С очередным этапом в колонию-строгач, где начальником оперчасти служил тогда мой друг Коба Кудайбергенов, прибыл типаж, ранее дважды судимый за мошенничество, некто Хайрулла.

Масть эта обычно на зоне погоды не делает, потому сразу в поле зрения «кума» он не попал. Учитывая техническое образование, трудоустроили его в отдел главного механика на завод — тогда производства в колониях вовсю работали. С обязанностями справлялся, да ещё и «вольным» инженерам подсказывал. Обжившись, пришёл как-то зэк к руководству и так, исподволь, «шантажнул»: дескать, зарплату колонийским занижаете, и если я не в доле, всё, дескать, им расскажу. А там и до бунта недалеко…

Так история эта до оперативной части дошла. Коба в своей манере сначала всё досконально проверил. Убедившись, что обмана нет, удивился: чтоб сиделец вот так нагло администрацию шантажировал! Изучил личное дело. Последний приговор за многоэпизодное мошенничество в Андижане и Оше показался каким-то невнятным. Особенно настораживало то обстоятельство, что, хотя большинство преступных эпизодов свершилось в Узбекистане, суд состоялся в Оше, в другой республике. Решив не ходить вокруг да около, оперативник вызвал Хайруллу на беседу. Тот знал, к кому идёт: капитан Кудайбергенов — служивый со стажем, справедливый, но жёсткий, законы и иерархию лагерную знает досконально. Это тебе не «техническая интеллигенция» из заводоуправления. Такому не зачешешь!

По душам поговорить удалось только через пару месяцев. И тогда, за пиалой крепкого чая, услышал мой друг эту потрясающую историю. «Основные криминальные деньги сегодня на приписках делаются. Главным образом, хлопковых. И, конечно же, миллионы те не дехканам простым достаются, а чиновникам разным. Вокруг них такие, как я, и промышляли. Долго возле андижанских партбоссов кормился. В общепите по мелочи подворовывал, звёздного часа ждал. И однажды, на тое у руководителя, что в тройку крупнейших входил, его дочку увидел. Слухи о её красоте витали давно, но такого… Сказать «Шехерезада» — ничего не сказать. Одни голубые глаза на прекрасном азиатском лице бриллианта стоили. А ещё заметил, как на девушку мужики смотрят. И возник в моей забубённой головушке план «разводки». Без деталей пока.

Была в Шымкенте подруга одна. Влюбилась в меня фартового три года назад. Попрошу — всё сделает. Фигурой, лицом, даже походкой на андижанскую пери походит. Одежду вот только подобрать, грим и макияж соответствующие. Но где глаза сапфировые, глубин немыслимых взять?!

В конце концов и это решили. В Москве тогда уже линзы ставили. Как подвёл девчонку под олигархов — рассказ особый. Троицу средней руки маслокрадов в Ташкент, на партактив привёз. В «Голубых куполах», самом шикарном по тем временам ресторане, под звуки «Яллы» они «андижанку» с подружками и увидали. Боялся, слюной захлебнутся: мало, девушка-фиалка нежная, сама мысль, что с дочкой Всемогущего любовь крутишь — афродизиак.

Дальше — дело техники. Снял квартиру в столице, где та якобы в престижном вузе училась. Аппаратуру установил. Видео к нам ещё не дошло, но фото цветные тоже достаточно откровенными получались. Ими и шантажировал. Приходил в кабинет, «вещдок» показывал. Большинство понимали, что с ними разъярённый отец-«башкарма» сделает. Платили, не торгуясь. От пятидесяти до ста тысяч. Кто тут же из сейфа вынимал, кто пару дней, чтоб нужную сумму собрать, на коленях выпрашивал. Один, правда, возбух. Не боюсь, дескать! Ну я и к такому обороту был готов: к папе не пойду, жене твоей отнесу! Тут же в тайник за картиной полез, но сумму я уже вдвое больше назвал. Год бабло косил. Немерено. Подругу на всю жизнь обеспечил. И себя не забыл.

Поняв, что хватит, в соседний Ош перебрался. Через полтора года за аферы в тамошней автосети попался. В СИЗО чалился. Про Андижан уж и позабыл почти. Напомнили. Фотографии шантажные и негативы я честно уничтожал — такими вещами не шутят. Раз только раз слабинку дал: один облпотребсоюзовский мне нехило доплатил, чтоб «память ему, старику, оставил»! А когда того за хищение брали, чекисты тамошние при обыске картинки и нашли. Жадность фраера сгубила.

Слышал, даже отец реальной пери тем «вещдокам» поверил. Сгоряча чуть дочь не прибил, а когда разобрались, велел, чтоб нашли и наказали меня, но «без шума и пыли». Потому-то судили в Киргизии, за кордоном. И только по одному эпизоду. И подругу на три года свободы лишили. Она в колонии женской сидит…»

Под предлогом про друга выведать Коба сиделицу ту навестил. Даже после зоновской еды, недосыпа, барачной скученности, антисанитарии, без косметики, парфюма она ему Нефертити запомнилась. Значит, история эта правдивая.

 Александр ЗЕЛИЧЕНКО.