Main Menu

Китайская живопись: читайте картины правильно!

Когда приходишь на художественную выставку в день открытия, то посреди гомона любопытствующей толпы, собравшейся, чтобы чествовать автора непременно лично и обязательно громогласно, рискуешь упустить прекрасный и тихий голос самих авторских произведений. Поэтому я люблю ходить на выставки в день второй, когда в музейных залах относительно пусто и ничто не мешает настроить свой внутренний художественный приёмник на творческую волну. А именно такое умение больше всего требуется как раз при посещении выставок китайских художников — уж слишком тонкие материи и глубокие смыслы заложены в их картинах.

Не стала исключением и выставка китайской художницы Чжан Биюнь, открывшаяся на минувшей неделе в Кыргызском национальном музее изобразительных искусств имени  Г. Айтиева. Китаянка привезла в Бишкек около 75 картин, большая часть в традиционном китайском стиле. Сюжеты китайской живописи, как правило, однообразны: цветы, бамбук, деревья, бамбук, персики, бамбук, птицы, бамбук, горы, бамбук, и так до бесконечности. И у Чжан Биюнь всего этого тоже достаточно, но есть и успешные попытки осовременить старинную китайскую традицию. Одна из стен на выставке заполнена вариацией картин на тему современного искусства: стилизованно утончённые кисти женских рук на розовом фоне оконного стекла, робко свернувшийся клубком синюшный дракон размером с ящерицу, и одна и та же женская голова на трёх картинах в кругах разного цвета.

Китайская живопись и так сложна для некитайского восприятия, а уж в виде современного искусства и подавно. Рядом со мной по выставочному залу прогуливалось семейство (папа, мама, сын) и глава семьи громким шёпотом то и дело шипел жене: «Лучше бы в галерею у «Ала-Тоо» пошли, там картины интереснее». А возле трёхцветного женскоголового триптиха папаша и вовсе завис: «А здесь я вообще разницы не вижу…»

Разница — она, как Бог: если ты её не видишь, это не значит, что её нет. На китайскую живопись недостаточно просто смотреть, в неё нужно всматриваться, её нужно читать. Картины китайских мастеров полны символов, которые лежат на поверхности, но которые неискушённый некитайский глаз опознать просто не в состоянии. Например, нарисовал китайский художник среди прочего свечу на картине. Ну свеча и свеча. А на языке символов китайских живописцев свеча означает ночь, и выходит, что автор хотел сказать, что дело-то было в тёмное время суток. Как бы всё это изобразил европейский художник? Да просто взял бы тёмных красок побольше, и вот вам ночь. Тем и отличается китайская живопись, что она, по сути, и не про живопись вовсе. Она про тонкую китайскую душу.

Гибискус

Четыре времени года, к примеру, китайские художники символически изображают растениями. Увидите на картине хризантему, знайте — это осень, увидите сакуру — пришла весна. Два цветка лотоса на одном стебле на картине означают верных и неразлучных супругов, то же самое символизируют и селезень с уткой. Ну а излюбленный бамбук на китайских картинах — это символ человеческого характера, да не простого, а благородного, могучего, чистого. Потому его и рисуют много — такого не только на картинах, но и в жизни хочется встретить как можно больше.

Художница Чжан Биюнь назвала свою выставку «Один пояс — один путь». Тут, конечно, без геополитики не обошлось, ведь именно так называется выдвинутое несколько лет назад Китаем предложение создать объединённые проекты «Экономический пояс Шёлкового пути» и «Морской Шёлковый путь XXI века». И тихой сапой, не мытьём так катаньем, а точнее при помощи искусства в том числе, китайцы свои планы осуществляют. Учитывая недавнюю новость о появившихся мировых географических картах, на которых территория Кыргызстана неотделима от Китая и закрашена в его цвета (а такие карты официальные китайские лица, оказывается, уже используют даже на официальных некитайских мероприятиях), становится не до смеха…

За неделю до бишкекской выставки Чжан Биюнь выставлялась в Государственном музее искусств Республики Казахстан в Алматы. Там художница подарила музею три свои картины. Такой же жест был сделан и в сторону бишкекского музея — ему тоже достались три картины китаянки. Чжан Биюнь по всем признакам — человек необычный, что и немудрено с такой-то биографией. Родилась в Китае, училась живописи в Украине, где окончила Национальную академию искусств по классу масляной живописи. В 2011 году получила степень доктора наук, в 2014-м её пригласили в Санкт-Петербургский Государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина. А дальше одна за одной пошли персональные выставки в России и странах Европы и Азии. К настоящему времени китайская художница является членом Союза художников России, неплохо говорит по-русски и рисует как в традиционной китайской технике, так и в европейском стиле.

На бишкекской выставке все взгляды почему-то устремились в сторону нарисованных китайской художницей фруктов, цветов и бамбуковых стеблей, и почти никто ничего не сказал о её «некитайских» работах. А они прекрасны. На «Портрет женщины» в годах, но с тонкими украшениями и аристократически бледными открытыми плечами можно смотреть бесконечно. В «Домике в горах» среди живописных холмов и горящих кострами мальв хочется навсегда укрыться от мира. А рассыпанные на ало-красном, как китайский флаг, столе бурые, как солдатская форма, перцы поражают сочетанием цветов и точностью смыслов.

Что касается выставочных картин в китайском стиле, то очень забавно было увидеть в подписи к одной из них слово «персик», написанное через «э», вот прям так, с кавказским акцентом — «Пэрсик». На картине действительно был персик, а точнее, даже два на зелёной ветке, но не они, чудесные, а именно эта смешная неграмотная подпись, как говорят американцы, сделала мой день. «Пэрсик» был во всех смыслах прекрасен.

Буклеты на столе в выставочном зале поведали, что Чжан Биюнь выбрала для себя жанр традиционной китайской живописи под названием «гохуа». Естественно, я тут же решила поинтересоваться у всезнающего интернет-разума, что это за зверь такой, поскольку слов с окончанием «хуа» я пока знаю всего два, одно из которых означает породу собак, а второе рифмуется с ним и выражает крайнюю степень моего удивления.

Оказалось, что гохуа — это целая вселенная китайской живописи. Буквально это переводится как «живопись нашей страны». Слово появилось в конце XIX века в противовес другому — синхуа, что значит «западная», или «заморская живопись». Своё, как известно, всегда ближе к телу, поэтому художник стиля гохуа, как никто другой, наполняет свои работы китайской философией.  Китайцы не заморачиваются о перспективе, размерах изображаемых предметов, не соблюдают законы света и тени. Всё просто: тёмным рисуются предметы, расположенные ближе к зрителю, светлыми красками — те, что расположены дальше. И обязательно на картине должны оставаться пустые, незаполненные участки. Европейский художник пришёл бы в ужас от такого нерационального использования картинного пространства, а китайцы таким образом оставляют зрителю простор для фантазии.

Чаще всего художники гохуа изображают на картинах птиц, цветы, животных и пейзажи, при этом внешнее сходство абсолютно не важно, важнее заглянуть внутрь предмета. А там внутри, по мнению китайцев, иногда такое бывает! Вот, например, рисуют кыргызские художники горы да реки. Для нас, простых обывателей, гора — это каменистая возвышенность, а река — водная артерия, которые в сочетании дают красивый пейзаж. Для жителей Поднебесной гора считается олицетворением мужского светлого начала ян, а река — женского тёмного начала инь, из сочетания которых возникла Вселенная. То есть на китайской картине с горой и рекой вы увидите не просто пейзаж, а практически картину сотворения мира.

Кстати, о цвете. Не буду сейчас останавливаться на цветовой дискриминации женского начала (почему это именно оно тёмное?), скажу про общее употребление палитр. В китайской живописи картины рисуют чёрной тушью и водяными красками. И тут главное не переборщить и соблюсти правильное соотношение, для чего придерживаются формулы: тушь в картине — хозяйка, цвет в картине — гость. Кроме того, сдерживаться нужно и в технике рисования, ведь китайцы рисуют на тончайшей бумаге или на ткани, и один неточный мазок пером нельзя вырубить не то что топором, его вообще никак нельзя убрать. То есть у китайского живописца, как у сапёра, всегда есть только одна попытка.

Если вы хотя бы раз видели хотя бы один образчик китайской живописи, то не могли не заметить на картинах иероглифические надписи. Без такой надписи картина не считается картиной. Тому есть две причины. Во-первых, рисование картин и каллиграфическое письмо в понимании китайцев родные братья — и там и там нужны тушь, бумага, кисти и безупречное «владение пером». Во-вторых, ну не может возвышенная китайская душа удовлетвориться простым рисованием, чувство прекрасного переполняет её настолько, что во избежание разрыва просто необходимо высказаться. Например, нарисовал художник цветок сакуры, и такой восторг его накрыл от своего творения, что тут же рождается строка о том, как «лёгкий аромат невесомо расплывается по склону гор в утреннем свете зари…» Поэтому и говорят, что европейцы рисуют, а китайцы пишут картины, европейцы рассматривают картины, китайцы же их читают.

Но и это ещё не всё. Согласно китайской традиции, художник должен поставить на картине свою печать — оттиск красного цвета, вроде как личное клеймо, удостоверяющее личность автора. Только тогда работа может считаться законченной. Вот и выходит, что китайский живописец — это и художник, и поэт, и писатель, и знаток каллиграфии, и гравёр в одном лице. Но оно того стоит, ведь главная тема живописи гохуа — природа учит понимать прекрасное. Посмотришь на такую картину, и в уме сами собой рождаются строки: «Если живёшь отшельником высоко в горах, непременно луна, цветы и осенние листья станут твоими друзьями…» Это, кстати, не моё, это «родил» живший в XVII веке китайский поэт и философ Рёкан, а он знал, о чём говорил.

Помимо картин, на бишкекской выставке меня очень порадовала книга отзывов. Среди восхищённых слов и благодарностей автору за возможность больше узнать о культуре Китая особенно запомнился такой: «Здравствуйте, уважаемый Чжан Биюнь. Я признателен вам за такие прекрасные работы и, хотя я сам студент и мне всего 20 лет, я понимаю, насколько эти картины прекрасны. Особенно мне понравились картины в теме «Деревня». Не знаю почему, но, смотря на них, я чувствую что-то, что трудно описать словами. Касымалы уулу Бектурсун». Мне почему-то захотелось обнять этого человека. Ему было не важно, кто автор картин — мужчина или женщина, китаец или нет — они просто очень тронули его неискушённую молодую душу. А не в этом ли состоит настоящая сила искусства?

Евгения МАРТЬЯНОВА

Фото автора.






Добавить комментарий