Посвящаю российскому артисту кино Вадиму Андрееву

В это время года он всегда ходил на охоту в ту часть леса, которую знал только он. Семья — жена и две дочери подросткового возраста, зная о его страсти к осенней охоте, снисходительно относились к его увлечению, иногда называя  добытчиком первобытной семьи.

От автора

Приветствую вас, дорогой читатель!
За прожитые годы я поработал в различных сферах, и в течение всей жизни у меня было желание в прозаической или поэтической форме описать какие-то моменты человеческого бытия. Но всегда не хватало времени, не позволяли обстоятельства. А вот сейчас, когда достиг пенсионного возраста, такая возможность появилась. Так что, уважаемый читатель, представляю на ваш суд некоторые результаты своего творчества.
Ваш Айдар Карабаев.

Как обычно, его добыча была никчёмной — пара пташек или мелких животных. Но он гордился добытым. Во время охоты в нём просыпался первобытный инстинкт — зов далёких предков, бегавших в шкурах, с луком и дротиками за дичью.

Вот и сегодня, с раннего утра, взяв своё небольшого калибра ружьишко, патронташ и сумку для добытого, он ушёл, полный гордости, на охоту. Как всегда,  направился в свою часть леса, далеко за окраину села. Обычно по пути он фантазировал, охваченный первобытным инстинктом, — то догонял могучего оленя, то неустанно бегал за диким вепрем, то убивал кровожадного саблезубого тигра — майхорода… В своих грёзах он всегда охотился один и, легко раненый, выходил победителем в неравной схватке со зверем.

На этот раз в его возбуждённом мозгу возник смертельный бой в глухом первобытном лесу. Он представлял себя в шкуре-накидке из леопарда, сражающимся один на один с огромным медведем — гризли. Битва шла не на жизнь, а на смерть. Гризли его одолевал. Он разорвал бок охотника, сломал дротик, разбросал далеко по сторонам лук и стрелы и готовился к смертельному прыжку. Но и охотник был достойным и ловким соперником. Он измотал громадного зверя, выколол ему глаз, проткнул дротиком печень. В конце схватки мужчина пошёл на страшного зверя врукопашную. Гризли прыгнул в последнем смертельном прыжке на человека… В этот момент фантазирующий охотник споткнулся о корень какого-то кустарника, незаметно торчащий в траве, и упал. Иллюзии о древней охоте вмиг улетучились. Мужчина, потирая ушибленный лоб, поднялся и стал озираться. Оглядевшись, увидел, что забрался совсем не туда, куда обычно ходил. Место было незнакомое. Вокруг другой лес, дичи вообще не видно, не слышно. Недалеко виднелась опушка, поросшая густым разнотравьем. Посередине её возвышался ствол могучего дерева в два-три обхвата. В высоту он достигал трёх метров, макушка, уже полностью  сгнившая, валялась рядом — сломанная ветром или срубленная ударом молнии в грозу.

Охотник подобрал сумку, ружьё и собрался было идти дальше, как вдруг из-под куста с шумом вылетела какая-то крупная птица. Инстинкт охотника, с древности сидевший в генах, сработал мгновенно. Вскинув ружьё, мужчина выстрелил. Птицу легко ранило и, кувыркнувшись в воздухе, она начала, косо планируя, опускаться на опушку леса. Обессилев, долетела до сломанного ствола и села на самый верх. Охотник, лихорадочно перезарядив ружьё, снова прицелился, но птица вдруг исчезла. Решив, что птица свалилась в траву, он поспешил на опушку подобрать свой трофей. Дошёл до ствола, обошёл его вокруг, но ничего не обнаружил.

Неожиданно какой-то шум наверху сломанного ствола привлёк внимание. Там виднелось трепыхающее крыло раненой птицы. Инстинкт предка-охотника продолжал довлеть над сознанием человека, и он, нервно стащив сапоги, отбросив в сторону сумку, отстегнув патронташ и положив на траву ружьё, начал карабкаться по стволу. С большим трудом взобравшись на вершину, с удивлением обнаружил, что огромный ствол внутри пуст до самой земли. Присмотревшись, заметил, что на дне объёмного дупла лежала, трепыхаясь в конвульсиях, злосчастная птица. Весь её вид призывал забрать роковой дар.

Увидев трофей, охотник загорелся азартом добытчика. Его воображение уже рисовало картину возвращения домой с крупной дичью, щебетание дочерей, похвалы жены и его собственное горделивое прохаживание по дому. Фантазия толкала на действия. Охотник, быстро опёршись руками о неровные края ствола, солдатиком спрыгнул вниз. Птица действительно оказалась крупным экземпляром, но была уже мертва. Присев на корточки, насколько позволяли размеры дупла, охотник подобрал добычу и заткнул её за пояс. Затем встал в полный рост и полез вверх. Но не тут-то было. Охотник ещё не сознавал, в чём дело, добыча довлела над сознанием. Ствол старого дерева всё ещё цеплялся за жизнь. Мощные корни дерева были живы и гнали вверх по стволу соки жизни, которые обильной влагой выступали по стенам дупла. Разумеется, внутри ствола ветки не росли. Всё было влажно и скользко. Дупло изнутри напоминало канализационную трубу, всю в слизи и жиже, где не за что зацепиться или опереться. Не существовало никакой возможности выбраться из этой западни. Человек упорно карабкался, вонзаясь в слизь дупла всеми пальцами рук и ног, пробовал упираться спиной, локтями и ногами, но всё бесполезно. Невозможно было ни наклониться, ни прилечь, чтобы отдохнуть. Размеры дупла-гроба позволяли лишь присесть на корточки. Наконец начали приходить трезвые, но безнадёжные мысли, которые рисовали трагический исход. Вместе с ночью пришло отчаяние. Охотник кричал, стучал, звал на помощь. Тщетно. Все звуки глохли и гасли внутри ствола вместе с надеждой на спасение в этой заброшенной части леса.

На следующий день пришли жажда и голод. Человек принялся слизывать вонючую слизь со стенок дупла и сжевал кусочек уже портящейся птицы. От такой пищи его стошнило. Им овладели страшная паника и безысходность.

…Пошли уже четвёртые сутки пленения. Охотник впал в транс. Сидя на корточках, он тупо и отрешённо смотрел вверх, в округлое отверстие дупла. Там светлый круг в очередной раз сменялся тёмным, правда, со звёздами, которые подмигивали, как живые, подавая надежду на спасение из мира, который напоминал ему потусторонний. Вдруг звёзды в один миг исчезли, ствол задрожал и слегка закачался. Человека охватил неописуемый ужас. А когда что-то тяжёлое и мохнатое рухнуло ему на голову, он только успел подумать, что проваливается в преисподнюю, как увидел разинутую пасть гризли. Уже теряя сознание, охотник заорал страшным, нечеловеческим голосом. Повинуясь инстинкту самосохранения, молниеносно вцепился мёртвой хваткой за то, что обрушилось ему на голову. На короткий миг стала ощутима потусторонняя вечность небытия.

На самом деле тяжёлое и мохнатое, свалившееся сверху, оказалось старым медведем-одиночкой. Он иногда приходил отдохнуть и поспать в старом дупле. И на этот раз Потапыч, ничего не подозревая, с ходу лихо вскарабкавшись по стволу, заскользил задом вниз по стенкам дупла, чтобы подремать.

Представьте себе состояние косолапого, когда вдруг кто-то заорал диким голосом и мёртвой хваткой вцепился в ляжки. От испуга у мохнатого зверя тут же случилась медвежья болезнь. Обдав большим количеством жидких экскрементов несчастного охотника, он в ужасе, цепляясь когтями всех четырёх лап за стенки дупла,  пулей выскочил из дыры, таща с собой из потустороннего мира охотника. И вот этот сцепившийся комок жизни и смерти рухнул  с высоты ствола и сильно ударился оземь. От удара смерть отступила. Медведь рванул в сторону от страшного дупла, чтобы никогда не возвращаться. А человек через некоторое время пришёл в себя, собрал остатки сил, подобрал амуницию и, шатаясь, направился в другую сторону с единственным желанием вернуться, чтобы срубить, выкорчевать, выдернуть из земли ствол-убийцу. Про себя он решил навсегда завязать с охотой…

Эпилог

Жена охотника подняла на ноги всё село, достучалась до районных властей. Трое суток искали всем народом бедолагу. Безрезультатно. На четвёртые сутки жена и дочери прикорнули дома после бессонных ночей и поиска…

Охотник еле дошёл до жилища, с трудом открыл дверь прихожей и устало прошёл в избу. От скрипа половиц проснулась дремавшая жена.  Вскочив с кровати и увидев нечто ужасное, стоявшее посередине комнаты, она с душераздирающим криком упала в обморок. От её вопля выскочили из спальни обе девочки и, остолбенев от страха, потеряли дар речи.

Увидев такую реакцию родных людей, охотник вздрогнул и медленно подошёл к зеркалу. Оттуда смотрел страшный незнакомый человек — истощённый, оборванный, весь в вонючем дерьме и совершенно седой. Это всё, что осталось от жгучего брюнета, красивого сорокалетнего мужчины.

У бывшего охотника подломились ноги. Падая и теряя  в очередной раз сознание, он почувствовал на миг, что проваливается в мерзкое, скользкое, вонючее дупло в смертельных объятиях доисторического медведя-гризли на опушке первобытного леса…

Айдар КАРАБАЕВ.