«Герой из Беш-Кунгея» — поэма посвящается Герою Советского Союза Исмаилу Таранчиеву, его русскому другу, лётчику, борт-стрелку Алексею Ткачёву и их боевым товарищам — героям-лётчикам кыргызстанцам

Перед читателями — подборка стихов, посвящённая жителям Чуйской области. Авторы приурочили её к Году развития регионов. «Золотая долина» — недаром эта область получила такое звучное название. Этот край стал столь цветущим и щедрым благодаря людям, живущим здесь. Их трудолюбивые руки украсили эту землю живописными садами, ухоженными полями. Золотая долина — это ещё и история. И какой бы она ни была трагической, героической, её события, её герои бережно хранятся в памяти народа. Именно об этом размышляют авторы. Их поэзия исполнена в стиле вольного стиха, где рифма и строй подчинены больше смыслу, движению мысли. Какие-то строки воспринимаются при прочтении с трудом, но всё написанное эмоционально, пронизано переживаниями, размышлениями о прошлом и настоящем.

I

Беш-Кунгей, Кок-Жар — мой отчий край!
Гор обрывистых полоса
И почти отвесно крутые,
Аламедин, твои небеса.

То под цвет мыканским болотам,
То сплошная синь-синева,
Или полночь круговоротом
Сеет звёзды, как семена…

Я давно в нашем крае не был,
Только вижу издалека
Содрогающееся небо Кой-Таша
И разрывы — что облака.

Быстрых трасс строчащие нити,
Бомбы падают с вышины…
Исступлённо палят зенитки,
Будто целятся в щит луны.

И земля дрожит от ударов,
И в лицо рассветам седым
Жарко пышет пламя пожаров
И клубящийся чёрный дым.

Там, где даже сама природа
Будто встала на караул,
Три тяжёлых военных года
Слушал он самолётов гул.

Свист свинца и прочих металлов
Слушал он — не свист соловьёв,
Видел он, как тучи мотали
Карусель воздушных боёв.

И огнём бронебойным сбиты,
Небо взрывами опалив,
В сопки падали «мессершмитты»
Или в воду, в Балтийский залив…

Через дальние расстояния
Неотступно звали его
Краски чуйского сиянья,
Ясный свет военного дня.

Высоко-высоко над ними,
Будто врезанное в гранит,
Я твоё теперь вижу имя,
Лётчик Таранчиев Исмаил.

Отошла пора грозовая,
Как прибой, штурмовавший мол…
Где ты нынче, где похоронен,
Беш-Кунгейский горный орёл?

Где Ткачёв, твой друг — русский товарищ,
Борт-стрелок штурмовика?
Где в горах осталась могила
Кыргызстанца Евгения Михайлина?

Образ их берегу в душе я…
Где лежит Николай Гурин?
Где сейчас Бегельдинов Талгат,
Совершившие смертельный таран?

Где Афанасьев, Бабкин, Мирошниченко?
Где гроза нацистских стрелков
Украинка Евдокия Пасько,
Кыргызстанец Евдоким Мазков?

Вспомнишь вдруг — и сердце, как птаха,
Рвётся в небо, в крылатый строй,
В этом небе летал Таранчиев —
Мой земляк и мой герой.

II

Мой земляк и мой герой
Он учился в Аламединском районе,
Я был с ним в разных летах.
Вместе были мы в комсомоле,
Хоть и в разных жили местах.

И одни университеты
Проходили — школу труда,
И комсомольские билеты
Возле сердца хранили всегда.

Про него, в трудах неустанного,
Думу думаю я порой,
Потому что Исмаил Таранчиев —
Мой земляк и мой герой.

Пусть у самых разных причалов
Мы узнали рождения час,
Так случилось, что немало
Совпадений в жизни у нас.

И пока мы встретились, долго,
Долго друг от друга шли вдалеке:
Я на реке Чуй провёл своё детство,
Он плескался в Аламедине.

И не я его — каюсь, каюсь —
Он меня за собой ведёт:
Он — в полёт, и я отправляюсь
В поэтическом свой полёт.

А поэтому с полным правом
Между строк отмечу, друзья,
Что когда он пошёл в комсомол,
То же самое сделал я.

Это будет гигантский свиток,
Если только я назову,
Выкликая по алфавиту
Всех, учившихся в аэроклубе.

Встанут строем в колонне этой,
И рабочих не перечесть,
И прозаики,
И поэты,
И герои-лётчики есть.

Помнит он: Касым Ормокоев
Был отличным инструктором сам
И учил их лётному делу,
Как положено штурмовикам.

Вдохновлял ребячью ораву
Молодой рабочий народ:
«Кто когда-то закончил аэроклуб,
Те в работе не подведут!»

А теперь иные заботы,
Что иной рождены судьбой:
День за днём полёт за полётом,
День за днём и за боем бой.
Лишь на миг, в минуту тревоги,
Пробивая слой облаков,
Вспомнит он родительский дом,
Где слесарничал в саду у тисков.

Где его тянуло к моторам
Соколиной, острой тоской,
К васильково-синим просторам
Над могучей Чуй — рекой.

К тренировкам в зелёных зонах —
Бег за бегом, за кроссом кросс,
К мотористам в комбинезонах,
К буйным вихрям взятых полос…

Оттого, мечты этой ради,
Как написано на роду,
Он в училище Оренбурга
В сорок первом пришёл году.

И в районе города Нарвы
Повторял молодой учлёт:
«Кто когда-то окончил аэроклуб,
Тот в полёте не подведёт»

III

Немцев — много,  наших — четыре всего
А теперь, друзья, по порядку
Должен я о другом сказать…
Вот была серьёзная схватка:
Немцев — много, наших — четыре всего.

И о том, как всё это вышло,
Доложу я вам без прикраc…
Наши ИЛы были выше,
А мессершмитты — ниже нас.

И пехоте знать не мешает
Про минуты страшные те…
Что в атаке успех решает
Преимущество в высоте!

Быстрота стремительней ветра-
Что там ветра? Ещё быстрей!
Наша ненависть к фашистам
И любовь к отчизне своей!

И ещё: из таких событий,
Где иной бледнеет, как мел,
Победителем может выйти
Только тот, кто смел и умел!

Чувства, чувства! На целом свете
Вы равно всем людям даны,
Но у лётчиков чувства эти
По особому обострены.

Ведь у лётчика, у пилота,
Что дорогу в небо открыл,
Есть ещё чувство полёта,
Без которого он бескрыл.

Миг — и крыльев призывным взмахом
Просигналив раз и второй,
В бой рванулся Исмаил Таранчиев —
Мой земляк и мой герой.

А за ним борт-стрелок Ткаченко
И гроза нацистских стрелков
Штурмовик Борис Магал
И сержант Николай Калачёв.

Так в боях растёт непрестанно
Их гвардейское мастерство:
Хорошо летают пилоты,
Крепко помнят своё родство!

И как-будто в клещи зажатый,
Кувыркающимся нырком
Рухнул вниз один мессершмитт,
И второй летит кувырком.

Промелькнули неудержимо,
Небо светлое черня,
Словно два расплывшихся дыма,
Словно две охапки огня.

И пока отдымили двое,
Смотрим, вспыхнул ещё один:
Бился с ним прирождённый воин —
Штурмовик Иван Гавриш.

«Это вам не полевая разведка,
А земля, что нам дорога!» —
И всю очередь врезал метко
В голубое брюхо врага.

Третий «мессер» рухнул, как мёртвый
Аж дрожа сотряслась гора…
А когда упал и четвёртый,
Лейтенант Юрьев крикнул «Ура!»

» Так держать!» — повторили пилоты
Прямо в топку алой зари,
В знак привета бросали шлемы
Хлопотливые технари.

IV

Встречи наших дней

Я вхожу в штаб Главкома ОДКБ
В тихий авиабазы кабинет.
С той поры, как открылись в Канте,
Пронеслось два десятка лет.

Да, годов минуло немало,
Много видели мы перемен,
И немало нам внимали
Лица военных средь этих стен.

Только я здесь сугубо штатский,
И опять мы с друзьями сидим,
Говорим о дружбе с Россией,
Закалённой в битвах с врагом,

О прохладе зорь родниковой,
О суровой смоленоской земле,
О Гагарине и Ткачёве,
И о звёздном их городке.

О сегодняшней сильной России,
Авиации боевой-
Реактивной,
Ракетоносной,
Всепогодной,
Сверхзвуковой.

О степях, где мы были моложе,
И о лётчиках братских стран,
Что характерами были похожи
На Россию и Кыргызстан…

Калыс ИШИМКАНОВ.