В Кыргызстане с 2012 года действует программа фостерных семей. Они со временем должны заменить детские учреждения интернатного типа.  

Советская система детских домов и интернатов, формировавшаяся сначала после гражданской войны, а затем и в послевоенные годы, когда было велико число беспризорников, с наступлением новых экономических условий стала вызывать всё больше нареканий. Прежде всего — у государства нет больше таких средств, чтобы полноценно финансировать интернатные заведения. За долгие годы стало практикой, что руководители детских домов вынуждены обращаться за помощью в международные благотворительные организации, к спонсорам и меценатам. Но, с другой стороны, если суммировать все субсидии, которые выделяются на содержание интернатов, на коммунальные услуги, на оплату работы педагогов и воспитателей, то получается, что на самих детей тратится лишь небольшая часть денег.

Большие претензии вызывает и система воспитания ребятишек. Живя в закрытых коллективах, они не знают жизни. У них не развиваются навыки общения, умения самим обслуживать себя, готовить пищу, ходить в магазин за покупками. Оторванность от реальности больно сказывается, когда они, уходя из стен детского дома сталкиваются, оказываются один на один с многочисленными проблемами. В итоге всё это и сложилось в понимание того, что дети, оставшиеся без попечения взрослых,  должны жить в домашних условиях, казённый быт не заменит традиционного семейного воспитания.

Западную систему приёмных семей решили привить на отече-ственную почву социального развития. Фостерная семья — это форма патронажного воспитания детей, оставшихся без попечения родителей. Семейная пара на платной основе временно принимает на воспитание детей. В фостерных семьях подопечные находятся строго определённый срок, который указывается в договоре между приёмными родителями и государством, но ребёнок может оставаться и до совершеннолетия.

Ежемесячно сотрудники социальных служб проверяют, насколько уютно чувствует себя ребёнок. Главное условие — это создание домашней обстановки, чтобы подопечные и взрослые могли найти общий язык.

Чтобы стать фостерным родителем, предлагается соответствовать определённым требованиям. Прежде всего иметь кыргызское гражданство, возраст — от 35 до 65 лет. Приёмные родители  проходят 72-часовые учебные курсы. После этого им выдаётся сертификат и они заключают договор с социальной службой.

Количество детей, которые могут воспитываться в такой семье,  имеет определённые ограничения. Если у родителей-добровольцев один или двое своих детей, то они могут принять только до трёх ребят. Если они бездетны, то могут воспитывать до пяти малышей или подростков от трёх до 16 лет.

Впервые о всеобщей практике фостерных семей у нас на государственном уровне заговорили при президентстве Розы Отунбаевой. Тогда власти, казалось, настолько серьёзно настроены, что появились намерения закрыть детские интернаты, но жизнь внесла свои коррективы. Во-первых, как и любая реформа, эти изменения требовали финансирования и человеческих ресурсов. Ведь необходимо найти достаточное число семей, готовых воспитывать приёмных ребятишек, которых куда-то нужно поместить после закрытия интернатов. Но, по данным на конец прошлого года, с 2012-го по Кыргызстану работали 67 фостерных семей и 157 детей  отданы им на временное воспитание. Этого количества конечно же недостаточно.

Во-вторых, на эту реформу нужны средства, а их традиционно не хватает. В своё время по этой же причине у нас не смогла полностью реализоваться идея с детскими реабилитационными центрами. После развала экономики в 90-х годах прошлого века распадались семьи, от безработицы и безысходности люди спивались, садились на иглу. Дети убегали из таких семей, сбивались в кучки и попрошайничали на улицах. Тогда и государство, и общественные организации, осознавая масштабы происходящего, основываясь на зарубежном опыте, стали открывать  центры для реабилитации уличной детворы, для тех, кто пострадал от насилия. С несовершеннолетними работали психологи, социальные педагоги, учителя. Но эта программа в идеале имела и вторую часть: пока дети находились вне дома, такая же работа должна была проводиться и с семьёй. То есть  родителей ставили на учёт социальные службы, выявлялись проблемы и пути решения. Пьющих предстояло отправить на лечение, найти работу безработным, проводить психологическую реабилитацию с теми родителями, у кого опустились руки. Но если на детские центры охотно давали деньги международные организации, меценаты, то работа со взрослыми полностью ложилась на плечи социальных служб. А так как эта сфера у нас в стране все годы финансировалась крайне скудно, то социальные ведомства не смогли вести работу по реабилитации неблагополучных родителей. Не имелось денег на то, чтобы нанять психологов,  оплатить лечение от зависимости — алкогольной или наркотической, а у самих семей таких средств тоже не находилось. В итоге оказалось, что есть центры, куда помещают детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, но после того как ребята проходят период восстановления, их снова возвращают в те же тяжёлые бытовые условия, из которых до этого взяли. Как видим, прекрасная идея оказалась по большому счёту несостоятельна при пустом кошельке.

Поэтому есть опасения, что и развитие службы фостерных семей может увязнуть в тех же проблемах. Как уже упоминалось выше, государство частично финансирует такие семьи. Правда, пока размер пособий оставляет желать лучшего. Из бюджета выделяется только одному из фостерных родителей 6 тысяч сомов ежемесячно, столько же и на ребёнка. Согласитесь, что по нынешним временам это достаточно ограниченно, особенно если речь идёт о воспитании подростков или младенцев, ведь в последнем случае один из родителей должен оставить работу и сидеть дома. Правда, в Министерстве социального развития рассматривается вопрос повышения размера оплаты приёмным родителям до 8-9 тысяч сомов, а расходы на самого ребёнка — до размера двух прожиточных минимумов.

Вопрос оплаты приёмных родителей представляется самым деликатным. С одной стороны, это не должно превратиться в вид заработка для нечестных людей, готовых набрать детей, переживших трагедии, а потом, не исполняя обязательств, тратить деньги на себя и свои нужды. А с другой — финансовый вопрос ведь тоже немаловажен в воспитании детей, в обеспечении для них достойной жизни. И если государство решило взять на себя ответственность заменить интернаты, которые, возможно, уже устарели в новых экономических реалиях, то должно понимать, что необходимы финансовые вливания в новую систему работы с безнадзорными детьми.

Сегодня мы оказались в том положении, когда в стране действуют и интернаты, и фостерные семьи, и реабилитационные центры. Это и неплохо, но и финансирование размазывается по этим сегментам, хотя, если направлять деньги в одном выбранном русле, то эффект окажется намного лучше. Между тем тема эта злободневная. Случаи семейного насилия над несовершеннолетними достаточно часты, существует сложившаяся проблема детей мигрантов, которые оказываются при множестве родственников беззащитны и безнадзорны. И государство всё-таки должно выработать единый, эффективный подход не только к системе защиты несовершеннолетних от насилия, но и их реабилитации и устройству дальнейшей судьбы, чтобы их здоровье и жизнь вновь не оказывались под угрозой.

Дмитрий ОЗЕРОВ.