…Японка чётко представляла свою роль ещё тогда, когда поставила себе цель создать такой фотопроект. И именно в тот момент она уже сделала выбор: отказаться или поехать и получить эффектные снимки, которые принесут ей деньги, славу и творческое удовлетворение. Точно так же поступают и другие документалисты, изучающие здесь тему похищений невест…

Сегодня мы продолжаем цикл статей о практике краж невест, вспоминая документальный фотопроект «Порочный брак» (Unholy matrimony) японского фотографа Норико Хаяши. Она работала над темой похищений девушек, проведя в Кыргызстане четыре месяца в 2012 году и затем вернувшись на месяц в 2014-м. О цикле фотографий стало известно в 2013-м, когда их опубликовали мировые издания.

Резонанс

Норико Хаяши родилась в 1983 году. Её фотоработы публиковались в National geographic (японская версия), «Вашингтон Пост» (США), «Дер Шпигель» (Германия), «Ле Монд» (Франция), «Дни Японии», «Ньюсуик» (США) и «Мари Клер» (Великобритания и Россия).

За «Порочный брак» японка получила награду National geographic. Её работа отмечена и другими премиями, в том числе главным призом международного фестиваля фотожурналистики Visa pour L’Image во Франции и «Гран-при фотожурналистики» Национальной ассоциации фотожурналистов США; опубликована в нескольких журналах, включая упомянутый «Ньюсуик».

После публикации на зарубежных сайтах с описаниями её серии, посвящённой Кыргызстану, местные интернет-издания перепечатали материалы. Так кыргызская аудитория ознакомилась с творчеством Норико Хаяши. «Енот» опубликовал интервью с фотографом, правда, по её просьбе выложил только те снимки, на которых невозможно опознать их героинь. Тем не менее все фотографии находятся в открытом доступе на разных иностранных ресурсах (например Panos pictures).

«Древний обычай похищения невесты, увы, с веками утратил романтичный колорит: своих избранниц женихи избивают, насилуют и принуждают к рабскому труду», — пугают заморские издания. Встречаются утверждения и похлеще: «жертвы обычая зачастую становятся наложницами», «прослойка кыргызов, занимающихся охотой на женщин», «обзавестись женой для этого маргинального контингента означает лишь получить бесплатную пару рабочих рук», «столь низкий порог критичности к таким действиям у окружающих заложен в национальном характере», «по данным кыргызской правозащитной организации Open line, пятую часть невест злоумышленники крадут просто ради развлечения»…

Разумеется, невозможно обвинять Норико Хаяши во всех огрехах журналистов мира, этого «добра» о кыргызах и Кыргызстане и без неё хватает. Но она дала международной прессе ещё один повод для оскорблений в адрес маленького народа из небольшой развивающейся страны, пережившей две революции, два межнациональных вооружённых столкновения, перманентно пребывающей в экономическом кризисе и находящейся на перепутье между демократией, консерватизмом, традиционализмом и исламизацией.

О чём фотопроект?

В фотоальбоме, изданном National geographic в 2014 году, представлены снимки 13 девушек и женщин, которых когда-то похитили для брака. Семь из них те, для кого эти события в далёком прошлом: семейную жизнь они ведут давно, обзавелись или даже уже вырастили взрослых детей. Супруги в зрелом или даже пожилом возрасте позируют японке с мужьями, улыбаясь, в лучших одеждах. «Самая старая пара в посёлке Саруу — 83-летний Эшен и его 82-летняя жена Турсун. Эшен похитил Турсун в сентябре 1954 года. «Нам не нравится современный способ похищения невест, — говорят они. — Мы хорошо знали друг друга и обменивались письмами с признаниями в любви перед похищением. Сейчас же молодые люди просто похищают девушек, а это не наша традиция. Сегодняшнее несогласованное похищение — просто модная выходка», — так автор подписала их портрет.

Что касается остальных шести историй, то героиню одной из них — Фатиму (здесь и далее имена девушек изменены) — брат забрал из дома похитителя. Чинара и Дарина смирились и вышли замуж, родили и воспитывают детей (Норико Хаяши даже снимала роды последней). «Айтолкун поддалась желанию своего похитителя стать его женой. Мужчина похитил её на следующий день после знакомства в Бишкеке», — указано в подписи к снимку. Перизат поехала с парнем по своей воле.

Урус уже не было в живых, когда фотограф создавала свой проект в Кыргызстане. Ей исполнилось 19, когда её похитил 34-летний незнакомец. Через два дня её родственникам удалось освободить девушку, но на следующее утро после возвращения она повесилась во дворе. Похитителя приговорили к шести годам заключения за похищение и изнасилование Урус.

Как это снято?

«Хотя проблема эта и, правда, известная, периодически всплывающая в массмедиа, визуальный ряд проекта «Порочный брак» всё же порой шокирует. И во время, и после просмотра серия вызывает один вопрос: как Норико Хаяши удалось настолько глубоко проникнуть в тему?» — пишут СМИ, опубликовавшие её снимки.

Не знаю насчёт погружения именно в тему, но в кыргызские семьи и дома японка проникла и впрямь очень глубоко: она фотографировала процесс планирования парнями похищения, затем сидела на переднем сиденье в машине, в котором увозили девушек, снимала, как их заводили в дом, сажали за занавеску, накидывали платок… Несколько зафиксированных Хаяши-сан историй, начавшихся с поездки в авто, завершаются свадебными портретами позирующих и улыбающихся молодожёнов. Кстати, запечатлённая камерой обстановка домов опровергает утверждение о бедности как причине умыкания невест: мы видим аккуратные светлые комнаты с белыми стенами, ковры, новую мебель и даже стенку в зале…

Вот что рассказала сама автор проекта в интервью «Еноту» (этого кыргызстанского издания уже не существует, но материал доступен на сайте правозащитной организации Open line): «…Всё оказалось не так уж сложно. Я наняла водителя, который повёз меня на Иссык-Куль, мы останавливались в каждом селе и спрашивали людей, не знают ли они кого-нибудь, кто планирует пожениться…» и затем: «Люди не очень удивлялись, видя меня, и при мне вели себя открыто. Может, свою роль сыграло то, что после съёмки я пообещала отдать им все фотографии. В Японии мы всегда фотографируем наши свадьбы, а в этом маленьком селе даже не было фотографа, поэтому они были только рады. Также я честно всем им объяснила, что приехала в Кыргызстан делать материал об ала-качуу. Они к этому отнеслись нормально».

«На следующий день я встретилась с ней (речь о Фатиме, которую брат забрал из дома похитителя. — Прим. авт.) и взяла интервью. Спросила, каково ей было, когда я фотографировала её, рыдающую в истерике. Я подумала, ей, наверное, казалось странным, что японка фотографирует весь процесс. Она ответила: «Вообще-то, мне было всё равно», — продолжает Норико Хаяши. Ну да, можно предположить, что в тот момент для Фатимы самой большой проблемой было, что её крадут, а не то, что её снимают.

Из интервью неясно, достаточно ли хорошо японка объясняла, что собирается выставить результаты на всеобщее обозрение по всему миру. Зачастую люди, общаясь с правозащитниками и журналистами, обещающими сделать материал исключительно на «экспорт», не осознают, что благодаря интернету их исповедь непременно разойдётся и в Кыргызстане.

Беспристрастность или соучастие?

«Как журналист, я должна соблюдать нейтралитет, должна фотографировать, — пытается объяснить иностранка то, что никак не помогала жертвам. — Через неделю он приехал к ней, пригласил покататься по городу на его машине и просто увёз её к себе домой. Я тоже была в той машине. Через некоторое время девушка поняла, что её увозят, и стала плакать. Она повернулась ко мне, тронула за плечо и начала что-то говорить, я ничего не понимала. Позже она рассказала мне всё, что хотела сказать тогда, но в тот момент как журналист, как бы неприятно не было говорить это, я должна была быть безучастным свидетелем происходящего».

«Будучи японским фотографом, думаю, я не имела права как-то вмешиваться, это очень личные, семейные проблемы, это было бы неуважительно. Однако в одной из историй, которую я документировала, нейтралитет сохранить я не смогла», — сообщила Норико Хаяши и далее рассказала запутанную историю о девушке (видимо, Айтолкун). Узнав, что её крадут, сначала она согласилась. Много позже молодая жена через таксиста позвонила водителю японки и попросила забрать её в Бишкек: «Мы решили ей помочь, попросили водителя такси привезти девушку к нам. Однако они исчезли. Позже выяснилось, что муж догнал её и снова забрал на ферму». Узнав об этом, фотожурналистка отправилась туда, девушка попыталась уехать с ней, но её муж начал угрожать супруге. «Я была жутко зла, но меня уговорили уехать». В феврале 2014 года, снова вернувшись в Кыргызстан, японка не смогла найти её следов.

«Это и был тот момент, когда я перестала соблюдать нейтральность, — далее цитирует «Енот» Норико Хаяши. — Я сказала водителю и переводчику, что, когда мы вернёмся в Бишкек, нужно связаться с правозащитниками и милицией, потому что мы единственные люди, которые были свидетелями этого, и даже её родители не знают, где она, как она и за кого вышла замуж». И что, этого не случилось?..

И ещё одна, последняя цитата: «Когда я разговаривала по телефону со своими друзьями и коллегами из Японии, меня спрашивали: «Что это за люди, ворующие девушку?» Но все мужчины, с которыми я разговаривала, все похитители и их родители были милыми людьми, некоторые из них получили образование, некоторые говорят по-английски. Прежде чем приехать сюда, я представляла себе их другими, а на самом деле это оказались вовсе не злодеи, а вполне обычные, милые люди».

Резюме

В статье «Оставаться человеком, а потом уже — профессионалом» (см. в №58 от 24 мая 2019 года) я рассматривала проблемы этики фотожурналистов, в том числе вопрос о том, должны ли документалисты помогать людям, оказавшимся в беде, или их задача — только снимать эту самую беду? Правильно ли Норико Хаяши использует понятия «нейтралитет» и «безучастность»?

Одно дело, что работники СМИ не могут совмещать деятельность в прессе с работой на политиков, иностранные спецслужбы и власти, членством в политических партиях и движениях; участвовать в акциях протеста; выдвигать политические требования (например об отставке какого-то чиновника); лоббировать интересы бизнес-групп, будучи аффилированными с ними; сращиваться с госструктурами и правоохранительными органами и так далее. Это да, нейтралитет и беспристрастность.

И совсем другое дело, когда репортёр заранее узнаёт о готовящемся преступлении и не пытается предотвратить его, например сообщив в милицию. А если бы речь шла о теракте, например? О торговле людьми? О детской порнографии?..

Что же делает Хаяши-сан? Она садится в машину к человеку, зная, что тот собирается похитить девушку, едет с ним к ней, не пытается как-то предупредить её, а хладнокровно снимает весь процесс. На самом деле начать нужно с того, что японка чётко представляла свою роль ещё  тогда, когда поставила себе цель создать такой фотопроект. И именно в тот момент она уже сделала выбор: отказаться или поехать и получить эффектные снимки, которые принесут ей деньги, славу и творческое удовлетворение. Точно так же поступают и другие документалисты, изучающие здесь тему похищений невест. Оправданием для Норико Хаяши может служить только её возраст: в 2012 году ей было всего 29 лет.

То, что якобы её фотографии увидел весь мир, узнал о проблеме и, может быть, её начнут решать, оправданием не является. Потому что мы видим два разных подхода: её и Юджинии Чанг, продюсера фильма «После дождя» (смотрите статью «Любовь сильнее предрассудков?» в номере от 27 сентября 2019 года). Последняя, будучи по специальности монтажёром документального кино, отказалась от использования документалистики для отражения темы похищений невест, а прибегла к инструментам игрового кинематографа. Да, у неё не было денег, но она собрала их с миру по нитке. И для неё приоритетом было не международное распространение своего проекта, а показы самим кыргызстанцам, именно жителям в регионах, причём с сопровождающими семинарами и психологическими консультациями. Одна из этих двух девушек, похоже, нацелена на изменения в Кыргызстане, а другая просто нажимает на кнопку своей фотокамеры…

Алия МОЛДАЛИЕВА.

Фото агентства “Киодо”, также с сайта Open line.

Продолжение темы следует…