(Продолжение. Начало в № 72, 75)

…Оставив вещи в Шанлыурфе, продолжаем путь в Харран, где по программе организаторов у нас запланирован ужин с Президентом Реджепом Эрдоганом. Автобусы движутся по трассе, на которой периодически появляется указатель, сколько километров до Акчакале, в котором, как мы позже узнали, находится контрольно-пропускной пункт на границе с Сирией. Пейзаж заметно меняется, становясь все больше похожим на природу арабских стран. Холмы — все ниже, растительность на них — скуднее. Но долины такие же ухоженные, тщательно возделываемые. Поля справа и слева изрезаны идеально ровными рядами сочно-зеленого, набирающего силу хлопчатника, который здесь в основном выращивают. По пути встречается мечеть Хусейна Гюнеша, она привлекает внимание необычной архитектурой, больше похожей на готическую, популярную в средние века в Европе.

Перед поездкой мужская часть нашей группы облачилась в белые рубашки и костюмы, расправив их от дорожных складок, девушки достали из чемоданов лучшие из привезенных нарядов, некоторые — туфли-лодочки и модельные босоножки на высоких прямоугольных каблуках, как-никак ужин с Президентом. Стремительный ход наших «мерсов» прерывает небольшое происшествие: от отлетевшего камешка трескается боковое стекло на одном из автобусов. После краткой остановки водители продолжают путь, решив, что стекло выдержит, не рассыплется. Однако вскоре оно разлетается вдребезги. Мы останавливаемся. Как оказалось, катастрофически надолго. Украинская журналистка на чистейшем русском передает на свой телеканал новость о причине, по которой мы застряли. Однако, как выяснилось, дело вовсе не в окне.

Создатели надежной марки авто учли ЧП, которые случаются в дороге, — под первым стеклом имелось второе, и оно сохранилось в целости. Причина затора заключалась в длинной веренице машин — и грузовых, и легковых, забивших отрезок дороги, разделявший нас и поворот на Харран. Указатель на обочине сообщал, что зависли всего в 15 километрах от Акчакале. Мы так и не поняли, что там впереди происходило, по предположениям, пропускали то ли конвой, то ли президентский кортеж, но минуты бежали за минутами, полчаса сменилось часом. На хлопковые плантации опустились сумерки, а потом уж сверкающим рогом взошел на небе месяц. Голос муэдзина с ближайшего минарета возвестил вечерним азаном, что пора приступать к ифтару. Коллега на соседнем сиденье — журналист из Малайзии, который снимал весь дорожный ландшафт, прилепив то к лобовому, то к боковому стеклу автобуса похожую на стрекозу портативную видеокамеру, приступил к трапезе, достав из рюкзака бутылку воды и пачку усыпанного кунжутом печенья.

В общем, к Харрану мы подъехали, когда уже наступила глубокая темень. Небольшой город, находящийся всего в двух десятках километров от Сирии, считается одним из древнейших центров мировой цивилизации. Это часть древней Месопотамии. Раскопки показали, что поселение, на месте которого мы находились, было основано еще 6 тысяч лет до нашей эры. Когда-то оно являлось столицей Ассирии — государства, просуществовавшего почти две тысячи лет, пока его не уничтожили, объединившись, вавилонцы и мидийцы. За Харран бился фараон Нехо II, пытаясь отбить его у вавилонцев, два века спустя именно в нем расселили ветеранов армии Александра Македонского. В VII веке нашей эры город завоевали арабы, затем смерчем по нему пронеслись монголо-татары. К Османской империи он присоединился только в XVI веке.

Древний Харран процветал, потому что через него шли торговые пути в Сирию, Малую Азию, Египет. По одной из версий, в переводе с аккадского (ассиро-вавилонского) языка его название означает «развилка». В городе были развиты астрономия и астрология, именно отсюда по всей Месопотамии стал распространяться культ Сина — бога Луны. Местные люди считали, что луна важнее солнца, поскольку от его палящих лучей погибает все живое. Температура летом в Харране достигает 50 градусов, его название, по другой версии, переводится как «место, выжженное солнцем».

Но у нас не было возможности увидеть историческую местность хотя бы одним глазком, потому что, повторюсь, мы приехали в Харран, когда ночь полновластной владычицей воцарилась над землями Месопотамии. Вот почему затор в дороге оказался для нас катастрофическим.

…Первое, на что обращаем внимание, когда выходим из автобусов, — военные вертолеты в черном небе. Где-то совсем недалеко граница, а за ней тот самый Джераблус — один из городов Сирии, взятых под контроль Турцией в результате недавней операции «Щит Евфрата». Вертолеты с оглушительным рокотом исчерчивают небо над нами вдоль и поперек, иногда зависают, как будто контролируют перемещение людских масс внизу. Проходим через шатер, похоже, выстроенный по случаю приезда Президента, с надписью на фронтоне «Харран беледиеси» (муниципалитет Харрана) и гербом района, на котором, как и в Османие, изображена распустившаяся коробочка хлопка. Много военных в касках. Дальше какие-то ребята, скорее всего, из охраны Эрдогана, пропускают нас по спискам, сверяя с паспортами. При тусклом свете то ли фар, то ли фонарей можно только понять, что находимся на въезде в населенный пункт: справа — какой-то канал, почему-то огражденный с обоих берегов сеткой (потом выяснилось, что это река Харран), слева улица с деревьями и домами. Над улицей вертолет завис почти в пике — настолько низко, что от ураганного ветра винтов поднялся смерч пыли, а сосны повалились к земле. Нам объяснили, что здесь находится то ли вертолетная площадка, то ли база военно-воздушных сил. Когда вертолет заканчивает свой странный трюк, отправляемся по этой улице всей гурьбой в указанном направлении. В какой-то точке смешиваемся с волной потомков древних харранцев, жаждущих увидеть и услышать правителя государства, в общей толчее проходим через металлоискатель — женщины и мужчины, как принято в мусульманских странах, отдельно. Наконец оказываемся в ярко освещенном, празднично украшенном месте — то ли в парке, то ли на городской площади.

Ветер колышет развешанные гирлянды полотнищ с изображениями уже знакомого нам логотипа AFAD — Управления по чрезвычайным ситуациям, занимающегося размещением беженцев, гербами Шанлыурфы, портретами Мустафы Кемаля Ататюрка — основателя Турецкой Республики, и Реджепа Эрдогана. Поперек дороги стоит огромный бело-красный автобус с надписью по борту «Администрация Президента Турецкой Республики» и черными стеклами. За ним — сцена, с которой звучат музыка и песни, перед сценой — что-то вроде широкой аллеи, на которой установлены огромные круглые столы, накрытые белыми скатертями. Там проходит ифтар, людей обслуживают официанты. Вверху — гигантская растяжка: «Добро пожаловать, господин Президент, в наш ил!» Президентский автобус, как потом стало понятно, служил чем-то вроде щита, защищавшего тыл сцены, с которой предстояло выступить Эрдогану. Подступы к сцене с тыловой части, где стоим и мы, охраняют военные в камуфляже и с автоматами (палец — на спусковом крючке). Сначала опасаемся снимать их — мало ли что: в Китае нам говорили, что нельзя фотографировать охрану резиденции, в Египте 2009 года (до того, как туда пришла «арабская весна») запрещалось направлять камеру на военных и полицейских — мол, могут выстрелить без предупреждения. Однако турецкие бойцы спокойно реагируют на съемку, наши смелеют и даже становятся рядом, фиксируя себя любимых для семейной фотоистории. В какой-то момент из темноты — с той стороны, откуда мы пришли, — выруливает черный «мерс» с двумя государственными флагами на капоте и гербом администрации Президента на бампере, где обычно располагается госномер. Герб представляет собой красный овал, в центре которого — звезда с 16 лучами, а вокруг — 16 пятиконечных звездочек. Это и есть «мерс» Президента. Сопровождает машину пара бронированных шевроле субурбанов с автоматчиками в салоне. Появляется прилетевший из Анкары шеф пригласившей нас в Турцию организации — генеральный директор Главного управления прессы и информации г-н Мехмет Акарджа, в прошлом телеведущий, депутат, советник премьер-министра, и сообщает, что с нами сейчас будет говорить Президент. Мы так и не поняли, в какой машине прибыл Реджеп Эрдоган.

В той слегка запыленной, которая появилась из темноты и остановилась рядом с нами возле автобуса, либо в точно такой же, только сверкающей черным лаком, которую вскоре увидели сбоку от сцены. Как бы то ни было, в сопровождении личной охраны появился Президент — в стильном сером костюме и клетчатой рубашке, дающих понять, что встреча неформальная, и протянул руки для рукопожатия. Поднялась толчея невообразимая: кто-то захотел пожать руку, кто-то сделать удачный кадр для своей редакции, узбекские коллеги успели даже поприветствовать от имени своей страны и сфотографироваться на память… В общем, пообщались. Потом Президент поднялся на сцену и произнес речь, обращаясь к сидящим за столами. Я уже упоминала о том, что в течение всего Рамазана он участвовал в ифтарах в разных точках страны. При этом, будучи неплохим оратором, выступал с речами, содержание которых зависело от времени и места происходящего. К примеру, в начале июня, сразу после разразившегося в арабском мире скандала, когда семь государств объявили о разрыве отношений с Катаром, Эрдоган на ифтаре в Стамбуле заявил о том, что изоляция и санкции не выход из кризиса и что Турция, которая всегда стоит за стабильность и мир в регионе, сделает все, чтобы дипломатическими путями выстроить братские отношения между мусульманскими странами. При этом он привел высказывание Пророка: «В единстве милость, а в расколе страдание».

В Харране Реджеп Эрдоган в первую очередь поблагодарил жителей за то, что они, проявив солидарность, приняли беженцев, и выразил надежду, что Турция и в дальнейшем будет так же сильна, чтобы заботиться о бедствующих. Поскольку среди пришедших было много сирийцев, речь Президента переводили на арабский язык. Воспользовавшись возможностью, Эрдоган, конечно, затронул и больную тему: заявил о том, что Анкара предлагала западным партнерам объединиться в борьбе с террористическими организациями, к числу которых она наряду с Исламским государством относит и сирийские отряды самообороны курдов (так же, как и действующую в самой Турции Рабочую партию Курдистана), но «они не поняли» и сделали ставку на курдские формирования.

У Эрдогана был еще один повод приехать на последний ифтар именно в Харран. Дело в том, что жители этого района на прошедшем в апреле референдуме по внесению поправок в Конституцию показали один из самых высоких в стране процентов голосов «за». Инициатором изменений является Партия справедливости и развития (ПСР), учрежденная полтора десятилетия назад Эрдоганом и правящая сейчас в Турции. Согласно поправкам, с ноября 2019 года республика от парламентской формы правления перейдет к президентской, главой государства станет президент, упразднят должность премьер-министра, увеличат число депутатов парламента и реформируют Верховный совет судей и прокуроров. Об итогах референдума в стране много говорят, это остается первополосной темой даже в провинциальных газетах, которые мы просматривали в отеле Шанлыурфы, отстоящей от Анкары почти на тысячу километров.

Эрдоган поблагодарил харранцев за поддержку и заверил, что поведет страну и дальше к прогрессу. Площадь отозвалась одобрительным гулом.

Любопытно, что последний кордон в системе охраны места выступления Президента Турции составляют девушки из спецназа полиции, выстроившиеся на подступах к сцене. На спинах черных теннисок — двуглавый орел и характерная надпись «Летучий отряд». Кроме них и упомянутых выше бравых парней в камуфляже и с автоматами наперевес, безопасность особы «номер один» обеспечивают люди в штатском, накачанные сотрудники личной охраны тоже с автоматами и наверняка снайперы, которые держат место под прицелом. В то же время президентская машина не оцеплена, к ней можно приблизиться вплотную. Интересно также, что, когда Реджеп Эрдоган заканчивает выступление и идет к автомобилю, для него не создают специального коридора и не отбрасывают ринувшихся к нему местных жителей, поджидавших на тротуаре. Так сквозь плотное кольцо и проводят к дверке «мерса». Возможно, это объясняется профессионализмом охраны, способной предупредить любые опасные действия толпы.

Как бы то ни было, Президент уезжает, мы отправляемся по той же дороге к поджидающим нас «ацтекам». Китайские коллеги чертыхаются, украинская журналистка идет босиком, неся в руках лодочки на шпильках… В общем, такой получился «ужин с Президентом». Для нас так и осталось загадкой, было ли запланировано наше участие в ифтаре. По здравому размышлению, это даже теоретически было невозможно, поскольку только двое в группе — уже упомянутый парень из Малайзии да журналист из Саудовской Аравии — держали уразу.

Но самым печальным оказалось то, что Харран-то собственно мы и не увидели. Древнейший Харран! Я не сказала о том, что город примечателен еще и тем, что здесь сохранились домики-конусы, слепленные из глины, с единственным отверстием вверху, благодаря чему летом внутри очень прохладно. Эти дома как одна из исторических достопримечательностей изображены и на гербе Харрана наряду с коробочкой хлопка — главной возделываемой здесь культурой. Говорят, что глиняные конусы, которые сравнивают с ульями, до сих пор обитаемы. Так ли? Жаль, что не удостоверились…

(Окончание следует.)

Кифаят АСКЕРОВА.
Фото автора.
Бишкек — Стамбул — Анкара — Кахраманмараш — Османие — Шанлыурфа — Харран.