Main Menu

Незабытая история. Трудный шёлк. Ч. II

Продолжение. Начало в № 104

Фарида тоже на одну минуту как-то подошла к станкам стахановок и залюбовалась их работой. Сёстры действовали мастерски, без лишних движений. Они всем улыбались и, не переставая работать, отвечали на разные вопросы.

— Усталар — мастера своего дела, — громко сказал подошедший председатель фабкома.

— Если бы все так работали.

Он попросил сестёр после работы зайти к нему в кабинет, чтобы подготовиться к очередному слёту стахановцев города.

Потом в цех пришёл молоденький секретарь комитета комсомола фабрики и пригласил вновь прибывших на комсомольское собрание для распределения общественных поручений.

Фарида не раз наблюдала за работой девушек в красных косынках.

И ей тоже захотелось вот так непринуждённо закончить свою работу, остановить станок, снять с мотовил шёлк-сырец, перекинуться двумя-тремя словами с помощником мастера о сегодняшней выработке, пройти в гардеробную, переодеться и поспешить к проходной.

Вечером уставшая, но счастливая Фарида за ужином рассказывала родителям о своём первом трудовом дне…

Через 10 дней Фариду, вместе с ней вновь прибывших на работу и некоторых старших работниц вызвали к начальнику цеха, дело в том, что фабрика не выполнила месячный план, поэтому разговор был не очень приятный, всех предупредили, что при таких низких темпах работы их переведут работать уборщицами.

Фарида после этого разговора не пошла домой, осталась с разрешения поммастера во вторую смену. Почти всю смену у станков наблюдала, как опытные мотальщицы расправлялись с шёлковыми нитями. Сменщики много раз демонстрировали перед ней свои секреты работы, а она записывала увиденное и услышанное в ученическую тетрадь какими-то только ей понятными знаками, а потом, встав на их рабочие места, повторяла некоторые рабочие операции. Пока работницы, устав от назойливой ученицы, не послали её домой отдыхать:

— Маленькая ещё рекорды бить!

— Пора домой, а то мать будет ругать!

А Рисолят, обеспокоенная долгим отсутствием дочери, ждала у проходной, хотя знала, что с Фаридой ничего не случится, на фабрике в производственном отделе работал её брат Усман.

Ещё через 10 дней Фарида сама пришла в кабинет начальника цеха.

— Я тебя не вызывал, по сводкам, у тебя 102%. Постыдили тебя в прошлый раз, видно, за ум взялась, — с удовлетворением сказал он.

— Вот именно, за ум взялась! — Фарида, рассмеявшись, вышла из кабинета. Сегодня можно спокойно сходить в клуб, в библиотеку почитать газеты…

С тех пор Фарида меньше 100% выработки не давала. Когда возле неё работники отдела труда и зарплаты снимали хронометраж, по минутам и секундам расписывали процесс работы, она очень внимательно и старательно выполняла все операции, как опытная мотальщица.

На глазах подруг Фарида быстро повзрослела, становилась строже, спокойнее, к ней стали тянуться молодые работницы. По заданию секретаря комитета комсомола Фарида стала готовить в цехе политинформацию, посещала кружок политграмоты на фабрике…

Коллектив первого кокономотального был интернациональным. Здесь трудились русские, узбеки, кыргызы, азербайджанцы. К ним в бригаду недавно приняли кыргыза Сатвалды, которого все стали называть Славиком. Это новое имя ему понравилось. Он хорошо трудился, и его по предложению руководства избрали заместителем бригадира.

В первом кокономотальном работало много русских: Рая Коробова, Наталья Алексеева, Вера Пашухина и другие. Они все очень хорошо работали. Фарида дружила со многими, и, как выяснилось, они все мечтали о рекордах…

Однажды, оставшись после работы в укромном уголке цеха, они решили, что если Сатвалды отправят на учёбу в техникум, куда он хотел поступить, то они справятся с работой впятером, тем самым сократив и в других бригадах смены одного мотальщика. Также девушки предложили расположить станки не рядами, как сейчас в цеху, а по кругу, в бригаде хватит и одной запарщицы. С этими предложениями во главе с опытными работницами они пришли после смены к главному технологу, который, внимательно выслушав их, сказал, что их предложения нерентабельны и будут вредить производству. Главный технолог велел заняться техминимумом, объяснив, что увеличение выпуска продукции зависит не от расположения станков, а от механизации и автоматизации производства, и предложил экскурсию во второй мотальный цех.

Во втором мотальном цехе на японских станках работницы вырабатывали больше, потому что многие процессы там были автоматизированы. Но поскольку второй цех стал действовать недавно и многие станки пока простаивали за счёт нехватки обученных кадров, то первому цеху удавалось за две смены вырабатывать больше шёлка-сырца, поэтому ему уделялось больше внимания.

Занятия по техминимуму нравились не всем, даже опытная запарщица Мавлюда Халикова долго не могла понять, что такое КПД и мощность двигателя, всё время спрашивала у товарок названия основных деталей станка. Может, занятия по техминимуму оказали своё воздействие, но теперь в первом цехе отстающих не было и на доске показателей возле фамилий работниц стояли только трёхзначные цифры…

Очень запомнился Фариде проведённый на фабрике в июне городской слёт стахановцев, на который под аплодисменты рабочих и звуки маршей в зал, украшенный флагами и лозунгами, торжественно вошли рабочие-стахановцы с красными лентами через плечо. Было много гостей.

Первым выступил директор фабрики Дзагнадзе, он сказал:

— Сейчас по всему Советскому Союзу у передовиков труда — донецкого шахтёра Алексея Стаханова, ивановских ткачих Евдокии и Марии Виноградовых — много последователей. Это горняки А. Семиволос и И. Янкин, машинисты З. Троицкий и Н. Лукин, трактористка П. Ангелина, доярка П. Малинина. Движение стахановцев распространилось и в Киргизии. В этом году среди стахановцев много горняков в текстильной промышленности. Из рабочих хлопкоочистительной промышленности большинство рабочих выдаёт продукцию на 120-150%. На переднем плане — металлурги республики, их новаторские бригады выполняют до двух норм!

Потом под звуки марша на сцену вышли передовики фабрики, и под громкие аплодисменты присутствующих в зале им пре-    доставили слово:

— Я, Салия Хомутбаева, обещаю народу и товарищу Сталину выполнять нормы выработки на 150% и выдавать в день по 1кг 500 граммов шёлка-сырца!

— Я, Анна Коротеева, обещаю выполнять ежедневный план на 130%!

— Я, слесарь Николай Козин, обещаю, что в своей смене буду обеспечивать работу станков на 120%!..

Потом под громкие аплодисменты своё слово сказали стахановки Азизова, Салиева, Арнаутова, Зайцева, Бакалова, Аралбаева и другие…

Всем им вручили подарки, денежные премии. И, конечно же, цветы. Праздник в клубе продолжался до позднего вечера, перед рабочими выступали участники художественной самодеятельности, а потом были танцы под духовой оркестр…

Таким праздникам окружком придавал огромное значение, это способствовало, считали партийцы, повышению производительности труда, улучшению качества выпускаемой продукции, а также установлению в коллективе нормального трудового соперничества.

В конце 1930-х годов мощность шёлкомотальной фабрики превышала 80 тонн шёлка-сырца. Уделялось большое внимание внедрению рационализаторских предложений, многие инженерно-технические работники были направлены на учёбу в Промакадемию в Москву. Рабочим давалась возможность повышать квалификацию на фабрике или в соседней республике, на фабриках Маргилана или Ферганы…

На заседании бюро горкома КП(б) Киргизии при распределении кураторов партийных ячеек предприятий и организаций Оша инструктор отдела пропаганды и агитации Виктор Петрович Заварзин попросил направить его на шёлкомотальную фабрику. Ему этот трудовой коллектив нравился, а его панибратское отношение к рабочим, которое он перенял у одного московского коллеги, приезжавшего в Ош, учить, как надо работать с массами, импонировало начальству фабрики, а небольшое знание киргизского языка вообще делало его своим человеком в коллективе.

Самое главное, считал он, надо знать производство.

И, ничуть не стесняясь, часами бродил между станками, слушая сбивчивые от волнения объяснения того или иного процесса работы мотальщиц, запарщиц, слесарей, электриков.

— Как же, сам работник горкома снизошёл к ним!

Потом он вникал в цифры и отчёты всех отделов, заходил на склад готовой продукции. Однажды, когда наглаженный Заварзин появился в лаборатории фабрики, там все забегали, наперебой стали объяснять основные параметры контроля качества шёлка-сырца. На глазах у инструктора из 32-килограммовой кипы брали мотки шёлковой нити и считали узелки, на каждый килограмм пряжи их допускалось определённое количество, иначе будет брак ткани…

Но главным для инструктора была идеологическая работа. После ХVIII съезда ВКП(б), состоявшегося в марте 1939 года, на котором было объявлено, что Советский Союз вступил в полосу завершения построения социалистического общества и постепенного перехода от социализма к коммунизму, был поставлен вопрос об основной экономической задаче СССР — догнать и перегнать наиболее развитые капиталистические страны по производству продукции на душу населения. Съезд выдвинул и некоторые теоретические вопросы, в частности о возможности построения коммунизма в отдельной стране, в Советском Союзе. В условиях «враждебного капиталистического окружения». Такие вот дела…

Съезд утвердил 3-й пятилетний план развития народного хозяйства СССР на 1938-1942 годы, важнейшими задачами которого были значительный рост технического потенциала всех отраслей народного хозяйства, всемерное развитие машиностроения и всей тяжёлой промышленности, улучшение организации и технологии производства, качественный рост производственных кадров.

«Партия является руководящим ядром всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных, и обеспечивает успешное построение коммунистического общества в нашей стране», — было объявлено на съезде. Теперь партия решала всё. Кого взять на работу, кого уволить. И не только это. Такие вот дела…

В связи с этим стало уделяться большое внимание росту и укреплению компартии за счёт, как говорили тогда, пополнения её рядов преданными делу коммунизма передовыми рабочими, крестьянами и интеллигенцией, так как в связи с репрессиями и чистками в 1932-1938 годы ряды компартии заметно поредели.

В связи с такими задачами усиливалось, как считали тогда, значение идеологической работы в массах. Эту работу необходимо было направить на коммунистическое воспитание советского человека, формирование его убеждённости в торжестве идей марксизма-ленинизма, готовности быть активными и сознательными борцами за претворение в жизнь политики партии, в осуществлении экономических и социально-политических задач, которые выдвигались перед советским народом. Такие вот дела…

Как считали тогда теоретики компартии, ведущее место в укреплении политической сознательности, идейной убеждённости народа занимала пропаганда идей марксизма-ленинизма в неразрывной связи с историей ВКП (б).

Поэтому ознакомление трудящихся с жизнью и деятельностью В. Ленина, правда, не всегда правдивой и в большинстве своём надуманной с его теоретическим наследием, проводилось систематически, но особенно она активизировалась в связи с празднованием 70-летия со дня его рождения (1940 г.).

Стотысячным тиражом была издана биография Ленина, готовилось четвёртое издание сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса. Велась подготовка полного собрания произведений Маркса и Энгельса на языке оригинала. В связи с 90-летием «Манифеста Коммунистической партии» он был переведён на языки народов СССР и выпущен отдельной книгой.

Значительно увеличился выпуск произведений классиков марксизма-ленинизма на языках народов СССР. ЦК КП (б) уделял этому вопросу большое внимание, неоднократно обсуждал его, созывал совещания представителей ЦК компартий республик, обкомов автономных республик. В конце 1930-х годов впервые произведения Маркса и Энгельса были переведены на кыргызский, туркменский, таджикский и некоторые другие языки. В конце 1930-х годов произведения классиков издавались в СССР на 97 языках. Как считалось тогда, расширение публикаций трудов Маркса, Ленина, Сталина содействовало повышению уровня идеологической работы…

На шёлкомотальной фабрике изучение биографий и произведений классиков проводилось регулярно на занятиях кружков политической грамоты. Рабочие корпели над их биографиями и книгами, близко воспринимая написанные теоретиками от компартии придуманные и приукрашенные их биографии. Удивлялись и изумлялись их жизнью, делами и характерами, стремились им подражать, наделяя их сверхъестественными качествами и преклоняясь перед ними. Часто, не понимая смысл их философских трудов, малограмотные и совсем неграмотные рабочие добросовестно слушали на занятиях политграмоты витиеватые статьи классиков марксизма-ленинизма, которые им зачитывали лекторы и пропагандисты горкома.

Кроме того, согласно программам и планам идеологической работы, рабочие должны были изу-чать биографии деятелей ВКП (б) и правительства Советского Союза: К. Ворошилова, Ф. Дзержинского, М. Калинина, С. Кирова, С. Орджонекидзе, Я. Свердлова, И. Сталина и других.

— Как можно быть уверенным, что такое изучение биографий и статей классиков марксизма-ленинизма сформирует у народа идейную убеждённость или политическую сознательность? Все занятия носили групповой характер, индивидуальный опрос вообще не проводился, не было обратной связи. Никто не мог выразить своего отношения к той или иной работе классика, потому что многое в этих работах было непонятно, кроме того, никакого инакомыслия не допускалось, все ответы заучивались по готовым конспектам. А также словесная чехарда и демагогия инструкторов в интерпретации произведений рождали путаницу и мешали слушателям.

Так думал иногда инструктор отдела пропаганды и агитации Виктор Петрович Заварзин. Но никому не говорил о своих сомнениях. Ведь он сомневался не в самой идеологии, а в формах работы. Вечерами он допоздна записывал свои мысли в толстую тетрадь, но пока ни с кем не делился ими. Опасно…

Между тем вчера к ним в отдел пропаганды и агитации опять принесли ворох бумаг и инструкций. Тяжело вздохнув, Заварзин взялся за работу.

Надо было составить примерный план кружков, семинаров, ознакомить с этими планами руководителей агитколлективов и пропагандистких групп, которые сформировались на предприятиях в учреждениях города, чтобы организовать беседы по присланным из ЦК Киргизии актуальным вопросам внутренней и внешней политики компартии и государства, а также по проблемам международного положения и атеизма.

Причём вопросам атеизма на тот момент придавалось большое значение, они были на контроле отдела пропаганды и агитации ЦК КП Киргизии (организовывались гонения на служителей культа, при большом стечении народа закрывались мечети, велся учёт верующих). Работы в отделе было много…

После очередного XVIII съезда ВКП (б) перед укрупнёнными и усиленными отделами пропаганды и агитации на местах стояли большие задачи. Во-первых, требовалось вести большую работу по изучению всеми трудящимися материалов XVIII съезда ВКП (б), Конституции СССР и Киргизской ССР, в связи с этим регулярно проводились митинги, вечера вопросов и ответов. На предприятиях, в учреждениях, учебных заведениях, был организован единый по всему Советскому Союзу политдень, основной вопрос которого еженедельно менялся, и для этого надо было подготовить определённую аудиторию. Во-вторых, надо было регулярно прорабатывать материалы центральных газет, организовывать в организациях их читку с последующим обсуждением, надо было контролировать работу республиканских, областных, городских газет и многотиражек по выпуску материалов об идеологической работе, держать связи со всеми СМИ, проводить подписку периодической печати населением. В-третьих, инструкторы отдела курировали работу домов культуры, парков, библиотек, музеев; руководили культурно-просветительной работой в городе (ликвидация неграмотности, малограмотности), оборонно-физкультурной работой, атеистическим воспитанием, организацией культурного досуга и быта, внедрением санитарно-гигиенических навыков среди населения и многое другое…

Учитывая, что мировоззрение человека формируется с детских лет и юношества, теоретики идеологической работы уделяли пристальное внимание работе пионерских и комсомольских организаций учебных заведений, разрабатывали для будущего поколения основные критерии работы этих организаций, считая, что именно в этих организациях школьники проходят первую практику общественно-политической работы.

И пионеры, и комсомольцы тех времён с подачи взрослых тётей и дядей не только по-деловому организовывали трудовые десанты и субботники, при свете костров и красногалстучной братии торжественно обещали жить и учиться по-ленински, по-коммунистически, но и обсуждали вопросы собственного участия в приближении светлого будущего всего человечества, коммунизма…

Ещё в ноябре 1938 года вышло постановление ЦК ВКП (б) «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП (б)», и теперь основу политического просвещения должно было составить изучение этой книги, одним из авторов которой считался Сталин. И, как думали идеологи компартии того времени, появление такого учебника, одобренного ЦК ВКП (б), в котором сжато и доходчиво излагалась история партии, имело большое значение не только для сети партийной учёбы, но и для всей пропагандисткой и массово-политической работы. Вот так-то!

В сентябре 1938 года «Краткий курс ВКП (б)» был полностью опубликован на страницах «Правды» и других газет и журналов, зачитывался на радио. В короткий срок он был переведён на языки народов СССР и ряда других иностранных языков. В 1938-1939 годах книга издавалась на 48 языках. На русском языке её тираж равнялся 12 миллионов экземпляров, на других — 4,2 миллиона. Таким образом «Краткий курс ВКП (б)» был адресован, как говорили тогда, всей партии, всему советскому народу и действительно означал крупное событие в идейной жизни страны.

Именно в это время центральным комитетом партии были определены формы и методы по изу-чению этой книги, партийным организациям предлагалась единая трёхступенчатая система усвоения «Краткого курса ВКП (б)» в соответствии с уровнем подготовки коммунистов: в сокращённом объёме, полностью и с привлечением первоисточников. И всё это должно было происходить без отрыва от производства!

Как основной метод партийной учёбы был рекомендован метод самостоятельного изучения партийной литературы. К тому времени уже сложились для этого, как считали теоретики, определённые условия. Вот так-то! Ведь свыше трети состава партии имели высшее, среднее и неполное среднее образование. То есть значительная часть коммунистов обладала достаточной подготовкой и навыками, как говорили тогда, политического самообразования. Что предполагало после изучения курса участие во всевозможных конференциях. Для этого создавались консультационные пункты, опытные пропагандисты выезжали в партийные организации, организовывались университеты выходного дня, в которых проводились лекции и семинары.

Для тех, кто не имел должного образования, так как 20% коммунистов того времени не имели начального образования, а 40% коммунистов окончили лишь начальную школу, в партийных организациях предлагалось организовать кружковую работу политической учёбы по изучению «Краткого курса ВКП (б)». Эти кружки комплектовались по уровню образовательной и политической подготовки. Интересно, как они определяли политическую подготовку! Основной задачей работы этих кружков было повысить уровень знаний слушателей, добиться, как говорили тогда, более глубокого усвоения основ марксизма… В общем, сплошная демагогия!

С утра, получив взбучку от заведующего отделом пропаганды и агитации горкома, то есть от своего непосредственного начальника, за срыв лекции на хлебозаводе из-за неявки рабочих, Виктор Петрович Заварзин без настроения сел за телефон и стал обзванивать парторганизации, приглашая пропагандистов в горком на очередное совещание. Работы было много, но он быстро набросал план и тезисы своего выступления на совещании и отдал машинистке отпечатать.

На днях должен был решиться один очень важный для него вопрос, и он с замиранием сердца думал об этом, в общем-то не надеясь на благоприятный исход. Дело в том, что он был одним из кандидатов на учёбу в Высшую партийную школу, организованную при ЦК ВКП (б) в Москве этим летом. Документы его уже находились в орготделе ЦК КП (б) Киргизии, и скоро должен был прийти ответ.

Между тем претендентов от их парторганизации было целых шесть. Конкурс, как оказалось, был немаленький. И особых шансов оказаться среди счастливчиков не было. Так считали в аппарате горкома, так считал и он сам. Но в последнее время мечта учиться в семиглавой столице не покидала его…

Кроме толстой тетради, куда Заварзин перед сном записывал свои мысли и вёл дневник, у него почти каждый день были свободные от работы 10-15 минут, которые он затрачивал, чтобы добраться до того или иного предприятия или учреждения, иногда присылали фаэтон. Город был небольшой, и Виктор Петрович старался ходить пешком.

Инструкторы отдела пропаганды и агитации мало сидели в своих кабинетах, работа требовала знать положение дел не только на прикреплённых предприятиях, но и в целом по городу.

По дороге он всегда осмысливал своё поведение в разных организациях, свои выступления перед очередной аудиторией, продумывал план очередной проверки работы партячейки или жалобы. Он ко всему тщательно готовился, никогда не опаздывал, его бумаги всегда были в порядке, аккуратно разложены и собственноручно прошиты. «Педант», «немец» называли его во всех организациях города. В аппаратах горкома и окружкома партии его считали асом в своей работе, не лицемером.

А лицемерие в этих коллективах тогда было на каждом шагу. Арест, доносы, страх быть в любую минуту заподозренным врагом народа и партии породили этой системой искусство не быть самим собой, а лицемерить. Ненавидеть окружающих, но льстить им, восхищаться ими, лгать и многое другое. Об этом думал Заварзин, идя в управление связи с проверкой жалобы на работу почты.

— Если такое творится здесь, что же происходит в высших эшелонах власти? — думал он.

Недавно в его жизни и жизни его коллег произошло много разных событий. В Оше прокатилась волна арестов некоторых местных руководящих работников, которая превратилась в огромную трагедию их больших семей. Всё было непросто. Случайно, а может, не случайно обронённое слово способствовало краху нескольких авторитетных кланов города. И поэтому сегодня ему пришлось задуматься над тактикой своего поведения: в любом случае никому не высказывать своих чувств и своего отношения ко всему.

А ведь он планировал приглашённых на сегодняшний вечер пропагандистов с предприятий ознакомить с некоторыми записями в своём дневнике.

— А для этого надо, — решил он, — освободиться от разных ненужных мыслей и в первую очередь от дневника.

— Ведь если кто-нибудь случайно прочитает его дневник, то быть Заварзину не в Москве, не даже в Оше, а на Колыме, — ужаснулся он.

— Никаких ревизионистких мыслей, никаких сомнений, — приказал он сегодня сам себе.

— А то причислят его и его слушателей к лагерю троцкистов. И тогда «пойдут прахом» все его лишения и ранения на гражданской войне, все его труды и испытания в Средней Азии, в этом жарком и пыльном Оше, — сокрушался он.

В глубине души он давно хотел вернуться на Родину, на Смоленщину, очень мечтал работать в Москве, в аппарате ЦК. И считал, что он достоин этого.

Однако на сегодня партия решила, что он в Средней Азии нужнее. Сейчас здесь у него неплохая работа, крепкая семья, двое детей. Есть друзья, хоть и ненадолго. Партийную номенклатуру всегда трясло от постоянных рокировок. Одного его приятеля, завотделом горкома, послали секретарём на Дальний Восток, другого — в Туркмению, не говоря уже о постоянных кадровых перестановках в аппаратах районов, городов, окружкома, ЦК республики. Были и аресты…

Разобравшись в управлении связи с жалобой, после обеда Заварзин стал готовиться к совещанию пропагандистов. Для каждой парторганизации он подготовил библиотечку новых поступлений партийной литературы. Потом секретарша из приёмной первого секретаря горкома принесла ворох памяток и инструкций пропагандисткой работы и проверке парт- ячеек. Когда он стал их раскладывать для приглашённых пропагандистов из хлебозавода, гормилиции, шёлкомотальной фабрики, горторга, типографии, артели «Гайрат», из приёмной секретаря горкома позвонили и сказали, что его вызывает первый.

— Наверное, за срыв лекций на хлебозаводе, — подумал Заварзин.

И, не закрывая кабинет, побежал на второй этаж, предупредив секретаршу отдела, чтобы она пропустила в его кабинет приглашённых пропагандистов.

Софья НУРМАТОВА.
Продолжение читайте в следующих номерах.






Добавить комментарий