Истории про школьные издевательства выглядят интересно, и сами члены группировок, держащих в страхе всю школу, симпатичны только в фильмах вроде «Цветочки после ягодок». В реальности же это страшно.

…В школе у нас была своя «мафия», своя F4, третировавшая остальных учеников. Ребята, составлявшие её костяк, как раз учились в моём классе: Халмурат, Алибек и Дастан (все имена здесь и далее изменены). Были ещё другие пацаны — из «Д»класса, в который собрали тех, кого после 9-го требовалось спровадить в профтехучилища.

Вообще, практика формирования таких «неблагополучных» классов, наверное, антипедагогичная. Не знаю. Кажется, что ребёнок, попадая в такой, смиряется с имиджем «отстающего» или «трудного»…

Халмурат, Алибек и Дастан с первого класса учились в нашем «А» (по традиции «ашники» — самые примерные в потоке), но, взрослея, почему-то расслабились. Они обычно тусовались с такими же отвязными друзьями во дворе, в коридорах, столовой или баре спортивного клуба в подвале школы. Если же приходили на уроки — то издевались над одноклассниками и педагогами.

Например, Халмурат мог ни с того ни с сего сломать кому-нибудь из мальчишек линейку, разорвать тетрадь с конспектами. Или подойти на уроке информатики и провести рукой по клавиатуре так, что у пацана пропадал весь его 40-минутный труд. «Классно?», — спрашивал он у своей жертвы. «Ага», — только и мог выдавить пострадавший, в отчаянии взирая на синий экран.

Ребята поскромнее делали за троицу «цветов жизни» домашние задания, решали контрольные. Если в итоге те получали тройки, то избивали «виновников» прямо в коридоре при нас, девочках. Учителя знали, но закрывали глаза. Родители их на классные собрания не являлись, а отчаянных учеников в любом случае приходилось довести до окончания средней школы. Вот и получалось, что, например, во время контрольной преподаватель алгебры говорила Алибеку: «Да перестань ты его дёргать! Пусть он себе сначала решит, а потом тебе». Хотя руководительница пыталась с нами обсудить, что можно предпринять, как повлиять, но активисты класса не смогли ничего предложить, заявив, что товарищей жалко, всё-таки с детства вместе.

Мы — несколько девочек оставались после уроков на дополнительные занятия по химии. Помню, как однажды при нас в кабинет (расположенный на первом этаже и окна которого выходили на маленькую боковую дорожку) вошёл одноклассник Тимофей — один из категории постоянных жертв школьной «мафии». Он стал просить у химички разрешения выбраться в окно, чтобы не выходить через главный вход: «Не хочу идти через двор, там просто ребята ждут». Учительница разрешила. А когда Тима вылез наружу, повернулась к нам и возмутилась: «Ведь это же хуже дедовщины в армии!» Ну да. На срочной службе-то это длится год, пока сам не станешь «дедом», а в школе — несколько лет.

Тима и Стас обогнали в физическом развитии нас всех. Поэтому хулиганы любили организовывать «сумо» с их участием, заставляя оскорблять друг друга и драться в коридоре. Причём, принуждая бить по-настоящему, жестоко, не позволяя притворных, щадящих ударов.

Вы подумаете, почему же Тима и Стас, все остальные не объединялись и не давали отпора? Во-первых, они были добрее, спокойнее, не любили конфликтов. Во-вторых, сопротивлялись, конечно. Но забияки превосходили и количеством, и… скажем так, безбашенностью. Так что бунтари ходили потом с фингалами, прихрамывая, держась за бока, а классной руководительнице врали, что травмы получили на спортивных тренировках.

Над педагогами, как я уже писала выше, юные «цветочки» тоже издевались. Молоденький биолог как-то не выдержал и воскликнул: «Вы думаете, мне хочется с вами возиться? Мне просто диплом надо легализовать!». Так он и уволился. Ну, военруки вообще в любых учебных заведениях подвергаются насмешкам, так же, как и учителя кыргызского языка, потому что чаще всего это сельские тихие безобидные девушки.

Устроилась к нам на работу новая преподавательница кыргызского. Великолепная троица по такому случаю заявилась в полном составе. И Халмурат начал цепляться к эжешке: «А как вас зовут? А мы вам кличку поставили — Бибигуль. А где вы живёте? На вокзале на скамейке ночуете? А вы какой косячок курите — тюпский или казахстанский? А давайте покурим вместе после уроков?»…

Рассказывать можно долго, но я уже всего и не помню. Когда мы оканчивали 9-й класс, в школе случился инцидент. Не помню, какой месяц это был — апрель или май… В один из дней Алибек бросил шелуху от семечек в лицо старшекласснику. Тот начал возмущаться, они с Алибеком стали препираться, увидав это, подбежал Дастан и пнул старшеклассника в лицо, выбив каблуком глаз. Вызвали скорую, милицию, родителей. В кои-то веки те появились… Дастана судили, Алибек проходил по этому делу в качестве свидетеля. Так как Халмурата во время происшествия не оказалось рядом, его не привлекали. Не знаю всех подробностей, но, кажется, Дастана осудили на два года условно. Его отец — тогда декан юрфака в одном из вузов — перевёл его в школу рядом со своей работой. Халмурат после 9-го класса ушёл в ПТУ, весь класс «Д» тоже. Алибек остался в одиночестве и заскучал, присмирел.

Так оно всё и закончилось — в нашем потоке. Я не знаю, продолжили ли это неблаговидное дело поколения после нас. Неизвестно мне, что стало с ребятами потом, только слышала, что Дастан поступил на тот самый юрфак, которым заведовал его отец. Не могу ничего сказать и о причинах. Все три моих одноклассника росли во внешне благополучных обеспеченных семьях. Вдобавок старший брат Халмурата Хайрат тоже учился в нашей школе, за ним никаких склонностей к нарушению порядка не замечалось, напротив, его любили все: ведь он хорошо учился, не пропускал занятия, собирался поступать в мединститут, был вежлив с учителями, галантен с девушками, дружелюбен и открыт с парнями… Так что, вроде бы, в данном случае дело и не в воспитании. Среда повлияла? Но какая среда, если они сами для себя были таковой?..

* * *

О причинах буллинга и агрессии в школе мы поговорили с директором кризисного центра «Шанс» Еленой ТКАЧЁВОЙ. Она и организация работают с женщинами, пострадавшими от насилия, но хотелось выслушать именно её: дело в том, что в описываемый период Елена Александровна в этой самой школе, о которой речь шла выше, трудилась психологом. Преподавательница биологии как-то привела её к нам на урок, чтобы мы узнали подробнее о психологии. Так мы впервые познакомились, но затем я забыла об этом. И хотя, уже выполняя рабочие обязанности, видела руководителя «Шанса» нередко — на пресс-конференциях, других мероприятиях, — вспомнила недавно и случайно.

— Елена Александровна, сколько лет вы проработали школьным психологом?

— Два или три в той школе, о которой идёт речь.

— В вашей практике бывали обращения из-за буллинга и насилия в школе?

— Сейчас нет, к нам обращаются женщины — жертвы сексуального и домашнего насилия. С детьми работают другие учреждения, в том числе государственные, есть «Лига защитников прав ребёнка», детские организации и т. д. Много программ для подростков, связанных со школьным лидерством, профилактикой насилия…

— Это всё сейчас появилось, в мои школьные годы ничего не было…

— Наличие программ не меняет ничего. Буллинг существовал и существует в закрытой системе всегда, а школа тоже является таковой. Ведь там есть ограничения, правила, дисциплина. Это коллективное структурированное насилие.

— Ну а в годы вашей работы в школе ученики к вам обращались за советами? Или, может, боялись, стеснялись, вообще не понимали, зачем нужен психолог и как он может помочь?

— В подростковый период свойственно доверять не психологу, а сверстнику. Подростки делятся мыслями и чувствами друг с другом. У детей с 12 лет начинается отторжение взрослых. Они революционеры. Они видят несправедливость мира и двуличность старших и восстают. Грета Тунберг — классический вариант подросткового поведения. Она же не одна такая! В Германии каждую пятницу проходят демонстрации подростков с экологическими требованиями. Даже самые тихие ребята в подростковом периоде делают свои манифесты протеста. Взрослым во время общения с подростками важно учитывать особенности их возраста.

— У вас есть объяснение, почему некоторые дети становятся заводилами, главарями, иногда со склонностями к насилию, а другие — объектами этого самого насилия?

— Агрессия есть у всех. Но где у нас возможности для санкционированного её выброса?

В 1990-е годы ведущие московские вузы — МГУ, МИФИ, МАИ, МВТУ организовывали  для детей летние компьютерные школы — в Дубне, Пущино (наукограды в Московской области. — Прим. авт.). В том числе для подростков, которые «создавали проблемы взрослым». Там сложилась насыщенная творческая среда. Воспитанники на равных работали с учёными из этих вузов, приезжали светила из Швеции. И в этом сотрудничестве ребята делали вычисления, с которыми справляются доктора наук.

Когда человек вовлечён в интересное дело, он отдаётся ему. А если среда не соответствует его потребностям, то он пойдёт куда-то в другое место. Сейчас подростки уходят в музыку, туда, где много информации, в социальные сети. Либо даже в болезнь.

В стране, городах нет пространств, где подростки могут ощутить себя в безопасности и приемлемо для самих себя. Игровые зоны в супермаркетах рассчитаны на тех, кому до 10-11 лет. Среды для тех, кто старше, где они могли бы находиться, не тратя денег, безопасно, нет.

Откуда человек берёт уроки насильственного поведения? Чаще всего таковое есть в семье. А вот любви и заботы там может и не быть. До семи лет дети не ориентируются на посторонних взрослых, а только на тех, кто в доме. Если ребёнок чувствует себя успешным, если его поддерживают, если в семье есть равные отношения, то всё хорошо. А в семь лет начинается интерес к дальним взрослым, в том числе к учителям. Успех в начальной школе важен.

Человек, приходя в условия, где есть любовь, забота, принятие, меняется сразу.

— Что делать тем, кто страдает от притеснений в школе? Как им выйти из этой ситуации?

— В психологии нет понятия положительного и отрицательного. Звёзды шоу-бизнеса, актёры, политики… — многие из них пережили преследование в детстве. Среди них нет бывших агрессоров и лидеров. Лидеры и агрессоры в подростковый период отыграли агрессию и не сублимировали её в своей взрослой жизни. Они сегодня чаще всего — счастливые отцы и т. д.

Чтобы не было жертв и насильников, необходимо создать равную среду.

— Скажите, а не могло ли повлиять на формирование подростковых группировок то, что воспитание шло — не знаю, как правильно это назвать — по «военизированной» модели, в которой очень важны порядок, собранность, сила?..

— Это и есть коллективное структурированное насилие. Приказ, подчинение, дисциплина, иерархия…

— … Да. Например, взять тех же так называемых инкубовцев — воспитанников бывшего интерната имени Крупской, ныне Республиканского колледжа олимпийского резерва. Спорт же тоже предполагает дисциплину, отвергает слабость, пассивность… То есть наши мальчишки просто взяли эту модель и скопировали её.

— Конечно, а какую ещё они могли скопировать?

— Кстати, на Западе есть скаутское движение… Я почему спрашиваю. В 1977 году режиссёр Эдуард Гаврилов снял художественный фильм «Доброта», в котором показал два педагогических подхода к учащимся. Первый, поощрявший лидерские, доминантные качества в ребятах, оказался провальным — он привёл к жестокому самосуду. А вот доброта смогла завоевать их сердца. Опять же фильм Ролана Быкова «Чучело» 1984 года. Ведь в нём дети применили военное правило — предателей наказать. И «всем миром» принялись беспощадно травить провинившуюся, как они думали, одноклассницу. Сколько правды в этих сюжетах?

— Подростки склонны вкладывать в изменение мира, в который приходят, в пространства, в которых находятся. Они сами могут влиять.

Лидеры могут быть только изнутри, из групп подростков. Когда внешний взрослый пытается быть у подростков главным, это всегда чревато. Это искусственная, управляемая вещь, а важна спонтанность.

— Обращались ли к вам люди, которые в прошлом являлись агрессорами или жертвами, с последствиями прошлых травм? Каковы долгосрочные последствия школьных издевательств?

— В подростковой жизни нет долгих процессов. Какой-то опыт может закрепиться, если среда давит и даёт одно и то же поведение.

— Спасибо большое!

Алия МОЛДАЛИЕВА.

В качестве иллюстраций использованы кадры из сериала «Школа».

Продолжение темы следует.