Сегодня мы предлагаем вашему вниманию беседу о кражах невест с Розой Торекуловной АЙТМАТОВОЙ, президентом общественного объединения «Центр помощи женщинам».

Давний лидер женского движения страны считает, что нужно разграничивать понятия «ала-качуу» и «кыз уурдоо», то есть бегство парня и девушки, желающих пожениться, и похищение девушки для принуждения к браку.

К слову, в своей книге «Человек жив до тех пор, пока о нём помнят…» Роза Торекуловна рассказала, что её саму в молодости украл замуж её супруг (цитируем в сокращении): «Мы с Эсенбеком познакомились, дружили, но о женитьбе пока не было мысли… Отец Эсенбека прошёл всю войну, вернулся домой, его назначили поливщиком колхозных полей. Он бессменно поливал поля — и в жару, и в холод, и тяжело заболел от простуды. Дети — мал мала меньше. Заплатить за меня калым абсолютно не было возможности. И вот в таких обстоятельствах Эсенбеку приспичило срочно жениться! Я его уговаривала: «Давай подождём, хотя бы пока ты окончишь институт и начнёшь работать. Нет, и всё!.. Оказывается, Эсенбек там снял квартиру у одной русской бабушки (одну комнату)… Привели на эту квартиру и сказали, что украли меня. Надо срочно сообщить родителям. Тут же Касым — а он был шустрый, ничего не боялся — поехал к Чингизу Торекуловичу сообщить, чтобы не искали и не ждали Розу, её украл Эсенбек».

— Роза Торекуловна, пожалуйста, поделитесь вашим мнением по поводу похищений девушек для женитьбы: это традиция или нет?

— Кыргызы в основном женились по договорённости родителей. Иногда люди настолько хотели породниться, что сватали детей, ещё не родившихся, это называется «бел куда». Иногда молодые сами полюбят и решают вступить в брак. А есть ала-качуу.

Когда родители договаривались, сватались, сторона мальчика ежегодно частями выплачивала калым. Чтобы молодых познакомить, подружить, сторона девочки устраивала по праздникам игры — кыз оюн. Невеста участвовала в них с подругами, жених — с друзьями. Но бывало и так, что повзрослевшая пара не соглашалась с выбором отцов и матерей.

В Боомском ущелье по дороге на Иссык-Куль есть село и родник Кыз-Куйоо, названные как раз в честь таких молодых людей. Рассказывают, что в Кемине в детстве засватали мальчика и девочку. Когда они выросли, юноше понравилась другая девушка, но старшие выступили против нарушения договора, ведь и калым уже почти выплатили. То ли влюблённые участвовали в игре кыз-куумай и он догнал её, то ли договорились, но в итоге вместе умчались на конях. За ними погналась сторона беглянки, поймали. И по легенде родник в ущелье — её слёзы. По другой версии, молодые остались живы, убежали в другое село, там их поддержали. Это и есть ала-качуу.

Советская власть запретила браки по сговору родителей и обряды сватовства, такие как «сєйко салуу» (надевание серёжек), мол, это всё феодальные пережитки. Тогда стороны стали обставлять  браки, как ала-качуу, но с согласия невест. Помню, девушки договаривались с любимыми, посредниками выступали женешки. Бывали случаи насильственного умыкания против воли, но редко.

— В какие годы?

— В послевоенные. Тогда называли это не ала-качуу, а кыз уурдоо, так и говорили: «Кызыбызды уурдап кетти» («Нашу дочь украли»). Поэтому надо договориться, какой термин применять.

Кыргызы выработали механизмы защиты прав женщин. В аиле моего мужа жили девушка и юноша. Они дружили, их родители знали. Мать и отец парня сказали: «Приведи свою невесту. Что вы так долго дружите?» Он предложил ей отправиться к нему домой, а она сказала: «Сделай видимость, что ты меня крадёшь!» Почему? Когда девицу крадут, её родственники пускаются в погоню — «кууп барат». Если же она не обставит это как похищение, и её никто не отправится спасать, то в будущем и муж, и свекровь могут сказать ей: «Ты кто такая? Ты сама заявилась, за тобой даже никто не пришёл, не хотел тебя забирать!» Если же родня не успела догнать похитителей, тогда сторона жениха сама приезжает на «ачуу басар» («погасить гнев»), просит прощения, дарит подарки. И всё равно близкие девушки посылают кого-то к ней, обычно женешек, чтобы узнать, по своей ли воле она ушла. И если она скажет «да», заключается брак.

— Вы сказали, что хоть и не все похищения являются насильственными, но всё же есть, рассказали пример о девушке, коса которой осталась снаружи и намоталась на колесо, из-за чего, пока её довезли до дома жениха, с неё снялся скальп. Помните ли вы какие-то судебные процессы над похитителями? Законодательство же и тогда запрещало умыкания.

— Не помню. У нас считалось это нормальным, никто не жаловался.

— Может быть, невозможно понять, где ала-качуу, а где кыз уурдоо потому, что традиционно для кыргызской девушки считается постыдным говорить о своих чувствах, поэтому, даже если она сама по доброй воле убежала с парнем, она не может в этом признаться?

— Да, это есть. Как-то я присутствовала на презентации исследования о похищениях. Его автор, преподаватель АУЦА, исследовал, сколько в одном селе семей созданы на основе краж невест. И он заявил, что 80% с чем-то. Меня это покоробило. Причём он использовал термин «ала-качуу», так он и остался в обиходе.

Некоторые женщины считают, что надо себя приподнять в глазах окружающих, сказав: «Я была такой видной девушкой. На мне хотели жениться многие женихи. Меня насильно увезли», хотя, может, так и не было.

У кыргызов, когда дочь выходит замуж, её домочадцы сожалеют, ведь они теряют ребёнка. Родственницы поют ритуальный плач (кошок), как по умершему человеку, потому что она теперь член другой семьи, выражают своё отношение к ней. Раньше, когда выдавали замуж по сговору родителей, а девочка не хотела, женщины причитали, плакали. У узбеков, когда девушку отдают замуж, отец и мать говорят ей: «Теперь ты сюда можешь прийти только в гости». Поэтому в Узбекистане распространены случаи самосожжения невесток. Если в замужестве молодой жене плохо, но она не может родственникам открыться, то сжигает себя. Когда домочадцы успевают её потушить, то не разрешают идти к врачу за помощью, боясь огласки, позора, и она в муках умирает.

У кыргызов такого нет. Если девушка своей родне (торкун) пожалуется, та её забирает и ждёт, пока сваты не приедут просить прощения. Даже если у неё нет родителей в живых, она может обратиться к другим родственникам, роду. Кыргызы следят за её положением до старости лет. Когда женщина умирает, то в могилу её опускают тєркїн. Голову покойницы обмывают её родственники. Они присутствуют на всех её значительных событиях. Кыргыз уважает свою дочь, говорят: «Кыргыз кызын сыйлайт», «Кыздын кырк чачы улук» (сорок девичьих косичек священны). По сравнению с невестками их положение выше, почётнее, даже если они младше по возрасту.

— Как предотвращать принудительные браки?

— С детства в семье воспитывать, показывать, что между отцом и матерью есть и должна быть привязанность. Говорить, что жениться надо по любви. И девочку, и мальчика в этом направлении воспитывать. В школах проводить встречи, обсуждения случаев похищений. В селе что-то произошло — надо обсудить. Прививать культуру общения, образования семьи. Если в селе кого-то насильно украли, то другие видят, как у супругов складывается жизнь, нужно извлекать уроки. Словом, большое значение имеют семья и школа.

Раньше у кыргызов весь род следил за детьми, все хотели, чтобы они выросли хорошими людьми. Если кто-то из младшего поколения совершал плохой поступок, то все старшие делали замечание. Плохой человек — позор для всего рода. Сейчас мы это теряем, стали считать, что родовые связи — плохо, это будто бы землячество. Но это не так. Например, мой род — кытай. Если кто-то из кытаев ведёт себя плохо, я переживаю. Когда нашего отца арестовали, мы приехали из Москвы в Шекер, грозила опасность, что и мать арестуют, а нас отдадут в детский дом, родственники отца поддержали нас ценой своей жизни. Чингизу Торекуловичу было тяжело лишиться отца, но поддержка родственников облегчала боль сердца.

Телевидение, радио, театр должны у молодёжи формировать отрицательное отношение к насильственным похищениям. Одно время мы активно развивали защиту прав женщин, сейчас к ней не очень хорошо стали относиться: засилье религии, некоторые верующие говорят, что это западное влияние. Но ведь потребности, нужды женщин и мужчин разные. Кто лучше знает потребности женщин? Конечно, они сами! Наше женское движение стремится, чтобы представители полов вместе вырабатывали законы, дополняли друг друга, чтобы учитывались интересы и тех, и других. Женщины хотят благополучия в семье, будущего для детей, поэтому стремятся участвовать в принятии решений. Если они станут депутатами местных кенешей, смогут влиять на то, какие школы, дороги будут в районе. Молодых келинок нельзя слишком заковывать в правила, нужно учитывать современные потребности, не возвращаться назад, а то ведь религиозные люди требуют многожёнства и чтобы женщины сидели дома и не работали.

В этом году исполняется 40 лет Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (CEDAW). Президент присутствовал на торжествах, посвящённых очередным датам Конвенции о правах ребёнка и Всеобщей декларации прав человека. Думаю, 40-летие CEDAW тоже надо отметить. И тогда вопросы насилия в отношении женщин, участия их в политической жизни можно поднимать. Разъяснять на телевидении содержание конвенции.

— Спасибо за беседу!

Алия МОЛДАЛИЕВА.

Фото предоставлено Розой Айтматовой.

Продолжение темы следует.