прочее). Где только на российских просторах не возводятся соборы, храмы и церквушки (это на фоне оптимизации — читай, сокращения — численности школ и медицинских учреждений в городах и весях большущей России), где только не блестят их купола (даже в Арктике и Антарктиде), где только не мельтешат сверхревностные церковнослужители: в ракетных частях, при спуске военных кораблей, в местах заключения, при освящении публичных зданий, в качестве киношных героев, облизываются, словно крыловская лиса на сметану, на светские образовательные учреждения и т. д. А какую неуёмную прыть проявляет РПЦ в отношении многочисленных объектов недвижимости на территории России! Сколько здесь лакомых кусков и кусочков! Всем известен скандал по поводу принадлежности Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге — церкви или государству. Тогда «рассерженным горожанам», к счастью, удалось солидарно и категорически выступить против далеко не бескорыстных поползновений церкви. Значит, у здравомыслящих россиян есть ещё порох в пороховницах. Надеюсь, они не допустят заката, сумерек светскости и наступления духовного средневековья.

К сожалению, капля камень точит: под действительным или мнимым предлогом принадлежности православной церкви зданий, построек и земельных участков во времена «царя Гороха» эти объекты в судебном или внесудебном порядке нет-нет да и переходят в собственность РПЦ. Похоже, что многое в жизни страны возвращается на круги своя! Дореволюционный русский историк В. Ключевский писал об огромных земельных владениях церкви, в частности, Троице-Сергиевой лавры (недалеко от Москвы). Соловецкий монастырь, по данным церковной статистики 1913 года, обладал 66 тыс. десятин земли, сотнями голов крупного и мелкого скота, салотопенным, свечным, гончарным, кирпичным, лесопильным, литейным и т. д. заводами. Всего же в 1905 году у монастырей имелось 740 тыс. десятин земли, у церкви -1,9 млн. десятин. Не бедствовали Кирилло-Белозёрский, Иосифо-Волоцкий и др. монастыри. Василий Осипович Ключевский со знанием писал, что монастыри представляли собой черноризические барства, на которых работали сотни и тысячи крестьянских рук. Российская исследовательница Е. Романенко, тщательно изучившая на основе архивных документов повседневную жизнь средневековых российских монастырей, подробно описала монашеские трапезы в непостные и праздничные дни в Кирилло-Белозёрском, Новоспасском и др. монастырях. Удивляет завидное меню вкушающей «чёрной братии»: здесь и хорошая рыба (стерлядь, сёмга, осетрина, белужина, икра чёрная и красная), и разносолы, и пироги с различной начинкой (с сыром, капустой, грибами), и калачи, блины, оладьи, и квасы (медовый, паточный), и прочее. Когда Д. Мамин-Сибиряк или В. Гиляровский повествуют о многодневных загулах сибирских золотопромышленников, московских купцов, аристократов, представителей богемы в дорогих ресторанах Престольной с частой переменой блюд, вин и т. д., мы понимаем, что для светских богачей — это заурядная вещь, дань своему общественному статусу. Церковь, её служители — другое дело.

Похоже, что нынешним ловцам человеческих душ не дают спокойно спать давнишние церковные богатства и удовольствия. Протягивая руки к чужой собственности, православные истцы в судах не смущаются, что при этом приходится выселять детские учреждения, выставлять на улицу жильцов. По данным российских журналистов и социологов, РПЦ претендует на сотни и сотни объектов недвижимости в различных регионах страны. Не забыт общественностью и беспошлинный ввоз РПЦ на территорию России алкоголя и табака в «царствование» Б. Ельцина. Спросим: чему же служит православная церковь: мамоне, стяжательству или искренней вере, общественному благу? Ответ напрашивается однозначный. Нет бы нашим персонажам проявлять истинное благочестие, христианское милосердие, высшую духовность и искренность, как это делали весьма ценимый русским православием Блаженный Августин и великие русские подвижники. Им бы, церковным иерархам, обрести августиновское понимание исторического процесса (в его шедевре «О граде божьем»), его честность перед самим собой, осуждение самого себя (в знаменитой «Исповеди»). Августин показал величие нравственного подвига человека — подвига, сопряжённого с неустанной борьбой против соблазнов вещественного мира, потребительского существования.

Казалось бы, чего ещё желать РПЦ, учитывая свой статус в современной России и обширные связи с высшей политической и деловой элитой страны? Чего ей не хватает? Птичьего молока? Берите выше: тотальной нравственно-идеологической власти, морального превосходства над другими верованиями и убеждениями людей, ибо РПЦ устами патриарха Кирилла добилась внесения поправки в Конституцию РФ с упоминанием о боге. Правда, народу ещё предстоит решить, голосовать за неё или нет. Цитируем поправку: «Российская Федерация, объединённая тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признаёт исторически сложившееся государственное единство». Разумеется, Конституционный суд РФ констатировал: поправка о боге не означает отказа от светского характера государства, не ставит граждан в неравное положение.

Что же можно сказать по поводу данной поправки, её формулировки? В ней смущает многое. Действительно ли Россия хранила и хранит память о своих предках? Если да, то о ком конкретно? Советская Россия предавала забвению блестящие имена русской истории и историческую топонимику (Пермь переименовала в Молотов, Царицын — в Сталинград, Екатеринбург — в Свердловск, Вятка — в Киров, Симбирск — в Ульяновск и т. д.) Постсоветская Россия идёт уже проверенной тропой. Кого же она чтит? Ф. Дзержинского, одного из самых активных строителей советского государства, памятник которому в центре Москвы снесли в начале 1990-х, а его портреты — атрибут в кабинетах сотрудников КГБ — наверное, в лучшем случае где-нибудь пылятся в тёмном углу? В. Ленина, М. Калинина или Я. Свердлова? Так города, названные в их честь, — Ленинград, Калинин и Свердловск — давно вернули себе исторические названия: Санкт-Петербург, Тверь и Екатеринбург. Куйбышев стал вновь Самарой, а Горький — Нижним Новгородом. Может быть, у какого-либо федерального министра или губернатора в кабинете красуется портрет Ильича в кепке, как это было некогда? Меня не точит червь сомнения: его портрет давным-давно заменили другим. Герои и антигерои гражданской войны в интерпретации постсоветских властей и значительной части российского общества давно поменялись местами. Вместо В. Чапаева, Д. Фурманова, М. Фрунзе российской публике в конце 1980-х — начале 1990-х в нимбе постсмертной славы явились адмирал Колчак, поручик Голицын, корнет Оболенский и иже с ними.

В своё время Советы с первых дней своего существования отменили всякие сословные обращения в государстве и обществе: «государыня», «княгиня», «Ваше благородие», «Ваше преосвященство», «Ваше превосходительство» и т. д., заменив их словами «товарищ» и «гражданин» (в этом шаге мне слышится отголосок справедливого решения Национального собрания Франции в 1791 году, заявившего, что не существует больше ни дворянства, ни пэрства, ни наследственных и сословных отличий). Про нынешние формы обращения россиян хочется говорить втихомолку и смеяться в кулак. В ходу знаменитые и колоритные: «мужчина, посторонитесь?!» или «женщина, вас здесь не стояло!» для простых смертных, а для российской элиты — «господа» и редко, стеснительно и втихомолку — «графиня», «граф». В течение века поменялся наградной ряд (свидетель исторической памяти), которым государство отмечает своих достойных соотечественников: ордена св. Георгия, св. Станислава и св. Владимира царского периода сменили ордена Красного Знамени, Ленина, Красной Звезды и т. д.; в современной России появились свои награды, например, орден Мужества и т. д. Можно ли говорить об исторической памяти в государстве, где предаются забвению памятные события и великие имена Отечества? Или тасуются, словно карты в руках мошенника.

Теперь несколько слов насчёт идеалов, воспринятых современной Россией. Эта картина для меня как-то не складывается. Ситуация, как у маленькой девчушки двух-трёх лет, которая не может справиться со шнурками своих башмачков. Пыхтит, сопит, а шнурки не поддаются. Разве буржуазная Россия конца XX — начала XXI веков восприняла марксистско-ленинские идеалы СССР или коммунисты завещали ей христианские ценности? Сильнейшая натяжка ради красивой фразы. О какой преемственности исторического развития России можно говорить, если в XX веке страна дважды пережила сильнейшее политическое, морально-психологическое, духовное и социально-экономическое потрясение — крах Российской империи, победу Красного Октября, а затем развал СССР? В первом случае с миллионными жертвами (Первая мировая война, революция, Гражданская война, коллективизация). Во втором — с хищнической приватизацией и расхищением народного добра, собранного тяжким многолетним трудом многонационального народа, деиндустриализацией, обнищанием людей. Это было завещано КПСС? Тем не менее упоминаемая нами поправка выдержана в мажорном, пафосном духе, вещает нам о какой-то исторической — не странно ли? — преемственности! Фактически страна, к сожалению, столкнулась в обоих случаях с разрывом преемственности. Позволю себе каламбур: преемственность, к сожалению, проявляется в её отрицании, в том, что никакой преемственности на самом деле нет.

Упоминание же о боге — нонсенс, дань заскорузлому средневековому мышлению теолога. Как можно в тексте одного документа, обладающего высшей политико- правовой силой, — Конституции, намеренно допускать такой казус. Сочетается ли упоминание о боге с другими положениями Основного закона? Следовательно, теперь те, кто отрицает существование бога (наш брат атеист), автоматически становятся для уймы религиозных фанатиков — страшно выговорить! — еретиками! Как-то невольно вспоминаешь судьбу российских староверов после церковной реформы патриарха Никона в XVII веке. Просто оторопь берёт. А посредник между богом и паствой — православное духовенство, думаю, не удержится от соблазна гордыни: как же, о нас упоминается в Конституции!

Моя историческая родина — Россия вновь пошла собственным путём. То у неё суверенная демократия (эту концепцию потихоньку задвинули в тёмный угол), то ещё какая-нибудь сногсшибательная политическая или экономическая новация. Скорее всего, многие не обдуманные должным образом поправки в Конституцию РФ являются результатом необъяснимой поспешности властей. Складывается впечатление, что они действовали торопясь, будто бы в ожидании Судного дня (может быть, уловили злобное дыхание коронавируса). Разве нельзя было запустить через различные каналы длительную разъяснительную работу с группами и слоями населения, привлекая учёных-правоведов, социологов, историков, управленцев и прочих? Глядишь, тогда бы появилось крепкое, здоровое «дитятя»?!

Уместно напомнить, что базовые документы Евросоюза (учредительные договоры) тщательно обсуждались, и каждое слово, каждая фраза просеивались, используя выражение В. Маяковского «…через тысячи тонн словесной руды», проходили обкатку в парламентах, на референдумах многие месяцы. Хотя страны ЕС — Италия, Испания, Германия, Франция и др. приняли христианство лет на 500 раньше Киевской Руси, но как деликатно в документах Союза используется слово «религия»! В преамбуле Консолидированной версии Договора об учреждении Европейского Союза и Договора о функционировании Европейского Союза (в редакции Лиссабонского Договора 2010 года) читаем: «…вдохновляясь культурным, религиозным и гуманитарным наследием Европы, признаются ценность, нерушимость и неотчуждаемость прав человека, свободы, равенства и господства закона». Чувствуете разницу?

Было бы наивно умалять значение православия, его подвижников, например, Сергия Радонежского в истории России (сподвигнул Дмитрия Донского на его деяния), в защите отечества от внешних врагов, например, поляков в годы смуты начала XVII века. В агиографической литературе России (жития святых) находим много имён князей, святых угодников, духовных лиц, которые стали примером для верующих и читающей публики, нравственными образцами, объектом почитания и подражания. Соглашусь, что и сегодня в России есть честные и истинно верующие церковники. Скорее всего, не в резиденциях высших иерархов, а на низовом уровне, то есть там, где священники ежедневно работают непосредственно с населением. Наверное, по уровню и образу жизни они мало чем отличаются от своих прихожан. Но боюсь, что не оно — рядовое духовенство — делает погоду в наши дни, определяет общую религиозную политику.

Поощряя религиозные чувства и настроения, не опасаются ли светские власти России, что со временем церковные иерархи войдут во вкус и бросят им вызов, оспаривая их целесообразность и легитимность? В истории христианства полно таких примеров. В 1077 году римский папа Григорий VII Гильдебранд (сторонник доминирования духовной власти над светской) отлучил императора Священной Римской империи германской нации Генриха IV от власти и вынудил его на коленях вымаливать прощение. Биография этой империи заполнена многими эпизодами противостояния светской и духовной властей. В XVII веке патриарх Никон вынуждал царя Алексея Михайловича (отца будущего императора Петра I) дожидаться своего выхода из палат. А что сегодня? Разве не видно, с каким благоговением и пиететом чиновники высокого ранга (мэры, губернаторы, их заместители, министры различного уровня) внимают словам, взорам и жестам священников, например, того же патриарха в главном соборе России? В таких условиях, разумеется, в геометрической прогрессии не по дням, а по часам возрастает самооценка церковников, преувеличенное представление о себе, о своей значимости. Иногда невольно вспоминается назидательный литературный диалог «Наблюдатели» немецкого гуманиста XV-XVI веков. Ульриха фон Гуттена, в котором посланник римского папы, кажется, легат Каэтано во время препирательства с Солнцем и его сыном Фаэтоном потребовал от них, чтобы Солнце всходило и светило по его — легата — указанию. Чем не пример? Из современной истории можно напомнить о конфликтах светских и церковных властей, например, в странах Магриба.

Мне с трудом верится в искренность той части российской элиты (давно заражённой вирусом нарциссизма), в первую очередь военного и гражданского чиновничьего люда, которые отвешивают праздничные поклоны и шепчут молитвы в церкви. Лучше бы они вызубрили текст гимна России. Их религиозные чувства, да и многих простых граждан, по-моему, являются видимым доказательством лояльности к действующей власти, сигналом того, что я свой, стремлением быть похожим на Него. То, что бывшие партийные, комсомольские и профсоюзные боссы и аппаратчики, высокопоставленные хозяйственники мгновенно, словно по наущению старика Хоттабыча, сменили свою идеологическую ориентацию, своё кредо, мировоззрение, вызывает, мягко говоря, недоверие. Интересно, как они будут объяснять свою мировоззренческую линьку в мемуарах, которые — а как же иначе! — обязательно появятся. Правда, то поколение почти ушло со сцены, но религиозную палочку-эстафету передало в руки новой чиновничьей поросли. Когда-то читал у Ф. Достоевского об одном литературном персонаже — барине, который, чтобы прослыть среди крестьян за своего, облачался в крестьянскую одежду. Ему дали прозвище: «ряженый». А ситуация с верующей элитой России разве не такая? Хотя бы сродниться с простыми россиянами на религиозной почве. Больше-то, оказывается, не на чем. Что может объединять российского простолюдина, например, с депутатом Госдумы, если разрыв между МРОТ (минимальный размер оплаты труда) и месячным окладом думца составляет 33 раза. В развитых же странах мира разница между минимальными зарплатами граждан и зарплатой парламентариев составляет куда меньшую диспропорцию: например, в США — 11,5; в Японии — 8,2; в Германии — 6,0; в Великобритании -5,8; Нидерландах — 4,2; во Франции — 4,5; в Испании — 2,6; в Италии — 7,6; в Греции — 5,6 и т. д. В близкой России Беларуси данный показатель составляет 6,2. Комментарии приведённой статистики, как говорят, излишни. Возвращаясь к России, можно сказать, что перед нами два мира людей, разъединённых и разведённых уровнем и образом жизни, различными интересами. Какой уж тут социальный консенсус! При дневном свете (под лучами статистики) становится ясно, что та стабильность, о которой охотно вещают российские власти, федеральные и региональные телеканалы, другие про- и околовластные СМИ, скорее пожелание, нежели реальность. Эта стабильность, на мой взгляд, стабильность деиндустриализации, бедности и вороха других острых социально-экономических и политических проблем. В их решении и следует искать факторы подлинной и прочной стабильности в стране.

РПЦ с трудом соглашается с мыслью, что в России есть атеисты, другие инакомыслящие. Но интересы верующих защищает Федеральный закон от 20 июня 2013 г. «О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса РФ в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан». К такого рода оскорблениям законодательство относит, в частности, публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершённые в целях оскорбления религиозных чувств верующих; аналогичные действия, совершённые в местах, специально предназначенных для проведения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний и т. д. За такие действия предусмотрены соответствующие правовые санкции.

Атеисты также вправе рассчитывать на защиту своего мнения и позиции в российском законодательстве. Кроме того, у атеистов есть солидная обойма доводов в пику религиозному и догматическому мировоззрению. Атеисты опираются на великих мыслителей, писателей, учёных — Ф. Рабле, Р. Декарта, Ж. Мольера, И. Канта, Ч. Дарвина, Д. Дидро, Вольтера, Ш. Монтескье, Б. Шоу и др. Но не будем обманываться, поскольку их авторитета часто недостаточно, чтобы противостоять воинствующей религиозности, институту церкви, православной иерархии. Православная церковь в России располагает большими политическими, организационными, материально-финансовыми, агитационными и информационно-пропагандистскими ресурсами. Практически она обладает, к сожалению, монополией в духовно-нравственной сфере. Конечно, в России атеисты, думаю, составляют значительную часть населения. Но, образно говоря, если верующие в лоне православия образуют сплочённое «военное» каре, характерное для европейских армий XIX века, то атеисты — это рассыпной строй. Тем не менее, по моему глубокому убеждению, именно атеисты являются опорой светского государства, функционирования его институтов и органов управления, народного образования, общественного здравоохранения, судебной системы и т. д. Уверен, что в конечном счёте будущее принадлежит атеизму.

Пусть церковники не впадают в грех обольщения, потому что не провиденциализм, не божественная воля и божественные предначертания двигают человеческую историю, а все мы, начиная от президентов и заканчивая, извините, простым трактористом или безработным. Не забудем, что «нас мильоны», как говорил А. Блок (пусть даже по другому поводу). В век огромных научных достижений в физике, биологии, химии, информационных технологиях как-то странно уповать на бога, как бы его ни величали. Решить жгучую проблему наших дней — коронавирус — смогут только разумные и своевременные государственные меры, дисциплинированность населения и наука, но не божья десница, не тексты молитв, которые сегодня РПЦ, со слов самого патриарха, выпускает большими тиражами. Может быть, непростую ситуацию в науке и образовании Россия начнёт, наконец, решать с достаточного их финансирования. Глядишь, и в России появятся новые носители Нобелевки. Для чего надо поменьше витать в густых облаках мистики, а спуститься на грешную землю и обеспечить стычку науки и производства, современных знаний и практики. Другого пути нет.

Нередко в оправдание религиозной идеологии и деятельности церковников их апологеты ссылаются на её утешительную функцию: тебя обнадёжат, призреют, пригреют, исповедуют, направят, тебе посочувствуют, подскажут, посоветуют. Видимо, такой функции за религией нельзя отрицать. Но посмотрим на обратную сторону медали. Сильное государство, располагающее самыми крупными и богатыми в мире природными ресурсами, думаю, относительно легко может выполнить эту задачу. Для чего ему надо стать эффективным, дееспособным социальным государством. Если в стране, даже по официальным данным, приблизительно 20 миллионов людей проживают ниже черты бедности, какое уж тут социальное государство. Когда человек выпадает из поля зрения государства, бедствует на позорные пенсию, стипендию или МРОТ, когда некоторые оборзевшие чиновницы предлагают ему обходиться макарошками, пойдёшь не только к священнику, но кинешься в объятия к чёрту. Думаю, что только из-за неустроенности своей жизни многие люди обращаются к экстрасенсам, гадалкам, медиумам и аналогичной братии.

Говоря о необходимости сохранения и укрепления светского государства в России, недопустимо отбрасывать, как было при советской власти, ценности христианской, в том числе православной культуры. Страны Западной Европы и Россия накопили неисчислимые культурные богатства, которые должны быть элементом культуры современного образованного человека. Религиозная философия Августина Аврелия, Евсевия Кесарийского, св. Фомы, Н. Бердяева, религиозная живопись выдающихся итальянцев, фламандцев, византийцев, восточных славян — С. Рафаэля, А. Дюрера, братьев ван Эйков, А. Рублёва, восхитительная музыка И. Баха, И. Гайдна, А. Вивальди, Ф. Шуберта, П. Чайковского, Д. Бортнянского, С. Рахманинова и др. не должны исчезнуть в суматохе и тревогах XXI века. Эти богатства можно усвоить без всяких мистических откровений, религиозного фанатизма, религиозных фетишей, например, в программах религиоведения, культурологии и путём масштабной, постоянной научно-просветительской работы учёных и специалистов на телевидении, в радиопередачах, в электронных и печатных СМИ. Религия, хочется думать, это прошлое человечества, которое выдаёт себя за будущее. Надо всё-таки идти в ногу со временем.

P.S. Взаимоотношения религии и государства, усиление клерикализации общественно-политической и культурно-духовной сфер являются актуальной проблемой и для нашей республики. Учитывая светский характер Кыргызстана, властям следует быть начеку, сдерживать попытки религиозных кругов девальвировать светское законодательство республики, повысить публичный статус шариата, особенно в области брачно-семейных отношений, судопроизводства, образования и т. д. Любая власть — это азы политологии — пытается расширить своё поле деятельности, своё влияние, увеличить свои разнообразные ресурсы. Религиозная власть не исключение. Свидетельство тому — рост численности мечетей на фоне далеко не лучшего состояния образовательной инфраструктуры (прежде всего школ), дефицита детских учреждений. Если верить данным интернета, то в нашей республике насчитывается 2 669 мечетей и 2 227 общеобразовательных школ (многие с переполненными классами). Сокращается библиотечная сеть, особенно на селе, перепрофилируются учреждения культуры. Некие силы впихивают коренному населению чуждые ему культурные ценности в виде многожёнства, хиджабов и т. д. Нет сомнения: перед нами ползучая клерикализация общества. В военном деле европейцев, особенно средневековья, при взятии крепостей и укреплённых пунктов использовались две тактики: штурм (наскок) или подкоп, когда под крепостные стены подкладывали взрывчатку и после взрыва врывались через проломы прямо на головы осаждённых. Такая тактика называлась тихой сапой. Именно к ней сегодня прибегают в некоторых постсоветских странах религиозные сообщества и круги. Поэтому светские власти обязаны денно-нощно бодрствовать и предупреждать опасность.

Валерий КИЮТИН,

доктор философских наук, профессор политологии, КРСУ.

Фото из интернета.