Международная экспертная группа представила в Кыргызстане монгольский опыт разрешения конфликтов инвесторов — разработчиков недр с местным населением. Организатором встречи специалистов с представителями горнодобывающего сектора страны выступил Университет Центральной Азии.

Затея учёных

УЦА, Оксфордский университет и Независимый исследовательский институт Монголии совместно запустили в сентябре 2018 года научно-исследовательский проект «Модель Гоби для укрепления устойчивого сотрудничества в развитии инфраструктуры», в рамках которого и планируется использовать монгольский опыт в Центральной Азии, а именно разработать концепцию стабильного и инклюзивного инфраструктурного развития для Кыргызстана, Таджикистана и Монголии с учётом китайских инициатив в регионе. Его реализация продлится до марта 2021 года. В числе целей также: поддержка построения доверительных отношений, основанных на принципах сотрудничества и прозрачности, между всеми заинтересованными сторонами, вовлечёнными в производственные, индустриальные и т. д. проекты (в частности, в горнодобывающей отрасли); повышение потенциала местных сообществ и национальных правительств; максимизация экономических преимуществ инфраструктурных затей и минимизация их негативного воздействия.

Несмотря на то что такие крупномасштабные инициативы важны для экономического роста и развития, они могут привести к непреднамеренным негативным последствиям для местного населения и окружающей среды. Многие проблемы обусловлены отсутствием взаимодействия инвесторов с местными сообществами и органами власти, они могут усугубляться специфическими региональными и географическими реалиями.

Участники мероприятия считают актуальной свою работу, так как выдвинутая Китаем инициатива объединённых проектов «Один пояс — один путь» предполагает многомиллионные инвестиции в евразийские экономические коридоры (в торговлю, сельское хозяйство, добычу полезных ископаемых и т. д.).

Они исследуют способы создания восприимчивых, прозрачных и эффективных институтов управления, посредством которых заинтересованные стороны могут решать споры. В дополнение к академическим публикациям научные работники разработают руководство и мобильное приложение, которыми смогут пользоваться все заинтересованные стороны, будут постоянно проводить консультационные сессии и обмен знаниями. Пройдут тренинги для молодых учёных.

Забегая вперёд, скажу, что, прослушав выступления сотрудников УЦА и Оксфордского университета, представители горнодобывающих компаний, работающих в Кыргызстане, стали утверждать: монгольский опыт неприменим здесь, мол, и менталитет людей, всё вообще разительно отличается. Если с тамошними жителями можно договориться, то кыргызы — взрывные и непредсказуемые, к тому же их зачастую используют в своих корыстных интересах политики или бизнесмены, например конкуренты.

Отчасти это правда, особенно последнее. Доктор Кемел Токтомушев из Университета Центральной Азии даже, выслушав такие мнения, сказал, что они, как холодный душ для них, учёных; но, безусловно, они их учтут и последуют рекомендациям в ходе реализации проекта.

С другой стороны, не стоит забывать (это моё мнение), что недропользователи — лица заинтересованные. В прибыли. Им совсем (ну или почти) ни к чему, чтобы кто-то учил местное сообщество отстаивать свои права и говорил о важности учёта влияния на окружающую среду и других негативных последствиях. А если на практике и приходится разрешать конфликты с населением, то стараются они это сделать с минимальными для себя потерями: им выгоднее описывать жителей горных районов как бузотёров либо неинформированных, либо действующих по указке манипуляторов. Так что истина, на самом деле, посередине. Нужно принимать во внимание мнение и представителей горнорудных компаний, и населения регионов, где находятся месторождения, и специалистов-экологов, и НПО, и госорганов, и международных экспертов. Конечно, инвесторов нельзя отпугивать, но необходимо помнить и о том, что деньги имеют обыкновение заканчиваться, а вот последствия добычи (особенно радиоактивных металлов) остаются. А учёные как раз именно об этом и говорят — о консенсусе.

— В марте 2019 года Всемирный экономический форум выпустил статью о мировых тенденциях в добывающей отрасли. В ней говорится, что конфликты компаний с местными сообществами будут возникать всё чаще, и им предлагается начать думать над созданием новой бизнес-модели, предполагающей взаимовыгодное сотрудничество с населением. Ещё один тренд — жители и неправительственные организации всё больше начинают требовать у разработчиков месторождений сведения, которые необходимы для общественного надзора, — сказала директор общественного фонда «Недра» и модератор встречи Назгуль Кулова.

Кумтор

Шесть лет назад, когда в стране в очередной раз полыхали страсти из-за разработки месторождения Кумтор, депутаты Жогорку Кенеша Чыныбай Турсунбеков и Алмазбек Баатырбеков съездили в Монголию, чтобы ознакомиться с заграничным опытом. Вернувшись, на пресс-конференции они рассказали, что монголы уделяют большое внимание экологическим проблемам. И там проходили митинги, но власти стараются балансировать: блюсти интересы страны и не отпугивать инвесторов. Таким образом, государство не прибегало к национализации и тому подобным мерам. Наверное, ведётся и соответствующая идеологическая работа с населением — информирование, что благодаря горнодобывающей промышленности развивается вся экономика.

На мероприятии УЦА заместитель председателя Государственного комитета промышленности, энергетики и недропользования Карыбек Ибраев сообщил, что 1% населения Кыргызстана, работающий в горнодобывающей отрасли, отчисляет 10% налогов страны. И это не считая всех остальных прибылей от горнорудной промышленности. Проект разработки месторождения Кумтор — в завершающей стадии, и сейчас надо думать об освоении других запасов металлов. В 2004 году Кыргызстан присоединился к Инициативе прозрачности в добывающих отраслях (однако на официальном сайте ИПДО пишут, что прогресс в нашей республике в следовании этому глобальному стандарту — неудовлетворительный. — Прим. авт.).

— В ситуации с Кумтором интересно то, что все имели мнение о нём, но мало кто знал реальное положение дел, — сказал декан Высшей школы развития УЦА Богдан Кравченко.

Он отметил, что простые граждане не знают, что разработка рудника — это не только прибыль, но и финансовые затраты, например, на подготовку и закрытие шахт.

Почему Монголия?

Эта страна богата запасами коксующегося угля, меди, железной руды и сырой нефти. Добывающая отрасль даёт 20% ВВП и 18,6% дохода государственного бюджета, 30% налоговых поступлений, 86,2% общего экспорта в 2016 году и 90% национального экспорта в Китай. В ней около 15 000 рабочих мест. Объём инвестиций в горнодобывающий сектор равен $20 млрд. (такие цифры дали представители Оксфордского университета, правда, неизвестно, за какой период эти данные). В 2019 году выдано 3 029 лицензий на добычу и геологоразведку.

С докладом о примере конфликта на золотомедном месторождении Оюу Толгой (что в пустыне Гоби) выступили доктора наук Фиона МакКоннел, Той Стернберг и Ариэль Ахёрн. По их словам, правительство обладает 35% доли в предприятии Oyu Tolgoi, работающем на руднике. Остальными акциями владеет канадская компания Turquoise Hill Resources, которая в свою очередь принадлежит австралийско-британскому горнодобывающему гиганту Rio Tinto.

По словам гостей, в 2012 году скотоводы жаловались омбудсмену на ухудшение экологии, а именно: влияние на землю и воду. Для разработки прииска в пустыне нужно много воды (860 л/с), которую золотодобытчики извлекают из водоносных слоёв, обедняя их, а ведь животноводы через скважины брали из них воду, чтобы поить овец. Таким образом, активная добыча металлов негативно повлияла на местную культуру и жизнедеятельность, встали вопросы компенсации и релокации, комплексной оценки проекта.

— В 2016 году наша команда в качестве независимых экспертов участвовала в процессе медиации, организованном Всемирным банком (IFC) в Ханбогде, — рассказали представители академических кругов. — Мы оценили воздействие на окружающую среду (вода, пастбища, пыль), социально-экономические последствия и стратегию компенсаций.

Впоследствии учёные передали отчёт о своей оценке трёхстороннему совету, был достигнут консенсус. Ко времени их прибытия уже действовал механизм трёхстороннего соглашения между местными администрациями, местными сообществами (т. е. представителями тех самых скотоводов) и руководством горнорудной компании. То есть существует трёхсторонний совет, и все проблемы разрешаются путём переговоров. Его члены совместно устанавливают факты (например, о влиянии на окружающую среду), привлекая независимых экспертов. В итоге стороны заключили между собой следующие соглашения: о разрешении исковых заявлений; десять, связанных с пастбищами; семь, связанных с использованием воды (например, строительство и реабилитация скважин); десять о мониторинге, отчётности и общественных отношениях (например, мониторинг местными скотоводами); 75 о разрешении компенсационных вопросов.

Алия МОЛДАЛИЕВА.