Кульминацией любого знаменательного исторического события, как правило, становится в памяти благодарных потомков его увековечивание в назидание последующим поколениям. И в связи с этим вопрос сохранения памяти о Бишкеке баатыре путём установки ему мемориала в Бишкеке не исключение. Однако отсутствие в обществе устоявшегося понимания истории жизни Бишкека баатыра не позволяет однозначно сформулировать образ легендарной личности приёмами изобразительного искусства. Очевидно, что это обстоятельство во многом сыграло свою отрицательную роль в провале конкурса на памятник Бишкеку баатыру в столице, о котором кардинально разошлись мнения жюри и представления конкурсантов. На эту тему редакция публикует статью первого заместителя главного архитектора города Фрунзе в период с 1978 по 1988 годы, Юсуфа Тагирова, где он высказывает свою точку зрения о причинах случившегося.

Любое начинание, как известно, имеет под собой ту или иную предысторию сути основных событий, его предопределивших. И от того, насколько достоверна, а значит, привлекательна историческая суть этого начинания, зависит, насколько убедительно, а значит, органично его материальное воплощение, независимо от вида воплощения, в частности, в литературе, изобразительном искусстве, архитектуре и т. д. Это что касается вопроса, связанного с увековечиванием памяти Бишкека баатыра в столице. В этой истории, конечно, больше превалируют сомнения, чем убеждения. Тем более что Национальная академия наук данный вопрос просто обходит молчанием. Тем не менее правительство приняло распоряжение №232-б от 23 мая 2012 года «О проведении мероприятий, посвящённых 310-летнему рождению Бишкека баатыра». Однако всё, что мы знаем о нём — это плоды устного народного творчества, присущие легендам и записанные различными авторами на основе разрозненных и разноречивых сведений в попытке сделать из них собирательный образ легендарной личности и присовокупить его к истории возникновения города Бишкека. И в этом аспекте просматривается историческая аналогия с созданием героического эпоса «Манас», где так же приписываемый ему гумбез в Таласе на самом деле ему не принадлежит. Но как тонко подметил эту суть в своём интервью архитектор Б. Кариев, сказав при этом, что если бы даже Бишкека баатыра не существовало в истории, то его следовало придумать, что, видимо, и происходит. Как, например, неопределённая достоверность в принадлежности кумбеза Бишкеку баатыру по рисунку Б. Смирнова (1903 г.). Следует при этом отметить, что образное представление о нём в изобразительном искусстве характеризует Бишкека баатыра довольно однозначно. Это, конечно, воин, богатырь, герой своего времени, удостоенный народом звания «туу жыгаар», что означает «знамянизвергатель». И потому, видимо, его имя имеет приставку баатыр, а не темир (кузнец) или же, например, Садко (купец). А уж представлять его в качестве земледельца-пахаря, своеобразного Микулы Селяниновича (героя русской сказки), это как-то не укладывается в философию культуры кочевого образа жизни кыргызского этноса времён Бишкека баатыра (XVIII век). Иначе его образ получается, как в русской пословице: «Он и жнец, и швец, и на дуде игрец». Как и собственное имя народного героя — Бишкек, обозначающее деталь бытовой посуды домашнего обихода по изготовлению кумыса — мутовка, которое также, видимо, не пристало иметь народному герою. Это скорее всего не имя, а кличка, которой могли нарекать друг друга джигиты, находясь в боевом охранении или в строю походного быта, имея в виду, видимо, беспокойный характер баатыра. Но следует заметить, что когда родоплеменная принадлежность Бишкека баатыра (солто) начинает превалировать в среде соплеменников, то как бы начинает тут же таять и его ореол, как народного героя, — это межродовая ревность. И потому, видимо, присутствует желание увековечить его в другой, не менее надуманной ипостаси.

Вместе с тем вышеприведённый по Бишкеку баатыру своеобразный «панегирик» является как бы некой аннотацией сути его легенды, а также преамбулой к вопросу о конкурсе на памятник Бишкеку баатыру, который организовала мэрия столицы совместно с общественным фондом «Бишкек баатыр». Суть этого вопроса заключается в том, что этот конкурс, по решению жюри (зампредседателя жюри А. Тюлебердиев), по представлению экспертов конкурса (скульптор, народный художник Кыргызской Республики С. Ажиев, доктор архитектуры, профессор Д. Иманкулов), признали не состоявшимся в виду несоответствия якобы его программе и условиям представленных материалов проекта. А их предложили 14, из которых 8, согласно протокола заседания жюри от 6 сентября 2018 года, допустили на конкурс как отвечающие программе и условиям конкурса. А это и есть главный критерий любого конкурса, которым экспертам следовало бы руководствоваться. При этом надо отметить, что само заключение экспертов по каждому проекту, как по архитектурной части, так и по скульптурной, по существу отсутствует. Вместо него имеется протокол заседания экспертной группы, а это не одно и тоже. И прежде всего это юридический аспект для работы жюри по определению легитимности и оценки результатов конкурса.

В связи с этим следует отметить:

Первое: решение жюри, которое эксперты ввели в заблуждение в части несоответствия конкурсных проектов программе и условиям конкурса, является неправомерным, нарушающим собственную программу и условия конкурса.

Второе: отсутствие собственных предпочтений у жюри так же, как и у экспертов, к проектным идейно-художественным решениям не является основанием для объявления конкурса не состоявшимся. Это творческая позиция авторов, суть которой конкурсанты представляют, исходя из понимания градостроительной ситуации предлагаемого участка и наличия собственных образных ассоциации.

Третье: в случае отсутствия явных фаворитов конкурса, что, видимо, и произошло, эксперты тем не менее обязаны дать свои рекомендации о поощрении за счёт премиального фонда участников конкурса, имеющих предпочтение перед другими. Это конкурс между участниками, а не между ними и экспертами.

Четвёртое: в случае выбора на конкурс авторов, имеющих для заказчика предпочтение перед другими, конкурс надо объявлять заказным. Это значит, что все приглашённые участники должны иметь вознаграждение независимо от предполагаемого результата. Между ними и нужно разыгрывать премию призового фонда.

Пятое: конкурсы на объекты монументального искусства необходимо проводить с ведома творческих союзов архитекторов и художников, а не келейным образом, если объект увековечивания является достоянием народа.

Шестое: местоположение объекта увековечивания надо обосновать градостроительным заключением Государственного проектного института по градостроительству и архитектуре, как автора генплана и ПДП центра Бишкека. Таковы некоторые аспекты общемировой практики проведения архитектурных конкурсов, которых надо придерживаться их организаторам. В противном случае их ожидает провал — отказ от участия авторитетных специалистов.

Теперь о некоторых аспектах в отношении деталей проведённого конкурса. Конечно следует признать, что ситуация вокруг увековечивания памяти Бишкека Баатыра довольно разноречивая, а потому и неоднозначная. Но самое главное при всей её неопределённости — в ней отсутствует убеждённость в части масштаба этого увековечивания: он республиканский, а значит государственный, или муниципальный, то есть местный? Отсюда вытекает решение о местоположении участка в системе городской застройки и выборе градостроительного приёма увековечивания объекта: либо это градоформирующая позиция, а значит, доминирующая в ансамбле зданий и сооружений (открытая в пространстве), либо она камерная, т. е. ограниченная в пространстве восприятием (закрытая).

Конечно, отсутствие чётких установок в определении критериев для принятия однозначных решений, регулирующих практику увековечивания каких-либо событий или персон, мало способствует достижению цели. И здесь прежде всего решающий момент — идеологический аспект, определяющий отношение общества к объекту увековечивания.

Это отношение — отправная точка выражения формы объекта увековечивания — это могут быть мемориальная доска, бюст, статуя, мемориальный комплекс и т. д., которые, в свою очередь, ложатся в основу проектного решения, как для определения местоположения объекта увековечивания, так и последующего творческого поиска его идейно-художественного образа. Примерно такая практика увековечивания существовала в советское время, она называлась «Планом монументальной пропаганды». Имеется ли такой план в коридорах власти? Ведь объекты увековечивания, как и архитектура, где они находят своё пристанище, это произведения искусства в целом, а не музыка в камне, как она представляется некоторым романтикам. Это культура среды обитания цивилизованного общества, и её надо создавать не наскоком от случая к случаю, а последовательно, воспитывая уважение к собственной среде обитания, сохраняя лучшие примеры для истории, а не уничтожая их в погоне за средствами существования.

В связи с этим следует отметить:

Во-первых, что земельный участок восточнее здания Ассамблеи народа Кыргызстана, определённый мэрией города для размещения памятника Бишкеку баатыру, ни в каких градостроительных документах никогда не предусматривался для установки объектов увековечивания. Потому что он в системе городской застройки никакой ключевой композиционной, тем более градоформирующей, роли не играет. Он сам объект благоустройства и размещения малых архитектурных форм, но не для размещения какого-либо памятника, тем более мемориала. В своё время в этом месте установили балбалы, которые почему-то сейчас находятся у входа в магазин «Раритет». Надо их вернуть на своё место, и это станет ещё одной достопримечательностью для туристов столицы.

Во-вторых: сами требования к конкурсному проекту в программе и условиях конкурса по существу противоречат по композиции всем градостроительным, планировочным, а так же топографическим условиям земельного участка, определённого под размещение памятника Бишкеку баатыру. Условия камерности объектов увековечивания на данном участке являются по композиции его местоположения практически не выполнимыми в виду его открытости в системе городской застройки. Это отмечают и сами эксперты. Но это почему-то ставится в вину конкурсантам. Они, видимо, этот недостаток и продемонстрировали в своих работах. Это не их вина, что организаторы конкурса послали их туда, сами не зная куда, чтобы принесли то, сами не зная что. И тем не менее это требование (камерность) указано в новом конкурсе. Поразительное упорство. В конечном итоге по состоявшемуся конкурсу следует сказать, что отрицательный результат — тоже результат, из которого следует делать выводы, чтобы не повторить его снова!

И вывод из этого конкурса всё-таки очевиден:

• участок восточнее здания Ассамблеи народа Кыргызстана не может являться по композиции местоположением объекта увековечивания любого масштаба, как по градостроительным, так и по планировочным и топографическим определениям;
• в отношении памяти Бишкека баатыра надо утвердиться в понимании его образа в истории — кем хочет его видеть общественность города;
• необходимо разобраться с масштабом увековечивания памяти Бишкека баатыра, исходя из его истории — камерный или градоформирующий. От этого зависит его местоположение в системе городской застройки;
• следует разработать и утвердить положение о порядке увековечивания памяти исторических личностей в целях недопущения проявления волюнтаризма в размещении таких объектов и подобных неправомерных решений.

И только тогда, очевидно, мы сможем решить проблемы увековечивания памяти Бишкека баатыра обоснованно и со знанием дела, а не так, как кому-то кажется или хочется.

Юсуф ТАГИРОВ,
Почётный архитектор КР.